Анна и Сергей Литвиновы - Прогулки по краю пропасти
А среди ста тысяч компьютеров в России, подключенных в тот момент к новостным сайтам Интернета, были сотни тех, за которыми сидели дежурные редакторы российских радиостанций, телеканалов, крупных газет и информационных агентств.
* * *В 12.30 о случившемся передали все московские FM-радиостанции.
И в то же самое время собственные корреспонденты газет и телеграфных агентств, аккредитованные в Краснодаре, получили срочное задание. Они рассаживались в свои «Форды», «Волги» и «Хонды Сивики» и брали курс на Черноморское побережье.
Съемочная группа РЕН-ТВ, случайно застрявшая в Новороссийске, получила приказ от главного редактора: немедленно отправляться в Абрикосово.
Другие телевизионщики, которым повезло значительно меньше – они торчали в столице, – уже мчались в московские аэропорты, чтобы успеть на ближайший рейс до Краснодара, Суджука или хотя бы Анапы с Адлером.
Журналисты, изголодавшиеся за спокойное лето по сенсациям, предвкушали информационный пир на весь мир. И каждый спешил занять свое место на этом пиру.
С того момента, как Игорь Пастухов – всклокоченный, в одних трусах – сделал с балкона абрикосовского санатория свой первый случайный кадр, прошло чуть более часа.
В то же самое времяВаряОна открыла жалюзи и неотрывно смотрела на то, что происходило на улице.
За полчаса курортный пейзаж разительно переменился. Нигде ни единого человека. Валяется забытый кем-то в спешке надувной круг-утенок. Брошены лотки, где продавались семечки, орехи, персики, сливы. Ни души у прилавка с пивом-водами. Не толпится народ у книжного лотка – лишь ветер шевелит никому не нужными страницами…
Создавалось ощущение, что на городок сбросили нейтронную бомбу. Все вещи целы, но ни одного человека вокруг. И пустота и тишина – там, где еще час назад отдыхающий народ смеялся, пил, кадрился – предавался немудреным курортным развлечениям.
Вдруг Варя увидела: на высоте метров трех над землей проплыла гигантская оса. Она летела вдоль улицы – не спеша, вальяжно. Словно оккупант патрулирует улицы захваченного гетто. Оса исчезла в перспективе улицы.
Затем по дороге, в сторону от моря, промчалась, бешено газуя, старая «копейка». Все окна в ней были закрыты.
Следом пронеслась еще пара машин – все с местными номерами. Затем поток автомобилей, поднимающихся от моря, стал гуще. За плотно закрытыми окнами угадывались перепуганные лица.
Внизу, в холле частной гостиницы, слышался неумолчный гул растерянных, взволнованных голосов. Варя не хотела спускаться туда. Любая толпа, даже небольшая, – рассадник паники. А паникующие люди способны на самые идиотские, непредсказуемые поступки. Варе хватало и того страха, который она испытывала сама и который старательно (и не очень успешно) пыталась подавить.
Наконец поток автомобилей иссяк. Улица снова опустела.
И опять прилетела оса. Она задумчиво опустилась на ящик с персиками, приготовленными к продаже. Тело чудовища закрыло ящик целиком. Не спеша, лениво, меланхолично оса принялась высасывать из слегка подгнивших персиков сок.
Часы показывали уже половину второго. Никакого Сергея Александровича не было и в помине. И не звонил он.
И непонятно, куда делся Саня. Одежды его нет. На журнальном столике валяются ключи от машины, старенькое портмоне. Куда он отправился? И где он сейчас?
Чтобы отвлечься от ужасного зрелища за окном, Варя открыла Санино портмоне. В нем – паспорт, права и документы на машину. Варя достала паспорт, пролистала его. Все сходится: Александр Смеян, двадцать восемь лет, прописан в Твери, не женат, детей нет.
В отделении для банкнот лежало семь тысячерублевок. Других денег ни копейки. Видимо, Смеян выгреб их, когда выходил утром. Похоже, решил прогуляться, освежиться. Пивка выпить. Что он за алкоголик несчастный!
Варя открыла в портмоне секретное отделение. Хм, а этот Саня не такой простой, как кажется на первый взгляд! В секретном отделении торчала пара кредитных карточек – «Виза» и «Мастер-кард». Интересно, сколько там у него на счету?
В прозрачном отделении находилась небольшая черно-белая фотография. Видимо, из числа сделанных на новый паспорт. На фото – девушка. Конечно же, это она. Та самая Динка, по которой Саня так убивается. Варя всмотрелась в лицо. Ну и ничего особенного. Личико миленькое, но какое-то провинциальное. Блондинка, но, очевидно, крашеная. Глаза не слишком красивые, но зато тщательно подведенные. Губы большие, но какие-то капризные.
«Стоит по ней убиваться!» – мелькнула непрошеная мысль. Варя попыталась тут же выбросить ее из головы. Саму себя подначила: «Да ты, мать, Саню к ней ревнуешь!» И тут же честно себе призналась: «Да, немного ревную. Ну почему, спрашивается, хорошие мужики достаются всяким провинциальным оторвам!»
«Хватит! – осадила себя Варя. – Эта девушка мертва. И не твое, Варвара Игоревна, дело, какую девушку любил (и по ком тоскует) этот парень.
И где он, кстати? Куда его все-таки понесло с утра пораньше? Не случилось бы с ним чего!»
Трезвый голос внутри ее возразил: «С какой стати ты о нем, спрашивается, должна беспокоиться! Он взрослый мужик, сильный. Бывший десантник. И его жизнь – это его жизнь. Если что – отобьется, спрячется».
Но тревога за Саню – вдруг возникшая в сердце противная тревога – не проходила.
«Может, взять его машину? Вон на столике – ключи и документы. Поездить по городку, посмотреть? Может, я найду его?»
Здравый смысл немедленно возразил ей: «Где я буду его искать?! Кричать из машины «Саня, Саня!»? Бибикать? Бегать по чужим домам и времянкам?»
Но, несмотря на доводы разума, идея поехать делалась для Варвары все более и более соблазнительной. Поехать куда угодно – только бы не сидеть здесь, в четырех стенах!
«Закрою в машине все окна – и вперед».
Пока она потрошила смеяновский кошелек, краем глаза все же наблюдала, что творится на улице. Там не происходило ничего необычного – если не считать необычной гигантскую осу, пирующую на лотке с полусгнившими персиками.
Поток машин, шедших снизу, от моря, становился гуще. Они взбирались на пригорок у гостиницы, за закрытыми окнами виднелись любопытные мордашки ребят и перепуганные лица взрослых.
Вдруг движение прекратилось, и Варя увидела зрелище, после которого ей немедленно расхотелось высовывать нос наружу. Посреди улицы гигантская оса тащила снизу, от моря, какой-то предмет. Присмотревшись, Варя увидела, что этот предмет – не что иное, как человеческое тело. Женское тело. Чудовище тащило труп, вцепившись в его голову задними ногами. Тело безвольно тянулось по асфальту. Мотались безжизненные голые ноги. Скребла по земле нелепо отброшенная рука.
Оса сделала попытку подняться вместе с жертвой в воздух. Оторвала ее от земли. Тяжело пронесла на малой высоте метров десять. Не удержала, уронила. Женское тело глухо шмякнулось об асфальт.
Варе стало дурно от этого зрелища. Она инстинктивно захлопнула жалюзи, зажмурилась, отвернулась…
И в этот момент в гостиничную дверь раздался требовательный стук.
В то же самое время.СаняОни втроем – Саня, мальчик, барменша – сидели, закрывшись, в подсобке кафе. Здесь было полутемно. Свет проникал сквозь крошечное, забранное решеткой окошко под потолком. Электричество Саня решил не включать – чтобы не приманивать жутких насекомых.
Подавальщица сидела на стуле, привалившись к плите, и непрерывно плакала, дрожа всем телом. Похоже, у нее был шок.
Зато мальчик чувствовал себя великолепно. Он залез на стол и ел мороженое, болтая ногами.
– Тебя как зовут? – спросил Саня, чтобы что-нибудь сказать.
– Ларик.
– Это как?
– Ну, Лариосик. Или Ларион.
– А с кем ты здесь? С родителями?
– Не. Предки мои в Венеции, – снисходительно бросил Ларик. – О-куль-тури-ваются. А меня сюда сослали. В Абрикосово. К бабушке.
– И где же сейчас твоя бабушка?
– Спит, – снисходительно бросил Ларик. – Она всегда все самое интересное просыпает.
– Что ж тут интересного? – слабо улыбнулся Саня.
– Ну, вчера дельфины к самому берегу приплывали. А сегодня вот – осы.
– Разве тебе не страшно было? Когда оса в кафе прилетела?
Мальчик пару секунд поразмышлял, потом рассудительно сказал:
– Нет, не страшно.
– А когда она прямо над нами кружилась? Я и то боялся!..
Лариосик опять подумал и признался:
– Нет, тогда, в тот момент, все-таки немного страшно было. Но я знал: если лежать и не шевелиться, оса на тебя не нападет. Это мимкирия называется…
– Может, мимикрия? – улыбнулся Саня.
– Ну да, мимикрия. У меня иногда слова путаются, которые я в жизни не слышу, а только в книжках прочитываю… Жаль, что у меня футболка была не под цвет пола, на котором мы с вами лежали. Поэтому у меня получалась неполная ми-ми-кри-я.
– Зато у меня спина была под цвет пола, – усмехнулся Саша.
