Лариса Соболева - Негр Артур Иванович
– Девчонки, я была права. Жень, иди посмотри на Мерса, он на лестничной клетке целуется с Дашей. Да как! Никого вокруг не видят. А ты говорила – не спят. Мерса просто не узнаю. На работе, у всех на виду целоваться... это вульгарно.
Не говоря ни слова, Женя с решимостью в лице двинула к лестнице, твердо чеканя шаг, как комиссар из старых фильмов про революцию.
– Женька случайно скандал не закатит? – невинно произнесла Валентина, но с тем внутренним восторгом, который присущ завистливым людям, когда они удачно устраивают пакости.
– Вот ты, Валька, стерва, – тихо, но отчетливо и с презрением сказала Ольга. – Кто тебя за язык тянул?
У Вали зарделись щеки и повысилось сердцебиение, как-никак, а Ольга раскусила ее коварный замысел и не одобрила Валю. Несмотря на дружбу с Женькой, Валентина уважала Ольгу и хотела бы иметь ее в подругах, она справедливая, неглупая, сдержанная и, что очень нравилось Вале, без амбиций.
Ожидаемого скандала Женька не устроила, вернулась к подружкам как ни в чем не бывало. Ну и самообладание – позавидуешь. Ее опустил Мерс ниже плинтуса, а она... Валя пожирала ее глазами и заметила, что Мисс медицину выдают глаза. В них она прочла жгучую обиду и адский огонь злобы. Ага, не родись красивой...
– Что, правда? – спросила Ольга, в потрясении приподняв брови.
– Да, – ответила Женька с видимым равнодушием.
– Все мужики одинаковые, – констатировала Ольга, – без исключений. Знаешь, Женя, не переживай. Да любой за счастье посчитает спать у твоих ног. Он эту Дашу тоже бросит. Артур с африканской примесью, ему одной бабы мало. Я передачу смотрела, у них темперамент необузданный.
– Да с чего вы взяли, что я переживаю? – надменно сказала Женька и нервно рассмеялась. – Дело не в том. Просто я таких вещей не прощаю.
Кто бы мог подумать, что женщина, прожив много лет в браке, в разгар занятий любовью, вдруг испуганно произнесет:
– Ай, что это?
Артур едва довел до конца начатое, потому что его разбирал смех. В это трудно поверить, но Дашка оказалась полной неумехой, несколько зажатой, пока раскочегарил... Ее предстоит образовывать в вопросах секса. Однако удовлетворение разливалось маслом по душе: Игорь не смог, а я смог! Приятно. И еще: Игорь скотина. Подобные мысли повышают рейтинг в собственных глазах. А в сущности, это все такая ерунда. Не ерунда то, что Дашка с ним, и теперь уж навсегда. Давным-давно отец оказался прав: близость с любимой женщиной ни с чем не сравнима. «Опосля того как» лежала Дашка притихшая, будто спала, но Артур знал, что она не спит.
– Что это было? – едва слышно спросила она.
Детский вопрос из уст взрослой женщины заставил его хихикнуть:
– Тебе как сказать: по-простецки или по-научному?
Она приподняла голову, посмотрела на Артура, но, увидев смеющиеся глаза, уткнулась лицом ему в грудь:
– Не надо, лучше молчи.
– Дашка, скажи честно, это у тебя впервые? Ну, скажи, впервые?
– Думаю, ты догадался, зачем тебе мой ответ?
– Вот ты дурочка, Дашка! А моя мужская гордость не в счет? Я же мечтаю услышать: ах, Артур, мне еще никогда не было так хорошо, я в восторге и так далее.
– Ах, Артур, я в восторге и так далее, – передразнила она.
Оба прыснули. А за окном день, кажется, собирается дождь. И никуда не надо нестись, можно валяться до завтрашнего утра в кровати, спать, есть и...
– Даша, – шепнул Артур, – давай повторим?
– А это повторится?
– Гарантирую, хотя с моей стороны подобное заявление не является скромным. Дашка, а тебе понравилось? Скажи честно.
– Ну... да... не знаю... кажется.
– Так «да» или «не знаю»?
– Перестань брать у меня интервью в постели. Спи, ты сутки не спал.
– С ума сошла! Я, можно сказать, на вершине блаженства, а там нет места сну. Видишь, я от тебя ничего не скрываю. Так тебе понравилось?
– Вот приставучий. Ну да, да!
– Ух, Дашка, я тебя так люблю – раздавил бы!
– Осторожно, правда раздавишь! – Она ненадолго задумалась. – Если бы со мной не произошло то, что произошло, я была бы самой счастливой на свете.
– Всему свое время, Даша, не печалься. Мне сегодня не хочется грусти.
– Сейчас я смотрю в прошлое, и думается мне, что все, что там было, было не со мной, с другой Дашей, в другой жизни. А я случайно села не на свой стул, надела чужую одежду, жила с чужим мужем. Это могло продолжаться очень долго, потому что я привыкла к чужому. И вдруг меня выдернули из чужой, но привычной жизни, а своей я не знаю, мне боязно, я теряюсь. Все, все, все... Больше не буду. Поцелуй меня... мне так нравится...
А в это же самое время в больнице шла обработка Старпера.
– Поймите меня правильно, – говорила Женя в кабинете, сидя напротив и доверительно подавшись телом вперед, – я не знаю, как начать... Вы приняли меня в лучшую клинику города, я считаю себя обязанной...
– Ближе к телу, – пошутил Георгий Денисович, прослушав внимательно длинное вступление, которому пока не видно было конца.
– Понимаете, мне последнее время не нравится поведение Артура.
– Сознаюсь, мне тоже. Он стал резок, горяч и вспыльчив. Устал, должно быть? – Старпер сознательно вызывал Женю на откровенность, так как она мямлила, а он любит конкретность и краткость.
– Да, но не только это меня беспокоит. Можно, я без обиняков?
– Давно пора, душа моя.
– Артур человек одаренный, но знаете, как бывает? С одной стороны бог дает, с другой урезает.
– И в каком месте урезали у Артура? – спросил большой шутник лукаво.
– Он интригует против вас, – не смутилась Евгения. – Я, честно говоря, несколько в замешательстве, потому не решалась сказать вам, боясь выглядеть некрасиво. Но меня искренне возмущает Артур. Вы нам даете столько возможностей для роста: защищать диссертации, работать много и интересно, а он недоволен. Недоволен устаревшей аппаратурой, ходом дел в клинике, ремонтами и... Бог знает чем! Он беспрестанно ворчит, нашел сторонников, которые шепчутся по углам, прочат его на ваше место. Я не доносчик, поэтому имен называть не буду. Поговорите с Артуром, скажите, что так вести себя... недостойно. Где его элементарная благодарность? Уж ему-то вы создали царские условия, пылинки с него сдуваете. Мы ведь на этой почве разошлись с ним.
Лик Георгия Денисовича выражал ноль эмоций. Разве что внимание промелькнуло в мелких морщинах, и улыбка добряка тронула губы.
– Женечка, вы преувеличиваете, – сказал Старпер. – Артур, кроме скальпеля, ничего вокруг не видит. Ему даже все равно, где оперировать, – хоть в хлеву, но лишь бы оперировать. Вряд ли его заботит чье-то кресло, где он будет вот именно сидеть, а не стоять у стола.
– Его, может быть, и не заботит, а вот других, которые его собираются на щит поднять... сами понимаете. Он же является тараном для недовольных.
– Успокойтесь, милая, я несдвигаем, как гора Эльбрус. Меня отсюда лишь вперед ногами вынесут. Воспринимайте высказывания Артура как результат перегрузок.
– Мое дело предупредить, у меня теперь хоть совесть чиста.
Однако... Георгию Денисовичу тоже ничто человеческое не чуждо. Как-никак пенсионер. Не доверять Евгении у него не было причин, вон как она волновалась, говорила открыто, достаточно громко, а не шипела, припав к уху. Обидно стало Георгию Денисовичу: ну чего Артуру не хватает? Ядовитое зерно Женя уронила в точно выкопанную лунку.
Интрига
Анна Иоанновна после большого совета направлялась к себе переодеться. Она очень любила наряды и платья меняла часто. Государственные дела хоть и важны, а о себе самой – особе довольно грузной, грубоватой, туповатой и заносчивой – она не забывала ни на минуту. Ее, бедную, просто преследовали министры этими неинтересными государственными делами! Позади императрицы семенили осторожный фон Миних, граф Рагузинский и князь Безобразов.
– Я, кажется, высказалась ясно, – раздраженно говорила на ходу Анна Иоанновна, – дело Петра должно быть продолжено! Вот вы и продолжайте. Укрепляйте границы государства, стройте крепости. Чего же вы еще от меня хотите?
– Я понимаю всю важность и ответственность, возложенные вами на меня, – вкрадчиво сказал фон Миних, чтобы ни тоном, ни смелостью, ни каким другим намеком не оскорбить императрицу, иначе все дело, задуманное с Рагузинским, пойдет насмарку. Следующий переворот, который ждал в будущем Россию, он тоже сделает осторожно, а значит, надежно. – Но, видите ли, ваше императорское величество... – Миних украдкой перевел взгляд на Рагузинского, тот чуть заметно кивнул, мол, сейчас или никогда. – Чтобы продолжить дело Великого Петра, надобны и великие инженеры, а их, простите, почти нет в России. Особенно фортификация обнажена...
– Господи! – воскликнула Анна Иоанновна. – Ну, так выпишите сих великих инженеров из-за границы! И пусть они оденут вашу фирти...
– Фортификацию, – услужливо подсказал Рагузинский.
– Можно и выписать, – согласился Миних, Рагузинский кашлянул с намеком, мол, что ж вы медлите? – Однако и в России имеются толковые люди, а Пернов нуждается именно в таких, причем в своих, верных подданных вашего императорского величества. Ганнибал, к примеру, прекрасный, опытный инженер.
