Эллен Полл - Сокращенный вариант
— Вы женаты?
Он помотал головой.
— Есть любовница?
— Нет.
Тогда она слегка подалась назад. В голову пришло подозрение. Художник. Нью-Йорк. Холост. Не захотел ее трахнуть…
— Вам ведь нравятся женщины, правда?
— О да.
Синди снова села поближе, на этот раз прижавшись губами к мочке его уха. Она дышала глубоко и прерывисто.
— А я вам нравлюсь?
— Разве вы можете не нравиться?
Она улыбнулась. Лэндис чувствовал ее губы на своей щеке.
— А почему бы нам не остановиться и не выпить чего-нибудь? — Наконец она села прямо и опустила ноги туда, где им положено быть. — В нескольких милях отсюда есть одно местечко. Называется «У Руби». Следующий поворот налево.
— О'кей.
Было только время ленча, но он не отказался бы выпить. Нелегка перекусить, если у Руби готовили. Лес, долгая утренняя поездка, а больше всего умелые игривые прикосновения настроили Лэндиса на легкомысленный лад.
— Держите правее, — сказала Синди, когда они приблизились к развилке.
И вдруг они снова оказались в цивилизованном мире. По обеим сторонам шоссе 23а на разных расстояниях друг от друга располагались торговые предприятия и фирмы. Полуразваленная лавка древностей «Лучшие дни», превращенная в жилой дом, трейлер-мастерская по ремонту водопроводных и отопительных систем «Джос», ветлечебница для крупного скота, небольшой домик, торговавший «любой наживкой» (Лэндис сначала прочитал «любовной наживкой») и патронами.
«У Руби», темное деревянное здание, украшенное гирляндой грязноватых рождественских лампочек, стояло на южной стороне шоссе напротив стеклянного фасада магазина «Силовое оборудование на любой сезон». Магазин предлагал новые и подержанные грузовики, двигатели, инструменты, снегоходы, понтоны, бортовые моторы, вездеходы и приветствовал сдачу старого оборудования в счет оплаты нового. Лэндис заехал на парковку, где половина мест была занята, и с чувством облегчения заглушил двигатель. Это было просто чудо, что, несмотря на усилия Синди, он ни оленя не задавил, не врезался ни в одно из многочисленных деревьев.
В зале заведения была длинная стойка и ряд кабин, каждая на четырех человек. Кабины располагались вдоль стены с окнами, которые выходили на шоссе и парковку. К дымной атмосфере помещения примешивался сильный запах чего-то жареного. На доске, под которой валялись затычки от бочкового пива, мелом были написаны названия фирменных блюд. Сюда, похоже, чаще заглядывали алкоголики, живущие в горах, чем горожане, мечтающие подышать деревенским воздухом. Девушка за стойкой, как вскоре выяснилось, была единственной официанткой и владелицей заведения, то есть самой Руби; этой худощавой рыжеволосой особе средних лет с тонким усталым лицом, казалось, до чертиков надоели завсегдатаи. Заняты были лишь несколько кабин: одна угрюмым семейством, состоящим из трех человек, вторая — двумя мужчинами, еще не успевшими снять своих охотничьих шляп. Мюррей задержался на пороге, осматривая помещение; Синди прошмыгнула через зал к кабине.
Лэндис колебался. Она села лицом к двери, то есть заняла позицию, которую он, будучи профессионалом, всегда предпочитал. Однако после спектакля, который дама учинила в машине, рядом с ней ему садиться не хотелось. И уж конечно, Мюррей не мог сказать, что он полицейский и не пересядет ли она так, чтобы он мог наблюдать за теми, кто входит и выходит. Синди не дала себе труда скрыть свое неудовольствие по поводу того, что он устроился на деревянной скамье напротив.
— Мне хотелось бы сесть рядом с вами, но я не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности с мужем, — прошептал ей прямо в ухо Лэндис, перегнувшись через щербатый столик, сколоченный из сосновых досок.
Он расстегнул свою куртку, но снимать не стал. Несмотря на жарившиеся блюда и множество посетителей, здесь было на удивление прохладно. Лэндис был доволен тем, что Руби подавала ленч, но не мог не удивляться тому, по какой причине окна зала выходят на шоссе, а не на противоположную сторону, где, надо думать, стоит лес. А сейчас его «угощали» видом автостоянки при магазине «Силовое оборудование на любой сезон», где плотный мужчина в зеленой спецовке, темной куртке и потрепанных ботинках стоял на коленях за пикапом и, казалось, пытался снять с него светло-оранжевый снегоход. Лэндис повернулся к Синди и увидел, что та недовольно смотрит на него.
— Кто-нибудь может увидеть нас и сообщить Тому? — напомнил он ей.
Это ее, кажется, скорее рассердило, чем заставило по достоинству оценить предупреждение.
— Мой муж прослушивает наш телефон и вообще шпионит за мной, — ответила она далеко не мягко. — Он заслуживает любой новости, какую только получит.
Прежде чем Синди продолжила, по ее телу прошла дрожь, которую он наблюдал еще в автомобиле.
— Почему бы вам просто не забыть о Томе, а? Я пытаюсь это сделать.
— Он мне кажется достаточно приятным парнем. Чем он вас так раздражает? — спросил Лэндис, подняв бровь.
Он видел, как Синди подавила желание выругаться. Вместо этого она наклонилась вперед и хриплым голосом попросила:
— Расскажите мне о Нью-Йорке. Какая у вас квартира?
— Конечно, расскажу.
На подоконнике лежали два меню, состоящие из нескольких листов; Лэндис взял их и подал одно Синди. Итак, Том, безусловно, установил за ней наблюдение. Если бы Лэндису удалось слегка разозлить Синди, то, как ему казалось, из нее можно было бы вытянуть еще больше информации.
— Я не голодна. — И она снова надулась.
Мюррей изучал меню. Когда подошла Руби, он заказал цыпленка в медово-абрикосовом соусе и мехалупское пиво. Синди — водку «Столичная» безо льда. Некоторое время спустя он почувствовал, что ее нога оказалась на верхней части его ноги. Он поспешно закрыл ее салфеткой. И как показалось Лэндису, ему сильно повезло бы, если бы неотразимая блондинка вообще убрала свою ногу.
— Уверена, что Нью-Йорк — потрясающий город, — заговорила она, опять наклонилась вперед и положила голову на руки. — В какой части вы живете? В Сохо?
Мюррей улыбнулся и спросил:
— Где вы услышали о Сохо?
— Это было в той картине с… Ричардом Гиром. По-моему, там говорилось о…
Но Мюррею было не суждено узнать, какой фильм Синди имела в виду. Что-то за его спиной заставило ее замолчать, убрать ногу с его колен и полностью поменять выражение лица. Лэндис повернулся и увидел, что мужчина в черной куртке и зеленой спецовке, который несколько минут назад возился на стоянке, сейчас стоял на пороге и смотрел то на Синди, то на Лэндиса.
Том Гидди явился на ленч.
ГЛАВА 19
В ОПАСНОСТИ
Четыре-пять секунд, прошедших с того момента, когда он узнал Тома Гидди, и до момента, когда тот на него набросился, вполне хватило Лэндису, чтобы выругать себя за то, что не сел рядом с Синди, что не уговорил ее под любым предлогом поменяться с ним местами. Он даже не смог выхватить из кобуры свой револьвер. Столик был такой широкий, а кабинка такая узкая, что, когда он сунул за ним руку, все, что он смог сделать, это удариться подбородком о сосновую столешницу. У Гидди появилось преимущество. Не только потому, что он начал драку стоя, в то время как Лэндис сидел, но еще и потому, что у него были несколько мгновений, чтобы оценить ситуацию. Лэндис тем временем, застигнутый врасплох, пребывал в дурацком положении, пытаясь освободиться от ноги на коленях и от разговора о фильме с Ричардом Гиром.
Впрочем, долго предаваться самоанализу ему не пришлось. Гидди своими огромными лапами схватил Лэндиса за шею приемом профессионального борца, прижав мощными большими пальцами трахею. Лэндис мгновенно почувствовал, как в голове пульсирует кровь. Он услышал как бы издалека, как завизжала Синди, выкрикивая имя мужа и требуя вызвать полицию. Одновременно с этим Лэндису удалось освободить свое колено из-под стола и резко ударить им в грудь Гидди, так что хватка оскорбленного мужа на некоторое время ослабла. Но секунду спустя Лэндис скорее услышал, чем почувствовал, как его голова колотится о твердую деревянную скамью, — Гидди повалил противника плашмя и прыгнул на него, согнув ноги в коленях.
Тем временем Синди продолжала вопить пронзительным голосом:
— Том, оставь его. Ничего не было. Том! Ты сумасшедший ублюдок! Ну, остановите же его кто-нибудь! Том, отпусти его!
Долго Мюррей не мог забыть других завсегдатаев заведения Руби, — отупевших от пьянства, утоливших голод ленчем и остолбеневших с выражением удивления на лицах. Он их, конечно, не мог видеть, но представил себе именно такими. Если бы они говорили, то скорее всего стали бы орать: «прекратите», или «идите на улицу», или что-нибудь еще в этом роде. Но их слова не доходили до его сознания. Все, что он был способен слышать — пульсация крови в ушах, собственное мычание, тяжелое дыхание и где-то вдалеке, словно на другом конце длинного тоннеля, — визг Синди.
