Тиана Веснина - Игра в убийство
Он выскочил на улицу и со скоростью удравшего из больницы сумасшедшего оббежал весь дом.
«Есть два варианта: поднять тревогу или действовать самому… Если я сумею подобраться к пожарной лестнице, то лучше самому, будет быстрее…»
Обратной стороной фасада дом выходил в густо разросшийся палисадник. Пожарная лестница начиналась со второго этажа. Кирилл вспомнил свой подъем по стене замка Дезире и решил действовать аналогично… благо старинные особняки всегда богато декорированы, есть за что ухватиться. В какие-то пять минут рука Кирилла уже ухватилась за мокрую от дождя перекладину пожарной лестницы.
«Только бы никто меня не заметил! — мысленно твердил он, взбираясь на крышу. — Теперь не ошибиться бы с балконом, — свисая головой вниз, прикидывал Кирилл, какой балкон принадлежит Фроловой. — Этот… точно… хотя риск есть!..»
Уцепившись за декоративный выступ, он спустился на балкон четвертого этажа, а с него уже спрыгнул на балкон Фроловой и толкнул дверь. Она оказалась закрытой.
«Черт! — Он постучал в окно. Никто не отозвался. — Эх!..» — и Кирилл плечом высадил двойное стекло.
Осколки посыпались с таким страшным звоном… но испуганная фигура Фроловой не появилась на пороге.
Кирилл повернул ручку и вошел в темную гостиную.
— Алина! — громко позвал он. — Алина!..
Он вышел в коридор и открыл первую дверь, это был кабинет… дальше еще какая-то комната… еще… наконец в лунном свете он увидел, что попал в спальню…
— Алина!.. Алина!.. — тревожно выкрикивал детектив, стараясь нащупать выключатель.
Он подошел к кровати и зажег настольную лампу. То, что он увидел на тумбочке, подтвердило его страшную догадку.
— Алина! — с силой потряс он за плечо Фролову. — Алина! — Он взял ее руку и нащупал пульс. — Алина!.. Черт возьми!..
Ее лицо сморщилось как от нестерпимой боли, и она медленно приоткрыла глаза.
— Как давно вы выпили снотворное?! — набросился на нее Кирилл.
Она смотрела на него отрешенным невидящим взглядом.
— Вызываю «скорую помощь»! — оглянулся он в поисках телефона.
— Э… — тихо произнесла Алина. — Э… не надо никакой помощи… я хочу спокойно умереть…
— Не получится! — и, заметив телефон, Кирилл направился к нему.
— Нет! — пробормотала Алина. — Умоляю!.. Никакой огласки… никакой…
— А!.. Значит, вы еще в состоянии соображать! Отлично!
Кирилл бесцеремонно подхватил Фролову на руки и понес в ванную.
— Вы что, с ума сошли? — с трудом ворочала она языком.
— Сошел вместе с вами!
Усадив Фролову на стул, он наполнил кувшин водой и приказал:
— Пейте!
Фролова отшатнулась назад, но Мелентьев схватил ее за голову и поднес кувшин к губам.
— Пейте! Черт вас возьми! Или я вызову «скорую помощь» и устрою мировую огласку!
Алина, захлебываясь, принялась пить воду.
— Все, больше не могу…
— Давайте!
— Что? — тяжело дыша и плохо соображая, спросила она.
— Пальцы в рот, что!
Засучив рукава и надев резиновые перчатки, Кирилл со скрупулезностью фармацевта вылавливал еще не растворившиеся таблетки и складывал их на край раковины.
— Плохо! Еще воды!
Фролова безропотно повиновалась. Кирилл подсчитывал уже полурастворившиеся таблетки и опять говорил, что плохо.
— На этикетке было написано пятьдесят штук!
— Меньше!.. — пробормотала, склонившись всем корпусом в ванну, Фролова.
— Что?!
— Меньше! Я их еще до этого принимала… оставалось тридцать пять штук…
— Тогда душ!
Он сорвал с Фроловой ночную рубашку и поставил ее под холодную воду. Она завизжала, словно ее разрезали ножом, но железные руки Кирилла не выпустили ее из-под обжигающих холодом струй душа.
— Так, теперь полотенце! — Он обмотал ее махровой простыней и отнес на кровать.
— Какого черта вы все это делаете? — неприязненно спросила Фролова. — Вам хочется громкого процесса и выигрышной роли обвинителя?!
— Нет! Мне хочется исправить свою ошибку, признаться в своей вине перед вами и, если можно, выпросить прощения.
— Ничего не понимаю! — стуча зубами от жестокой дрожи, пробормотала Фролова. — Не стойте как истукан! Принесите коньяка! Вы знаете, он в гостиной, в баре!
Вернувшись с бутылкой, Кирилл налил немного в рюмку и протянул Алине.
— О, как дерет горло! — сделав глоток, выдохнула она. — И все же, какого черта вы это сделали?.. Я не хотела громкого суда, а теперь еще этот приступ малодушия… Когда живешь под прицелом фоторепортеров, приходится думать обо всем! Даже о своем уходе!.. Ну, так что же случилось?..
— Случилось то, что я ошибся!.. Дениса отравили не вы!
— Не я?! — искренне удивилась Фролова. — А кто же?
— Еще не знаю… но кто-то, кто проник в гримерную после вас, взял со столика склянку, в которую вы уже налили «любовный напиток», скрылся в гардеробную, резко потянул за пробку и тем самым выплеснул немного напитка на половое покрытие. Убийца, несомненно, удивился, что в склянку было что-то налито, и поэтому отправился в ванную, вылил ваш напиток и влил свой яд Борджиа.
— Но почему вы столь резко изменили свое мнение? Почему вы теперь уверены, что не я отравила Дениса? Ведь только вчера вы мне говорили совершенно обратное!
— Затмение! — вздохнул Кирилл, залпом выпив рюмку коньяка. — Затмение!.. Затмение в природе в порядке вещей, а я — часть природы… — Он порывисто вскочил и заходил по комнате. — Пятна… понимаете, пятна!.. Я совершенно забыл о пятнах!.. Всего несколько бурых пятен на полу в гардеробной Дениса! А Лидия мне говорила, что «любовный напиток» — это настой на винных ягодах и травах…. Винных — значит темно-красных!..
— Да, но я могла бы добавить яд в напиток, — пыталась из противоречия опровергнуть версию детектива Фролова.
— Зачем?
— Ну просто так!.. Кстати, у вас порвана рубашка и все плечо в жутких, кровоточащих царапинах!..
— Я разбил стекло вашей балконной двери!
Фролова развела руками и усмехнулась:
— Возьмите в ванной, в аптечке, спирт и вату!
Кирилл вышел и, гримасничая от боли, обработал свои царапины.
— Может, я бы и стал допытываться до всех тонкостей ваших действий, — вернувшись в спальню, продолжил он разговор. — Но ваш последний поступок, то есть попытка отравиться, окончательно убедил меня, что не вы налили яд.
— Почему?! — настаивала Фролова.
— Да потому, что будь вы убийцей, вы непременно оставили бы у себя хоть несколько капель яда, так, на всякий случай, который, кстати, не заставил себя долго ждать, явившись в образе рабочего сцены Омутова. И уж если бы вы решили травиться, то не стали бы связываться со снотворным.
— А может быть, я вылила яд, боясь оставить его как улику?!
— Я бы в это поверил, если бы не случилось второго отравления!
— Ой, что-то голова кружится! — пожаловалась Алина.
Мелентьев схватил ее руку, пытаясь нащупать пульс.
— Я все-таки вызову «скорую», — с тревогой в голосе произнес он. — У вас совершенно холодные руки, и я не могу найти пульс!
— Никаких «скорых»! — категорически возразила Фролова. — Руки у меня почти всегда холодные из-за низкого давления, а пульс лучше прощупать здесь, — показала она на шею.
Кирилл поискал пальцами пульсирующую жилку.
— Ну что, бьется? — усмехнулась она.
— Да!.. — вполне серьезно ответил он. — Слабовато, но ничего…
— Тогда сварите кофе, а то я чувствую, что засыпаю.
Алина не смогла сдержать улыбки, увидев, с какой прытью Кирилл поспешил на кухню.
— По-моему, я сделала глупость, выпив коньяк, — пожаловалась она, когда Кирилл поставил на кровать поднос с дымящимися чашечками кофе. — Желудок сильно режет.
— Может, выпьете молока?
— Нет, лучше минеральной!
Кирилл вновь поспешил на кухню.
— А как вы объяснили себе, откуда у меня фотокопии рецептов ядов? — все допытывалась неугомонная Алина.
— Очень просто! Вам их подложили!
— Убийца приезжал в Петербург?
— Нет, скорее всего вам их подложили, когда вы были в Москве на праздновании дня ангела Ладогиной. Где вы оставляли свою сумку?
— В гримерной Ксюши!
— Убийца не мог упустить такого шанса!.. Вы — очень подходящая фигура для подозрения! Одно движение руки — и листы вложены между страниц пьесы «Стакан воды».
— Но я, обнаружив их, могла бы выбросить!
— Согласен! Но вы почему-то этого не сделали! На эту вероятность и рассчитывал убийца.
— Господи! — вдруг воскликнула Алина. — Но тогда кто и зачем отравил Дениса, если это сделала не я?! — И только тут она осознала, что произошло. Ее взгляд вздрогнул и остановился на Кирилле. — Я… я должна вам руки целовать!.. Вы спасли меня!.. Господи!.. Сколько я пережила, будучи уверенной, что отравила Дениса… Этого нельзя… невозможно передать! То, что называют душой, оказывается, может довести до самоубийства… Ни минуты покоя не было с того ужасного дня!.. Господи, Кирилл, вы сделали мне самый роскошный подарок — вы подарили мне жизнь…
