KnigaRead.com/

Елена Сулима - Московские эбани

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Елена Сулима, "Московские эбани" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мысль о буддистских святых вывела на воспоминания о Таиланде, Таиланд напомнил об украденных картинах. Вечером она позвонила Вере:

— Как дела?

— Но ты же знаешь — триста рублей пенсии получаю после психбольницы, видишь: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь — если бы я в эту больницу не опала — вообще никакой бы помощи мне не было. Но все равно уроки даю. И так за город выехать хочется! Поедем? Может, субсидируешь нашу поездку? А то мне не хватает. Сейчас ещё ничего. А вот летом уроки английского никому не нужны — засяду без денег. Танька… сама знаешь, как наши дети… Хоть и работает, на еду приносит, а на то чтобы мне в кафе, на тусовку сходить — ни за что не даст. А я так не могу, что ж это за жизнь получается?.. — Вера как всегда плавно перешла на любимое занятие: творение философских умозаключений о жизни и о себе. Но Виктория очень быстро прервала ее: — Ты права. Май и жара!.. Отдыхать надо. Поедем. Но не могла бы ты мне кое-чего сделать…

— Поедем?! Вот и хорошо. Отпустило прямо. Что делать-то надо?

— Ты же все равно тусуешься часто…

— Сплетню что ль о тебе пустить? Или найти какого-нибудь?..

— Досье собрать.

— На кого?

— На одного бизнесмена очень любящего крутиться в богемных кругах.

— Про Вадика что ли?

— Как ты догадалась?

— Да чувствуется мне, любовь — ни любовь, а не можете друг без друга. Вот и вчера, подсел к нам за столик и скучает, скучает. А как о тебе заговорили, сразу вижу: ушки на макушке.

— Безобразие, какое! Да он праздно шатающийся тип! Ладно, ты — женщина на пенсии, с взрослой дочерью, но он! Что он делает каждый вечер в богеме?!

— Что-что — тусуется. Он же парень неженатый.

— Вот и выясни, почему?!

— А я кое-что уже и так знаю. Знаешь, к кому я недавно заходила? К Лили. Помнишь, она ещё балериной была.

— А! Эта пожилая дама, которая имела коллекцию антиквариата? Милая женщина. Я таких люблю априори раз и навсегда. Как она?

— Держится. А из антиквариата у неё уже почти ничего не осталось. А жить-то на что. Вот и распродает понемногу.

— Ну и какое отношение к Вадиму имеет Лили?

— Длинная история. Потом расскажу. Такая жара стоит. А ведь ещё только май. Поехали в воскресенье за город. Там и расскажу. Бедный парень он… бедный парень…

ГЛАВА 33

— Бедный парень! Держите его здесь на голодном пайке! Как мне Якоб рассказал, что вы мальчика из детского дома взяли, так у меня, аж, сердце кровью стало обливаться! Да вот ноги все не ходили, болела я — Галина Арнольдовна с огромными полиэтиленовыми пакетами набитыми продуктами застыла на пороге кабинета Виктории.

Виктория вскочила из-за стола взять у неё сумки:

— Что вы, что вы! Не думаю я, что за ним надо так ухаживать.

— Знаю я, Яшку своего — с детства жадина. Он и ателье мое разогнал платил девкам копейки, а они все матери-одиночки. Ну да я хоть их ремеслу выучила. А то совсем бы девки пропали.

— Но так вы же сами говорили, что доход из-за импортных шуб прекратился.

— А-а доход! — закивала она головой. — Как сынок директором в моем ателье стал, — так я и причины искать стала всякие. На него с его Машкой-то капризной никаких доходов не хватит! Сколько мальчику зарплату-то определили?

— Две тысячи.

— Да как же, если не готовить еду-то на две тысячи выжить можно?

— Я узнавала. Сейчас платят на госслужбе по пятьсот. В супермаркете девушки по двенадцать часов на ногах стоят, а тысячу получают за испытательный срок, который длиться три месяца, после обычно обещают платить три, но к концу испытательного обычно увольняют. Две тысячи Павлу, по-моему, нормально, он же ничего не делает.

— Это для тех, у кого семья — нормально, там, в складчину выживают, а он сирота бездомный!

— Но ему же не надо снимать квартиру. К тому же он у нас лишь ночной сторож. Днем может ещё подрабатывать. Здесь лишь спать.

— Ой, жалею я его, все равно. Давай, показывай мальчика. — И пошла в комнату, где раньше на диване валялся Якоб.

— Да какой он мальчик?! — пыталась предупредить разочарование Галины Арнольдовны Виктория, следуя за ней.

Галина Арнольдовна остановилась перед глухо закрытой дверью, поправила декольте на огромных грудях и чуть ли не торжественно постучала. В ответ тишина.

— Вы давно к нему заглядывали?

— Якоб — не знаю, я вообще ни разу. Это теперь его комната. Дней пять назад я его видела мельком.

— У! Убью! — Погрозила ей локтем мать Якоба. — Сухари какие-то! Может, он с голоду уж и помер давно. — И постучала настойчивей.

— Че-его надо? — послышался мужской хрип из-за двери.

— Кто там? — Округлое лицо Галины Арнольдовны вытянулось от удивления.

— Он. — Ответила Виктория, — Сирота ваш.

Галина Арнольдовна тоскливо вздохнула и решительно распахнула дверь. Перед ней на её стареньком, от того и особенно милом диване лежал опухший, поросший щетиной в дым пьяный мужичок в ватнике:

— Чего надо? — с трудом повторил он свой вопрос уже членораздельно.

— Ах ты, скотина псивая! А ну вставай! Вонь какую развел! И в такую-то жару под тридцать градусов — в ватнике! Да ещё окурки по полу! Так ты мне здесь с папиросами спать удумал! Пожару захотел! А я ему ещё обед в судках принесла! — накинулась на Павла Галина Арнольдовна и, схватив грязное полотенце, висевшее на спинке стула, начала его колошматить за все свои тщетные материнские инстинкты разом.

— Че орешь? Кто такая? — Сев на диван, и обнаружив невероятно черные ноги, прикрывался полой ватника от порки Павел.

— Это мама Якоба, Галина Арнольдовна — только и успела представить её Виктория, как уже мать Якоба гнала его полотенцем в ванну, словно бычка хворостиной: — Я те покажу с такими ногами ходить.

— Нормальные ноги… А че… Я машины чиню.

Они скрылись в ванной комнате. От напора воды запели трубы, глуша её причитания и его оправдания.

Виктория снова села к себе за стол. В принципе рабочий день кончился. Пора было уходить. Ей сначала показалось неудобным оставлять Галину Арнольдовну с Павлом наедине, вдруг этот пьяный идиот начнет к ней приставать, но минут через пять после тупого сидения, прислушавшись к их мирным голосам, она поняла, что материнский инстинкт победил всевозможные остальные: Галина Арнольдовна, похоже, терла Павлу спину мочалкой, уже мирно наставляла, временами требуя наклониться, повернуться…

Виктория пришла домой. Аня встретила её с укоряющим взглядом и с веником в руках. Виктория разулась на пороге. Спросила о Мите. Он должен был придти часа через два. Предложила приготовить ему ужин, если уж так по-хозяйски взялась за дело её невестка.

— Не надо. Он сам разберется. — Отрезала невестка и бросила в угол веник.

— Но он так много работает. Когда же ему ещё ужин готовить? Да и я есть хочу.

— Сами ешьте. Там есть что перекусить, а ему нечего готовить. Пусть домой вовремя приходит.

— Но Аня! Его можно только пожалеть! Он же работает. Он же не гуляет, ты же об этом знаешь.

— Знаю. Но пусть требует нормальных условий труда. С нормальным расписанием. Что это за работа такая, когда не знаешь, когда работаешь, когда отдыхаешь?!

— Творческая. — Виновато вздохнула Виктория, словно извинялась за то, что родила сына калеку.

Больной желудок, который в чужих странах никак не заявлял о себе, заныл. Она залила начинающую открываться язву альмагелем, позвонила в БТИ, её квитанцию ещё не нашли. Пообещали искать. Но попросили тем временем в ответ найти художника кузнеца, чтобы выковал по заказу каминные решетки. Виктория сразу продиктовала телефон Макса, в ответ ей тут же нашли её квитанцию. И Виктория, счастливая, что отделалась такой маленький взяткой, уселась рисовать.

Она пыталась изобразить по памяти портрет Вадима. Сначала ограничилась наброском, напоминающим фоторобот, и переслала его по интернет Пинджо. Пинджо не была уверенна, что это тот, кто взялся помочь ей переправить картины в Россию. Лучше было бы конечно переслать его фотографию, но мало того, что ни у кого не было его фотографии — лицо европейца для тайца, в принципе, столь же мало отлично от другого европейского лица, как для нас китайское от китайского.

Покажи она Пинджо фотографию любого полного с проплешиной светловолосого и бородатого мужчины — и Пинджо, как ей казалось, согласилась бы, что это Вадим. А таких Вадимов бородачей среди бывалых аквалангистов, среди перекупщиков тайского золота и шелка появлялось куда больше остальных.

Но видимо, у Пинджо было иное видение людей. Не отрицая того, что он был бородат и полный, она не признала его по первому портрету. Надо было нарисовать не просто портрет, нечто вроде двигающегося портрета, передающего его мимику, и даже возможные переживания, нечто — что излучает его лицо. Окружавшие там Викторию, были необычными людьми и в первую очередь считывали информацию именно излучений сущности, и запоминали это излучение.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*