Наталья Солнцева - Она читала на ночь
Раздавшийся сигнал тревоги заставил кортиосца прервать свои рассуждения.
– Фарий, – сказал он, не теряя присутствия духа. – Нам стоит приготовиться к худшему.
Мониторы слежения сообщали о том, что на Анте идет разрушение за разрушением. Местом, к которому кольцом сходилась волна взрывов, была лаборатория Фария. Скорость гибельного развития событий ужасала.
– Нужно подготовить «Слатар» к вылету, – решительно сказал Лейтар.
Они бросились к спасительному кораблю. Ансон старалась держаться поближе к могучему кортиосцу.
– Фарий! – закричала Осиан-айо. – Твоя лаборатория!
Лаборатории не было. Вместо нее появилось нечто невообразимое, не имеющее определенной формы, но похожее на гигантскую ленту. Это нечто, состоящее из обломков, непостижимым образом двигалось, светилось мрачными красными огнями, дышало, испуская темные пары, чавкало и хлюпало.
Фарий смотрел, не скрывая отвращения. Лейтар обнял Ансон, увидев ее растерянное лицо и то, как ее губы что-то беззвучно шепчут. Безжалостное сердце кортиосского военачальника дрогнуло.
На Анте было утро. Низко висящее розовое солнце отражалось в спокойных водах моря. Ветер стих. Спокойная красота природы чудовищно контрастировала с тем, что творилось вокруг.
Жуткая «лента» легко скользила, пульсировала и двигалась по песку, свиваясь в гигантскую воронку. Воронка втягивала в себя песок, камни, растительность, обломки зданий и превращала их в протуберанцы кипящей плазмы.
– Фарий, нужно уничтожить ядро! – закричал кортиосец. – Решайся! У нас мало времени. Разрушение распространяется быстрее, чем можно было предположить.
«Слатар» завис над ними и опустил свой светящийся коридор, по которому они поднялись внутрь корабля. Отдалившись на безопасное расстояние от Анты, все с облегчением вздохнули.
– Ну что ж, прощай, неизвестный разрушитель! – сказал Фарий и нажал одну из кнопок. – Мы тебя не приглашали.
Взрыв Анты оказался настолько мощным, что был виден на всех планетах Кольца Аллоиса.
Соллей смотрел на рваные клочки туманности, оставшиеся от Анты, как смотрит обиженный маленький мальчик на развалины своего песочного домика. Он уже знал обо всем, что произошло.
Мощная взрывная волна тряхнула «Слатар». Осиан-айо почувствовала жар и прикрыла глаза… Перед ее мысленным взором разворачивалась трагедия Анты – планеты, которую она успела полюбить. Жар становился все сильнее, веки Оси сомкнулись, мысли замерли…
– Осиан-айо!
Как сквозь сон, из невозможной дали она услышала полный отчаяния призыв Фария. Но ответить на него уже не могла – ее уносило за пределы этого мира. Встретятся ли они когда-нибудь вновь?..
Ксения закрыла книгу, испытывая странное, ни на что не похожее чувство… Она не могла ни описать, ни осознать его до конца.
В горах к вечеру похолодало. На дне ущелья журчал ледяной ручей. Филипп спускался за водой и принес Ксении букетик лиловых цветов. Вода оказалась сладковатой на вкус, а цветы пахли свежестью.
– Ты грустишь? – спросил Филипп. – Почему? Ведь мы с тобой мечтали убежать куда-нибудь, далеко от всех, где мы будем только вдвоем. Ты и я.
– Да.
Все было так, как он говорил. Но…
– Ксения, я люблю тебя! Я ни о чем не жалею. Ты веришь?
Она верила. Он действительно ее любит и действительно ни о чем не жалеет. А она? Хотя ей вроде и жалеть-то не о чем.
– Идем спать.
Ксения покорно дала увести себя в палатку, уложить, укрыть теплым одеялом.
– Ну что с тобой? – В голосе Чигоренко сквозило отчаяние.
– Я здесь чужая, – прошептала Ксения. – Совсем чужая.
– Только не для меня! – горячо возразил Филипп, покрывая ее лицо поцелуями.
– Особенно для тебя.
– Не говори так…
Он продолжал ласкать любимую, но она оставалась безучастной.
– Я все перепутала. Я… заблудилась.
– Это пройдет, милая! – уговаривал ее Филипп. – Вот увидишь! Ты устала… пережила стресс.
– Нет, – серьезно сказала Ксения, блестя в темноте глазами. – Ты не понимаешь.
Филиппу так и не удалось ее успокоить. Ночь прошла в тревоге. Даже бурные любовные ласки не помогли Ксении забыться.
– Я заблудилась… – твердила она, беспокойно вздыхая.
– Если даже так, вместе мы найдем дорогу.
– Нет… это далеко. Я не могу вспомнить… Я хочу вернуться… Филипп! Я хочу вернуться!
– Куда? – пытался образумить ее Чигоренко. – В город пока нельзя. Это опасно. Люди Шахрова могут разыскивать нас.
– Ах, это все равно! Я должна вернуться!
Она так разволновалась, что Филипп предпочел не спорить.
– Ладно, – вынужден был согласиться он. – Завтра утром все обсудим, а пока спи. Ночью в горах делать нечего.
Рассвет разбудил Филиппа. Он увидел, что Ксении нет рядом, и вскочил. Выйдя из палатки, осмотрелся по сторонам. По склонам гор росли молодые дубки, между камней цвели маки. Высоко в небе розовели легкие перистые облака.
– Ксения! – негромко позвал Филипп.
Его голос повторило гулкое эхо, зашуршал осыпающийся щебень…
– Ксения!
– Чего ты кричишь? – спокойно отозвалась она, выходя из буковой рощи.
– Что ты там делала?
– Любовалась рассветом…
– Я так испугался, увидев, что тебя нет. Холодно… Идем в палатку.
Ксения запрокинула голову и глубоко вздохнула.
– Мне сейчас хорошо, – улыбнулась она чему-то своему, сокровенному. – Видишь вон тот камень?
Филипп посмотрел в ту сторону, куда она показала. Большой серый камень, поросший мхом и лишайником, нависал над полянкой, полной маков. Казалось, в траве горят алые огни.
– Красиво…
– Хочу нарвать маков! – вдруг воскликнула Ксения, устремляясь к полянке.
Нехорошее предчувствие сжало сердце Филиппа.
– Подожди! – крикнул он.
Вернее, попытался крикнуть. В горле словно образовался тугой комок, не давая звуку пройти. Получилось какое-то сдавленное шипение. Филипп хотел откашляться и ощутил дурноту. Каменистая почва заколебалась под ногами… Он потерял равновесие и упал, чувствуя теперь уже всем телом вибрации земной тверди. Землетрясение?..
Внезапно налетел шквалистый ветер. Его порывы становились все сильнее, они поднимали в воздух пыль и мелкие камни, закручивая их в воронку вокруг поляны с цветущими маками. Боже… Ксения! В глазах Филиппа померк свет.
Провал в беспамятство вырвал его из времени. Секунда прошла или вечность? Скорее всего, Филипп потерял сознание всего на миг. Хотя ему показалось – их с Ксенией разделяла бездна.
Придя в себя, Филипп посмотрел туда, где цвели маки. Ураган стих, воронка исчезла, а посреди поляны лежало неподвижное тело… Неужели?.. Нет!
Ему снова стало нехорошо. Почва все еще вибрировала, вызывая безотчетный страх. Филипп хотел подняться – и не мог. Тело, словно налитое свинцом, не слушалось его.
Сколько он так пролежал? Может, час, а может…
– Ксения! – крикнул Филипп, как только опять пришел в сознание. – Ксения! Ты жива?!
Молчание было ему ответом. Только посыпались по склонам камни да черные стволы буков мерно покачивались, будто от сильного ветра. Но воздух стоял неподвижно, и все вокруг замерло, затаилось. Филипп кричал и не слышал своего голоса. Звуки тонули в тишине, как брошенные в колодец монетки.
Обливаясь потом, он с трудом приподнялся, почти ползком добрался до поляны. Ксения была мертва. Он понял это сразу, как только увидел маленькую змейку ярко-алой крови, струившуюся по ее виску.
Спасатели приехали через несколько часов. Филипп не помнил, как сел в машину, добрался до ближайшего населенного пункта, позвонил… Его мобильник вышел из строя, часы остановились, машина по дороге несколько раз глохла и окончательно застряла у маленького здания почты. Так что к месту обвала Чигоренко ехал в автомобиле спасателей. Голова его гудела, в глазах стояла серая пелена. Бесчувственный и отрешенный от всего, он сидел рядом с дюжим парнем, который пытался расспросить о случившемся.
– Да оставь ты человека в покое, Стас! – лениво говорил кто-то из сидящих сзади. – Видишь, он не в себе? Шок… Отойдет, тогда сам все расскажет.
– Как же мы место найдем? – не унимался Стас.
– Найдем.
Филипп сумел показать спасателям дорогу к поляне с цветущими маками. Они обступили место происшествия, качали головами.
– Видать, оступилась и ударилась виском о камень… – заключил самый старший. – Здесь горная порода сыпучая, кругом полно осколков!
– Было землетрясение, – возразил Филипп.
– Какое землетрясение? Откуда? Все вокруг спокойно. И сейсмологи молчат.
– Было землетрясение… – продолжал твердить Филипп.
Спасатели перестали спорить и занялись телом, осторожно перекладывая его на носилки.
