Мишель Бюсси - Самолет без нее
«Самоубийство?
Убийство? Месть?»
Сам не зная почему, Марк подчеркнул слово «Месть». И написал:
«КТО УБИЛ КРЕДЮЛЯ ГРАН-ДЮКА?»
И сам себе ответил:
«Мальвина де Карвиль».
Марк несколько секунд задумчиво грыз кончик ручки, после чего поставил после имени «Мальвина» вопросительный знак. Поезд трясло, но Марк давно привык читать и писать в поездах и в метро. Пусть буквы немного пляшут, главное, что он в состоянии разобрать написанное.
Покрепче сжимая ручку, Марк быстро набросал:
«Почему три дня назад Гран-Дюк не пустил себе пулю в лоб?
Что за открытие он совершил в тот вечер, незадолго до полуночи?
Что нового он узнал?
Неужели это было настолько важно, что его убили?
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ С МОИМ ДЕДОМ.
ЧТО ТАМ БЫЛО НЕ ТАК?»
Поезд дернулся, и перо соскользнуло с бумаги. Строчки то наползали друг на друга, то разбегались в разные стороны.
«Поискать у себя в комнате, в Дьеппе. Вспомнить. Не торопиться».
Марк пробежал глазами свои заметки. Пересчитал вопросительные знаки. Двенадцать штук! И он еще не покончил с вопросами. Карман жгло письмо в голубом конверте, переданное ему Матильдой де Карвиль. Он снова взялся за ручку:
«ТЕСТ ДНК. РЕШЕНИЕ?
Открыть конверт?»
Нарушить данное слово в надежде, что это позволит приблизиться к разгадке?
Нет. Ни к чему это его не приблизит. Марк и без того знал, что за ответ содержится в конверте. Лили ему не сестра. Лили — внучка Матильды де Карвиль. Сестра этой психованной Мальвины. Тому имелось множество подтверждений. Неожиданный поворот в расследовании Гран-Дюка. Кольцо с голубым сапфиром у Лили на пальце. Но главное — его чувство к ней.
«ПОГОВОРИТЬ С НИКОЛЬ».
Марк добавил еще один вопросительный знак. Для ровного счета. Теперь их стало пятнадцать.
Поезд прибывает в Дьепп в 18.24.
Ему осталось ждать меньше трех часов.
На остановке в «Мант-ла-Жоли» вагон покинула добрая треть пассажиров. Появились свободные места. Марк встал со ступенек, сел у окна и вытянул ноги. Так хоть меньше болело. Мальвины он в поезде не видел — уже хорошо. Хотя кто ее знает… Этой придурочной девице хватит ума увязаться за ним в Дьепп. В последний раз он видел ее на вокзале Сен-Лазар, когда она скрылась в плотной толпе пассажиров. Марк вздохнул. Достал тетрадь Гран-Дюка и погрузился в чтение.
Дневник Кредюля Гран-Дюка.
Крошечное золотое колечко отправилось, тщательно упакованное в пластиковый пакет, в Рони-су-Буа, в лучшую во Франции криминалистическую лабораторию — вместе с окурками и пивными крышками, обнаруженными в хижине на горе Мон-Террибль. У меня еще оставались кое-какие связи в полиции. И в деньгах я был не стеснен. Впрочем, я ведь не предпринимал ничего незаконного — ну, или почти ничего. Просто обратился с просьбой помочь в неофициальном расследовании.
Результаты пришли через неделю. Металлическое колечко размером два миллиметра, представлявшее собой звено от цепочки, действительно было из золота. Вот и все, что удалось установить. Образец оказался слишком мал, чтобы определить, к какому изделию он принадлежал — детскому браслету, цепочке или собачьей медали. Относительно того, кем и где это изделие было изготовлено, — ювелирами фирмы «Турнер» на Вандомской площади или неизвестным мастером из провинциальной лавчонки в каком-нибудь городке области Франш-Конте, — эксперты только развели руками.
В итоге это крохотное золотое колечко только осложнило ситуацию. Откуда оно взялось в могиле, засыпанной грудой камней? От какого украшения оторвалось? И кто все-таки выкопал могилу?
Сплошные загадки.
Тем временем премия за детский браслет, объявленная в газетах, достигла 75 тысяч франков. Сулить подобную сумму за побрякушку в виде цепочки, у которой предположительно не хватает одного звена, — это уже граничило с нелепостью. В любом случае речь шла о виртуальных деньгах. Я давным-давно потерял надежду, что кто-то отзовется на мой клич.
И тем не менее… Тогда я еще не знал, что вскоре эпизод с браслетом получит продолжение. Рыбка клюнет. Да нет, не рыбка, а целая рыбина. Впрочем, что значит «вскоре»? Все в этом мире относительно. Моя приманка сработала лишь через два года. Но наберитесь терпения — всему свой черед. В том, что касается «саспенса» этой истории, вам не на что жаловаться: события, разворачивавшиеся на протяжении долгих лет, для вас помещаются на нескольких страницах.
Не больше информации удалось выжать из окурков и прочего мусора, собранного на полу хижины в Мон-Террибль. Ничего удивительного — все-таки семь лет прошло. Жорж Пеллетье жил в хижине в 1980 году, и можно только догадываться сколько с тех пор в ней побывало поколений сквотеров и бездомных влюбленных.
Итак, я вернулся в исходную точку. Надо было бросить все силы на поиски Жоржа Пеллетье — ничего другого мне просто не оставалось. Я отправился в Безансон и каждую ночь совершал обход городских бомжатников. «Ночной Безансон, хмыкните вы, то еще злачное местечко!» Горстка провинциальных и, в сущности, безвредных алкашей, каждого из которых полицейские знают в лицо! Несчастные спившиеся бедолаги, по большому счету, заслуживающие сострадания…
Но не спешите с выводами. Прежде всего должен вам сказать, что человек, рискнувший вести бездомную жизнь на улицах Безансона, достоин уважения. Попробуйте-ка круглый год ночевать в картонной коробке в самом холодном из французских городов! Метро там нет. А вокзал на ночь запирают.
Я провел с этой публикой всего дней десять, в январе-марте 1988-го, и чуть не замерз насмерть. Возвращался под утро и три часа отлеживался в ванне, подливая горячую воду. Теперь вы видите, что я не жульничал и сполна отрабатывал гонорар, щедро выплачиваемый бабулей Карвиль.
Ради чего? Судите сами.
Бывшие собутыльники Жоржа Пеллетье — цвет безансонского сообщества бомжей — подтвердили, что вскоре после 23 декабря 1980 года он действительно снова появился в городе. Спустился с гор целый и невредимый. При крушении самолета, случившемся по соседству с его хижиной, Жорж не пострадал. Нет, никакой цепочки у него на запястье не было. И разговорчивее он не стал. Он пробыл в Безансоне около полугода, снова втянувшись во всякие грязные делишки. Приторговывал наркотой. Приворовывал по мелочи. А потом сбежал в Париж, пока легавые не зацапали. Или Огюстен. Если верить безансонским бомжам, гораздо больше полиции Жорж боялся своего брата, пытавшегося наставить его на путь истинный.
В заключение добавлю последнюю деталь. В город Жорж вернулся без собаки. Правда, по поводу ее габаритов Огюстен ошибся — у Жоржа была не мелкая дворняжка, а бельгийская овчарка. Кобель. По словам его дружков, огромных размеров. В могиле возле хижины такая псина просто не поместилась бы, если только он не разрубил тело на куски. Но, спрашивается, кому придет в голову рубить на куски свою умершую собаку? Не проще ли выкопать яму побольше? Черт возьми, вот вам очередная неразрешимая загадка, связанная с этой проклятой могилой!
Как вы догадываетесь, я не собирался отступать. «Если требуется отыскать след Жоржа в каменных джунглях Парижа и его трущоб, — что ж, я сделаю это», — решил я. Разумеется, с помощью Назыма. И для нас начался трехмесячный период интенсивной работы. Мы опубликовали несколько объявлений. Связались с отделениями полиции, муниципальными социальными службами, ночлежками. Ночи напролет бродили по городу, показывая освещенную фонариком фотографию Жоржа, на которой он радостно улыбался на фоне новогодней елки, стоя рядом с Огюстеном. Это была самая свежая из сохранившихся у старшего брата фотографий…
Мы действовали профессионально. Не пропускали ни одного квартала. Спустились, так сказать, на самое дно общества. В сущности, в этом и состоит работа частного детектива, и именно за это я ее люблю. Матильда де Карвиль была права. Для решения загадки требовались две вещи: время и деньги. У меня было и то и другое. Избавлю вас от лишних подробностей. В конце концов мы с Назымом вышли на след человека по именно Педро Рамос. Я встретился с этим самым Педро Рамосом в июне 1989 года на ежегодной ярмарке в Венсенском лесу, перед каруселями. Да-да, я ничего не путаю, перед каруселями!
— Жорж работал у меня два сезона, — объяснил Педро, одним глазом поглядывая на бегущих по кругу лошадок.
Мальчишки и девчонки, визжа от удовольствия, платили по пять франков за счастье две с половиной минуты обдирать задницы на крутящейся доске. Карусель — это коллективная разновидность качелей, стоящих на детских площадках в скверах.
