Александра Маринина - Фантом памяти
Однако я ошибся. Еще до того, как мне удалось протиснуться хотя бы на метр ближе к заветной цели, рядом с Анной оказался Актер. Он церемонно поклонился и протянул ей руку. Губы женщины шевельнулись.
- Вы уверены? - скорее угадал, увидел, нежели услышал я.
Он молча кивнул. В лице его была такая решимость, что Анна не захотела отказывать. Или не посмела?
Они медленно кружились в немыслимо долгом вальсе, который все не кончался и не кончался... А потом вместе с вальсом кончилась и музыка, свет стал медленно гаснуть, и народ начал расходиться.
Я не торопясь вернулся в гостиницу, принял душ и, когда укладывался в постель, заметил, что за окном начало светать. Оказывается, я протанцевал на этом странном тихом балу всю ночь, а я думал, всего часа два, не больше. И не устал совсем. Просто удивительно, учитывая совсем недавнюю мою болезнь.
Утром я проспал до полудня, пропустил завтрак, долго валялся в постели, прикидывая, как спланировать день. То ли пойти в гости к Марии, которая вчера предлагала заходить в любое время без приглашения, то ли отправиться в очередной поход по заведениям, выискивая новую пищу для ума и души, то ли попытаться навязаться на обед к Анне и поговорить с ней о бале и о ее кавалере, с которым у меня так много общих знакомых. Интересно, удалось ему проводить ее домой и остаться на ночь или нет? Я поймал себя на том, что в моем мысленном вопросе не было ни капли ревности. Только чистое любопытство. Утром, при ярком солнечном свете страстное желание обладать этой прекрасной и таинственной женщиной заметно поутихло, а если быть совсем точным - сошло на нет. Выспался, наверное. Вчера мысли мои и чувства были взбудоражены длительным общением с Марией и теми загадочными недосказанностями, которыми она меня потчевала целый день. Сегодня же, отдохнув и отойдя от вчерашнего дня на расстояние крепкого здорового сна, я очнулся и пришел в себя. Ну что такое эта Анна в конце-то концов? Да, красивая, но мало ли красивых женщин на свете. Что ж мне теперь, по каждой с ума сходить? Обычная мать-одиночка с финансовыми проблемами и со сложными детьми числом четыре. Зачем она мне? Что я буду с ней делать?
Взбодренный отдыхом и "правильными" мыслями, я принял душ, спустился в ресторан гостиницы, порадовал себя плотным ленчем и отправился на прогулку, так и не решив окончательно, какова будет ее цель. Проходя через гостиничный холл, зацепил краем глаза работающий телевизор, увидел знакомую заставку и приостановился, чтобы послушать новости.
- Час назад поступило трагическое известие. Популярный актер, обладатель четырех "Оскаров"...
На экране появилось знакомое лицо в траурной рамке. Ослепительная улыбка, густая шевелюра, ямочка на подбородке. Я зажмурился. Этого не может быть. Как же так! Ведь только сегодня ночью он танцевал на балу с Анной. Я же видел его собственными глазами, живого и здорового, преисполненного намерения уложить в постель свою очередную жертву.
- ...смерть наступила от передозировки наркотиков. Из достоверных источников известно, что любимец публики неоднократно лечился, пытаясь преодолеть пагубное пристрастие...
Где же он умер? Неужели прямо здесь, в деревне? А Мария уверяла, что у них тут никто не умирает. Или Актер уехал сегодня утром? А может, прямо ночью, сразу после бала? Но почему? Расстроился, что с Анной не получилось? Наверное, так и есть. Иначе зачем бы ему так срочно уезжать, лег бы у себя в номере, поспал, отдохнул, а утром со свежими силами предпринял бы новую атаку на неприступную красавицу. Во всяком случае, именно так поступило бы большинство мужчин, умеющих не превращать первый отказ женщины во вселенскую драму.
А если с Анной все получилось? Я вздрогнул. Он приблизился к Анне - читай, был близок с ней - и умер. Сразу же. Едва успев выехать за пределы деревни. Господи, господи, Мария, ты совсем заморочила мне голову! Где истина и где старушечьи бредни? Где та грань, которая разделяет их? Боже милосердный, дай мне силы почувствовать эту грань, понять ее, увидеть, иначе я сойду с ума.
* * *Незапланированное изменение режима тренировок почему-то выбило меня из колеи. Во-первых, от непривычных интенсивных движений я почувствовал себя страшно уставшим. А во-вторых, те же самые непривычные движения подтолкнули мои мысли по непривычному пути. Я начал работать, радуясь тому, что придумалось неожиданное развитие сюжета, увлекся, пропустил обед, а потом заснул богатырским сном. Сквозь сон я постоянно слышал, как надсадно жужжит мобильник, но пренебрег чужими желаниями пообщаться со мной. Меня сковало такое оцепенение, что мысль о разговорах казалась мне просто-таки кощунственной.
Проснулся я около семи вечера, посмотрел на дисплей - 12 неотвеченных звонков. Кого же это так разбирает? С мамой, Линой и Мусей я уже поговорил с утра, даже со Светкой успел пообщаться. Нажав кнопку, я просмотрел список номеров, с которых поступили звонки. Так и есть, пять раз звонила матушка, шесть раз - Лина, и один звонок от Борьки Викулова. Настойчивость моих дам вполне понятна, они прочли интервью, о котором я им заранее ничего не говорил. Им можно не перезванивать, сами объявятся, тем более что ничего нового я от них не услышу. Одни вопросы и хлопанье крыльями. А вот с Борькой надо связаться, он просто так звонить не станет.
- Ты прогрессируешь, - в голосе Викулова звучала нескрываемая насмешка. - Набрался храбрости во всеуслышание объявить правду о себе. Молодец, хвалю.
Я поморщился. Ну почему он, будучи моим ровесником, всегда ставит себя в положение старшего, начальника, учителя? Как будто я нуждаюсь в его похвалах. "Не ври себе, Корин, - тут же одернул я себя. - Еще как нуждаешься. Во всяком случае, до последнего времени нуждался".
- Теперь по поводу твоей дамы, - продолжал он.
- Да? - напрягся я.
- Кажется, твои сомнения небеспочвенны. Образование высшее юридическое, работала следователем в Северо-Восточном округе, три года назад уволилась якобы по состоянию здоровья.
У меня внутри все похолодело. Мимоза - бывший следователь. Иными словами, человек, у которого огромные связи именно в милицейской среде. Молодая, красивая, "своя". Идеальный кадр для работы со мной.
- Почему якобы? Там были другие причины? - на всякий случай спросил я.
- Потому что увольнялась она по заключению медкомиссии, в котором стоял страшный диагноз. Если бы заключение было настоящим, твоя дама до сегодняшнего дня просто не дожила бы. Ты ее руками трогал?
- Кого? - растерялся я.
- Кого-кого, дамочку твою, - рассмеялся Борька. - За ручку держал хоть раз?
- Ну, держал. И что?
- Теплая ручка-то?
- Борька, прекрати, - разозлился я.
- Ну вот, стало быть, живая дамочка-то, не призрак с того света. Более того, Дюхон, пока она жила на милицейскую зарплату, это была одна песня, а как уволилась и получила пенсию по инвалидности, так песня стала совсем другая. Более, так сказать, громкая и мелодичная. Более красивая, чтоб тебе понятней было. Ты, надеюсь, понимаешь, что пенсия по инвалидности ни при каких условиях не может быть выше зарплаты?
- Понимаю, конечно. Она что, нигде сейчас не работает?
- Официально - нигде. Вот и делай выводы, Дюхон.
- Круто, - протянул я. - А семья есть?
- Был муж, который ее бросил в аккурат тогда, когда она увольнялась.
- То есть больную бросил, что ли? - я ушам своим не поверил.
- Дюхон, у тебя с головой как? Я ж тебе русским языком говорю, что, если бы она была действительно больна тем самым, что в заключении написано, она бы сейчас уже была покойницей. Заключение липовое, просто нужен был не вызывающий сомнений повод для увольнения. Уж кто и зачем все это устроил, я не знаю, но ты поразмысли на этот счет. А также насчет того, почему в этот самый момент ей занадобилось от мужа избавляться. Все, Дюхон, не отвлекай меня больше, я в машине еду, мне говорить неудобно. Если что еще узнаю - позвоню.
- Спасибо, Борис, - с чувством произнес я.
Вот такие вот дела, милая Мимоза... Что ж, пойду погляжу, как ты себя за ужином ведешь. Интервью-то небось прочитала уже и указания от своих начальников успела получить. Сейчас и узнаем, что это были за указания.
В столовой я впервые за все время оказался раньше своих постоянных сотрапезников, зато в компании с веселым трогательным Телком, который с неописуемой скоростью запихивал в себя два салата, рыбу с гарниром, рисовую кашу с изюмом и яблоками и прилагающиеся к чаю блины. Причем все блюда исчезали в его утробе не по очереди, а одновременно.
- Куда так спешишь? Подавишься, - заметил я, аккуратно отправляя в рот крошечную порцию салата.
- Тороплюсь, - пояснил Телок с набитым ртом. - Надо напарника отпустить на ужин. Я тут за обедом с Аленой расчирикался, за временем не уследил, так мне таких... этих самых... - он проглотил вполне понятное слово, вставили по самые уши. Напарник - старший, а я пока на испытательном сроке, нарываться нельзя.
