Эрик Ле Болок - Нож винодела
— Человеческая натура так устроена, что ко всему привыкает. К тому же Сельпрен препарирует нам сотню тел ежегодно, это профессионал.
Журдан так и не смог привыкнуть к цинизму прокурора.
Внутренние органы Фабра теперь разложены по смежным мискам. Сельпрен ввел зонд, чтобы проследить путь пули.
— Пуля вошла спереди и пробила верхнюю часть левого легкого, продолжив путь, она вызвала костное раздробление в области лопатки, ключицы и плечевой кости.
Перраш не вынес последних уточнений хирурга и вынужден был отправиться в уборную. Едва он вышел, как Пуаре не удержался от колкого замечания:
— Вот он, знаменитый парижский полицейский! Я думал, он покрепче.
Сельпрен продолжал:
— Я констатирую лицевую гиперемию… Цианоз… Полость рта заполнена денежными купюрами. Исследование трахеи также свидетельствует о наличии этих купюр, которые закупорили дыхательные пути и повлекли смерть от удушья. — Он повернулся к застекленному проему: — Кто из вас может подойти подтвердить повреждения?
Надя Маджер сидела за письменным столом. Она сняла трубку и набрала номер мэтра Фолласа, нотариуса в Бордо. Кюш и Мартен сгорали от нетерпения. Надя включила громкую связь, чтобы они могли слышать.
Раздались долгие гудки.
— Надеюсь, Андре дал нам нужного нотариуса.
— Сейчас узнаем, Мартен.
На другом конце линии кто-то снял трубку.
— Алло, мэтр Фоллас?
— Он самый.
— Я — лейтенант Маджер из судебной полиции.
— А-а… добрый день, лейтенант, я ждал вашего звонка, рядом со мной один из ваших коллег, он рассказал мне о ситуации.
— Месье Антуан Шане действительно был одним из ваших клиентов?
— Да, нотариальная контора вела его дела в течение многих лет.
Кюш поднял большой палец, не спуская глаз с Нади.
— Он оставил завещание?
— Да, действительно, у меня есть завещание, которое он вручил мне в феврале две тысячи третьего года.
— Мой коллега должен был передать вам судебное постановление.
— Все в полном порядке, завещание передо мной… Хотите, чтобы я вскрыл его?
— Пожалуйста.
— Очень хорошо, я вскрываю конверт…
Кюш с удовлетворенным видом смотрел на своих коллег. На этот раз расследование продвигалось гигантскими шагами.
— Исход дела еще неясен.
— Итак, я читаю: «Я, нижеподписавшийся Антуан Шане, проживающий в Сент-Эмильоне, на улице Пренс-Фери, в доме номер пять, завещаю все свое имущество господину Андре Казимиру Луи Этьенну, родившемуся десятого июня тысяча девятьсот пятьдесят пятого года в Гренобле, ныне проживающему в моем доме.
Составлено в Сент-Эмильоне двадцать первого февраля две тысячи третьего года». Как видите, это довольно коротко, но вполне определенно.
— Спроси у него — завещание написано от руки или напечатано на компьютере?
— Я слышал… Оно написано от руки, и могу вас заверить, что это действительно почерк месье Шане. Впрочем, он лично вручил мне тогда этот документ.
— Значит, его подлинность не вызывает сомнений?
— Абсолютно никаких. Но может статься, что у него дома обнаружится более позднее завещание, в таком случае оно заменит то, что находится у меня.
— Да, разумеется, мы это проверим.
— У вас есть еще вопросы?
— Босс?
— Нет, мне этого достаточно.
— Тогда все, мэтр, спасибо за сотрудничество.
Завещание Шане вновь наделяло Андре вполне обоснованным мотивом: десять миллионов евро.
— Скажите, патрон, такое наследство — это ведь подходящий мотив!
— Вот видите, никогда не следует окончательно исключать подозреваемого. При расследовании вчерашние истины не обязательно сохраняют свою силу на следующий день.
Надя задумалась. Но, услышав замечание Мартена, оживилась:
— Скажем так, суд присяжных это может заинтересовать, особенно ввиду размера имущества… Но как бы там ни было, я не думаю, что он причастен к убийству своего хозяина.
Выйдя из задумчивости, Кюш в свою очередь согласился:
— Да, и к тому же этим можно объяснить смерть Шане, но как быть с другими?
— Верно, в отношении Анисе и Марьетта этот мотив не годится.
— Надо все-таки попробовать узнать, был ли Андре в курсе относительно содержания завещания: в любом случае, это может послужить отправной точкой. Надя, внеси это в свою программу.
— Заметано, босс.
— Мартен, Нгуен, вы пойдете со мной.
Мадам де Вомор сидела на канапе в большой гостиной, рядом с ней устроился Казимир Андре. Напротив них — Надя Маджер. Она пыталась вывести на чистую воду смотрителя винных хранилищ. Если он знал о завещании, то это делало его первоочередным подозреваемым.
— Мы связались с мэтром Фолласом. Это действительно нотариус месье Шане.
— Я же вам говорил.
— Вы имеете какое-то представление о содержании завещания?
— Ни малейшего. У нас не было об этом разговора с профессором.
— Хорошо, продолжим.
— Говоря откровенно, я даже не знал, что у него таковое имелось.
— Беда с вами в том, что, когда задаешь вам вопрос, неизменно возникает ощущение, что досаждаешь вам.
— Ничего подобного, я всего лишь отвечаю. Видите ли, я потерял друга и сожалею, что не сумел защитить его…
— Казимир, ты не в ответе за то, что происходит.
— Во всяком случае, ваш хозяин, должно быть, очень любил вас, так как завещал вам все свое состояние.
— Что превращает меня в главного подозреваемого, не правда ли?
— Само собой, это не облегчает вашего положения.
— Деньги меня не интересуют, и я вправе отказаться от наследства. По крайней мере, это избавит вас от забот.
— Но послушайте, он же говорит, что ничего не знал о намерениях месье Шане!
Анж Дютур спокойно курил сигарету. Возобновление работы мастерской после нескольких дней перерыва усилило леность механика. Он обсуждал что-то с водителем автоцистерны Анри, седеющим мужчиной лет сорока пяти, высоким и полным, с татуировкой на левой руке. С сигаретой в зубах, он издалека наблюдал за работой своего помощника Стефана.
— Сбавь темп, малый! Послушай, твой парень слишком торопится очистить мой резервуар. И после мне самому придется с этим возиться… Так что давай без спешки, о'кей?
Беседуя, они с важным видом прохаживались перед гаражом.
— Вот она, нынешняя молодежь, они особо не стараются. Заметь, до обеда ты мой последний клиент, и чем скорее он кончит, тем скорее мы сможем пойти в «Дубовую бочку» пропустить по стаканчику.
— Хорошая у тебя работенка! А к вам еще можно наняться? Хотя с тех пор, как толстяк в бегах, у меня тут тоже неплохо.
Анри захохотал, хлопая Анжа Дютура по плечу:
— Даже когда он был здесь, ты тоже вроде не надрывался.
— Хотел бы я на тебя посмотреть! Он сваливал на меня все дерьмо. Естественно, это не вдохновляет.
— Н-да, в конце концов, жрать надо. А думаешь, мне легко в сорок-то пять опорожнять резервуары?
— Да что ты опорожняешь? Ты ведешь себе грузовик — и баста! Руки у тебя чистые. Можно сказать, аристократ отработанной смазки.
— Ну, другой бы…
Внезапно Стефан позвал своего шефа:
— Анри, поди погляди, я никогда такого не видел!
Анж с Анри вошли в гараж, к резервуару для отработанного масла.
— Это ваш приятель? — сказал Стефан, показывая на труп, покрытый маслом.
Анж обомлел:
— Черт! Толстяк!
Анри был ничуть не взволнован:
— Настоящая оливка в стакане…
— Думаю, меня сместят завтра. Так что нам надо поторапливаться. Журдан уже готов назвать имя другого руководителя расследования. Если до вечера у нас ничего не будет, меня сместят! Ну что там с Андре?
— Заранее было ясно: он не знал, что является единственным наследником.
— Н-да… Решений не так уж много. С самого начала мы кружили вокруг Барбозы, Дютура, Андре и Фабра. Итак, Фабра на финише этого забега не будет. Для пьедестала почета у нас остается трое других.
— Ладно, босс! Прорвемся.
— Но, черт возьми, что он там делал, в этой пещере? К тому же сдохнуть с деньгами во рту… это ведь что-то означает! Может, это какой-то знак мафии?
— Чуть не забыла, мне звонили криминалисты. Они обнаружили у Фабра документ о снятии с банковского счета пятидесяти тысяч евро. Чек был подписан его женой накануне убийства. Наш полицейский поехал в Бордо допросить ее.
— И когда ты собиралась сообщить мне об этом, Надя? Это же архиважно! И где они, эти деньги? Не мог же он все-таки съесть подобную сумму!
— Наверно, была какая-то сделка. Его, должно быть, шантажировали. Марьетт в своем письме упоминал Барбозу. Или кто-то еще был в курсе. Мы уже на подходе, босс, я это чувствую!
— Во всяком случае, наш преступник где-то разгуливает с пятьюдесятью тысячами евро… Надя, ты тщательнейшим образом проверишь банковский счет Фабра за пять лет и то же самое сделаешь в отношении счетов Барбозы и Марьетта. Деньги всегда служат отличным мотивом для убийства.
