Юрий Енцов - Охота на единорога
На другой день 4 апреля Али позвонил по спутниковому телефону. Борис, с которым они виделись в Чечне сказал, что разговаривал с одним старым английским шпионом и тот ему очень настойчиво докладывал, что американцы собираются разбомбить лагерь добровольцев, приехавших защищать Ирак, в районе города Эль-Кут к юго-востоку от Багдада.
— Это не мои люди, — ответил ему Али.
— Но ты сообщи иракцам, — сказал Борис.
— Им это не нужно, — сказал Али. — В этом лагере только раненые, больные и необученные без оружья. Если их убьют, будет меньше забот.
— Вот как… Ну им виднее. У меня к тебе еще одна просьба. Тут уж дело связано с деньгами. Там у вас потерялся один французский ученый. Люди, его пославшие готовы заплатить за его розыски.
— Сколько, — поинтересовался Али.
— Немного, сто тысяч долларов, — ответил Борис. — Но это будет личное вознаграждение.
Али обещал узнать, если получится.
Он включил радио и попросил помощника перевести ему. Он совершенно не понимал арабский. Министр информации Ирака Мохаммед Саид Аль-Сахаф опровергал сообщение о появлении войск антииракской коалиции в Багдаде. Потом Саддам Хусейн обратился к иракской армии и мирным жителям с призывом оказывать агрессорам более активное сопротивление.
— Да, тебя плохо защищают, брат, — проворчал Али.
На самом деле передовые подразделения сухопутных войск США при поддержке с воздуха начали штурм города Кербелы. Али это знал, ему доносили разведчики. Американские морпехи — навязали элитным подразделениям иракской армии бой в южных пригородах Багдада. Танки вышли к международному аэропорту иракской столицы. Это значило, что американские войска, взяв в клещи с разных сторон Багдад, и углубились на несколько километров в сторону центра.
На 6 апреля у Али была назначена встреча с Удеем Хусейном. Младший Хусейн опоздал часа на два. Он приехал озабоченный.
— Русские уезжают из города, — сказал он поздоровавшись.
— Крысы бегут, — прокомментировал Али.
— Не только они, другие дипломаты уже уехали, — сказал Хусейн.
— По какой дороге они поедут? — спросил Али.
— На запад, — ответил Хусейн. — Они просили сопровождение.
— Там же уже американцы, — сказал Али. — Было бы неплохо, чтобы они обстреляли колонну.
— Наверное, есть договоренность, — предположил Хусейн. — Должна быть.
— Тут мне звонили из Англии. Они интересуются одним историком, который пропал здесь. Такой, — Али посмотрел памятную записку, — Серж Хацинский.
— Я его знаю, — сказал Кусей. — Это друг моего брата. Я дам команду поискать по госпиталям. Если его там найдут, сообщат тебе.
Когда он ушел Али отправил пару человек с автоматами на западное шоссе с заданием, когда покажется колонна с дипломатическими флагами, дать очередь по американским позициям…
Числа 7 апреля, у Али от этих бомбежек немного ушло ощущение времени, прибыл гонец с севера, сообщивший, что войска противника продолжают продвижение к Мосулу.
Президент Ирака разделил Багдад на пять секторов обороны. Но части коалиции выдвинулись в центр столицы, не встретив серьезного сопротивления. Они ворвались в главный президентский дворец Саддама Хусейна. Мосты через Тигр в центре Багдада оставались под контролем осажденных. Один из этих мостов удерживали люди Али. Он съездил их проведать и подбодрить, а когда вернулся, ему сообщили, что в одном из госпиталей — нашли иностранца.
Нужно было ехать на самый юго-восток города. А там вроде бы уже появились морские пехотинцы США. Их части уже пересекли реку Диялу с восточной стороны города.
Взяв с собой трех вооруженных охранников, Али поехал в указанный госпиталь. Бой шел в двух кварталах от больницы. Персонал встретил их настороженно:
— Зачем вам этот иностранец, — спросил врач, — может он и не иностранец вовсе?
— Друзья попросили за него, — объяснил ему Али. — Мы только посмотрим.
— Его нельзя забирать, — сказал врач, — у него началось заражение. Если не лечить он умрет через неделю.
— Если это не тот человек, который нам нужен, мы его оставим, — сказал Али.
Они прошли в полуподвальное помещение.
— Здесь самое безопасное место, — объяснил врач.
В комнате было шесть коек. Али оглядел лежащих и сидящих на них людей. Трое не подходили по возрасту, слишком молоды. У одного из-под подушки выглядывала большая книга. Сам человек лежал, отвернувшись к стене, у него была свежеостриженная голова. Али подошел к нему и наклонился, чтобы лучше разглядеть. Почувствовав, что на него смотрят, человек повернулся, попытался приподняться, держась за живот, ему помогли присесть:
— Hallo, Serge, — произнес Али тихо.
Серж долго рассматривал его, а потом ответил по-русски:
— Здравствуй, Александр, откуда ты здесь?
Али неплохо знал этот язык, ведь даже с арабами в горах приходилось общаться по-русски.
— Здравствуй, Серж, — сказал Али, — тебе передает привет Борис из Лондона.
— Борис? — спросил Серж, — а почему он? А что же Джордж? Какое сегодня число?
— Седьмое апреля, — ответил Али.
— Я же уже десять дней назад хотел уехать, — сказал Серж недоуменно.
— Говорят, что ты заболел, — пояснил Али, посмотрев на врача.
— Вы назвали его по имени, и он все вспомнил, — обрадовано сказал доктор. — Лишь бы не было регрессии.
— Это уже не важно, — сказал Али, — скоро за ним приедут. Собирайся.
Серж вытащил из-под подушки манускрипт, но не удержал его в руках от слабости, пергамент упал на пол. Один из людей Али поднял книгу, другой помог Сергею встать. Они ничего не поняли из их слов, так как вообще не понимали по-русски.
Когда все сели в машину, Али спросил Сержа:
— Почему ты так меня назвал?
Серж посмотрел на него. Это был Александр Воронов, правда постаревший, совершенно седой, и с бельмом на одном глазу, но ошибиться было невозможно. Хотя он был, как и Серж, одет в восточный халат, с шиитской чалмой на голове.
«Воронов стал свободным художником, — подумал Серж. — Надоело терпеть ограничения. Это привело к неожиданному успеху в профессии. И для меня это тоже выигрыш в лотерею. Или в рулетку? Я уже никому ничего не должен. Кроме, может быть, ее? К этому времени Зайнаб могла бы уже быть беременна? Неожиданный роман, который также внезапно закончился. Все авантюра».
— Мне кажется, мы встречались, — сказал Серж, он посмотрел на Александра, и тут же стал сомневаться: а Воронов ли это? Взгляд был совершенно другой.
— В Ичкерии? — спросил Али.
— Еще до того, как она стала Ичкерией. Тогда это была Чечено-Ингушетия.
«Ну и ладно, — подумал Али, — допустим даже, мы вместе учились в школе? Ну и что с того!»
Ему совершенно не хотелось вспоминать. Многое забылось после ранения. Когда он вспоминал, начинала болеть голова.
Они доехали до явочной квартиры, заехали во дворик. Али позвонил Борису и сказал, что начал поиски человека. Ему не хотелось выполнять заказ слишком быстро. Он попросил перезвонить завтра.
Потом к нему подошел один из добровольцев и попросил уйти. Это был Абдаллах, он бежал у моста. Молча слушал Али оправдания, что раскаяние гнетет труса.
Али были интересны тайные или вовсе неразрешимые проблемы. Ему казалось, что всегда есть возможность переработать большое количество информации и получить результаты. Да, тяжело, бывают срывы, депрессии, неровные отношениями с окружающими, большие трудности, а главное никому учиться не хочется. Увлеченность у кого-то может перерасти в фанатизм и стать делом всей жизни. У Али это просто жизнь.
Он молчал — давно он так не обманывался. Ведь он назначил Абдаллаха старшим. Исчерпав все доводы, и клятвы, тот принялся еще раз повторять сказанное.
— Уходи, — после долгого и жуткого молчания тихо сказал Али. Тот повернулся и пошел.
— Я не мог не простить его, — сказал Али, когда закрылась дверь. — Почему никто из вас не пристрелил мерзавца, ведь я долго молчал? — с упреком спросил он своих соратников.
Один из его людей вышел за Абдаллахом.
«Может быть, бросить все?» — подумал Али. Кого он хотел видеть главой группы после себя? Никто не спрашивал его об этом, а он молчал. Он не думал, что будет потом. Он давно отвык думать о прошлом и будущем.
Знания, которые собирались много лет — приведены в систему. Все разделы нашли свое место. Теперь есть возможность найти свою религию, свое учение, свои книги, наладить связи с людьми. Возможно, следует остаться тут надолго? Если отдавать ученикам свой опыт, то они станут опорой, их родственники поддержат. Если человек не использует свой опыт для передачи другим, то могут возникнуть критические ситуации.
Али Мухаммед молчал, но все-таки его почему-то боялись…
