Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы
– Открывай! – Лера побежала в ванную.
Прикрыв дверь, она подслушивала в щелочку. Элиза, заикаясь и путаясь, раза четыре начинала объяснять, как она вышла из ванной и стала открывать сейф, чтобы взять… чтобы взять там… А он не открылся, а, оказывается, она перепутала порядок цифр, это у нее случается – от Гуно.
Вероятно, кто-то из милиционеров решил выяснить, кто такой этот?… И где он.
– Кто такой Гуно? – На этой фразе голос Элизы наконец окреп и приобрел спокойную разборчивость и твердость. – Нет, минуточку, никакого Гуно здесь нет! Это композитор, я слушала его оперу, лежа в ванне, а когда вышла…
Лере было видно, как несколько человек прошли в спальню к сейфу. Невидимая Элиза уверяла, что шифр у нее где-то записан, она обязательно найдет эту запись или вызовет мастера. И не будет больше экспериментировать с памятью.
После этого все вернулись в коридор и густой мужской голос потребовал показать документы. Тишина, потом тот же голос:
– Снимите полотенце!
– Э-э-э… которое? – растерянно спросила Элиза.
– Гражданка, снимите с головы полотенце, потому что я должен сличить ваше лицо с тем, что в паспорте.
– Не надо ничего сличать! – попросила Элиза. – Я ужасно выгляжу. И потом – в паспорте я платиновая блондинка, это когда еще было! А теперь – шатенка, если вы позволите, я должна хотя бы немного подработать лицо…
После этого Элизе пришлось несколько раздраженно объяснять, что она имела в виду нанесение макияжа, а не обработку фотографии в паспорте.
Лера присела в ванной на пол, но потом ей пришлось резко вскочить, засунуть рюкзак в угол за стиральную машину, сбросить туфли и залезть одетой в пену. Потому что представители закона на всякий случай решили осмотреть все помещения.
В тот момент, когда дверь в ванную открылась, Лера нырнула, полежала немного под водой на боку и осторожно высунула голову, почти закрытую шапкой пены. Поморгав, она обнаружила, что от двери на нее удивленно смотрят двое мужчин с автоматами.
– А-а э-э-то мой друг, – прорывалась в ванную бабушка, – то есть, извините, подруга, ну, вы понимаете…
– Почему не ответили на телефонный вызов? – строго спросил один мужчина, разглядывая ботинки Леры и плеер с наушниками на полке под зеркалом.
– А я… А мы как раз вместе мылись в ванне, мы не слышали, понимаете, – бормотала невидимая Элиза. – Я когда сейф не смогла открыть, я от волнения сразу опять легла в ванну.
Ей предложили подписать какую-то бумагу, все ушли в коридор, но Лера не решалась пока вылезать. Когда Элиза проводила наряд и вернулась в ванную, она с открытым ртом несколько секунд наблюдала, как со вставшей в ванне Леры стекает вода. Пена лопалась, обнажая скрытую под ней мокрую одежду.
– Лерка, – прошептала она, – что это ты вытворяешь?…
Бархат
Наскоро раздевшись, Лера кое-как промокнулась полотенцем. Разглядев мокрую кучу одежды на полу, Элиза заметила:
– Хорошо, что ты догадалась снять хотя бы куртку и ботинки.
Потом посмотрела на голую девочку, всплеснула руками:
– Я тебя сейчас же сфотографирую, пока ты с мокрыми волосами и безумными глазами!
– Бабушка!..
Но Элиза уже мчалась в студию.
– Нет, – сказала Лера, – только не под лампами!
– Еще как под лампами, и на шкуре барса! Нет, постой… Твое тело будет больше светиться на красном бархате. Нет! – крикнула она опять, когда Лера переползла с подозрительной шкурки на бархатную накидку дивана. – На синем бархате! Возьми в комоде синюю накидку.
– Бабушка, у меня так и волосы высохнут, и глаза успокоятся.
– Ну потерпи, детка, одну секунду! Вот так… Изобрази классическую позу отдыхающей на волне русалки.
Лера легла на спину, закинув одну ногу на другую.
– Ой, извини, – сдержала она смешок, увидев рассерженное лицо Элизы. – Хвост… я забыла.
– Ляг на бок!
– Хорошо…
– Подопри голову рукой, а ноги сожми плотнее…
Настроив камеру, Элиза приказала менять выражение лица.
– Как это? – не поняла Лера.
– Разговаривая о чем-нибудь, задумывайся! Зачем тебе понадобился мой сейф?
– Этого я не могу объяснить. Прости меня, пожалуйста. Я плохо о тебе думала.
– За что простить? – высунулась из-за штатива с цифровой камерой Элиза. – За то, что плохо думала?
– За то, что залезла в сейф! Еще долго?
– Нет.
– Ты соврала Самойлову. Ты не выбросила пистолет в реку, – нахмурилась Лера.
– Ой-ой-ой!.. Ну, соврала. Первый раз, что ли? Давай прекратим эту тему. Поговорим о чем-нибудь личном. Быстро выкладывай, что ты обо мне думала плохого?
– Бабушка, сколько тебе лет?
– Нет уж, тогда лучше про пистолет! Можешь встать. Ты уже синяя. Никакого свечения не осталось.
– Это от холода. Что можно надеть?
– Поройся вон в том шкафу.
Шифон
Лера открыла створки шкафа и замерла. Она услышала запах, который сразу же обхватил спазмом тошноты ее горло и нёбо. Лера высунулась из-за дверцы и посмотрела на Элизу. Та подключала камеру к компьютеру.
– У меня есть совсем новое белье! – крикнула она, не глядя. – В тумбочке возле кровати. Спустя пятнадцать лет я добилась от своей талии девственного размера. Шестьдесят шесть! Мне нравится это число. Закупила новое белье…Подобрала что-нибудь? Примерь комбинезон из лайкры, его только один раз надевали.
Лера вытащила из шкафа холщовые джинсы с подкладкой и широкими карманами на коленях. В застегнутом виде они эффектно сползли ей на бедра. Она взяла плечики с красным свитером в крапчатых перышках по вороту и на манжетах, приложила к себе перед зеркалом.
– Нет, – покачала головой Элиза, – под такие разбомбистые штаны поищи верх в обтяжку.
И Лера стала выкладывать одежду из шкафа на пол. Кое-что она быстро прикладывала к себе, потом скидывала в кучу, не дождавшись реакции бабушки. Когда большая часть тряпок была свалена на полу, Лера сунулась внутрь шкафа и обшарила темное пространство.
Почти все вещи имели запах. Ярко выраженный или очень слабый, но запах был у всех. В большинстве своем – навязчивые остатки хороших дезодорантов. Несколько кашемировых платьев были, вероятно, недавно из химчистки, они попахивали казенными ароматами, но уже успели прицепить к себе легкий душок мужского одеколона от длинного женского (?) пиджака в клетку, висевшего рядом.
Из оставшегося на полках больше ничего не пахло приторно-сладким запахом разлагающегося ананаса и ванили со спиртом. Именно этот запах удивил ее тогда возле повозки с оленем! Лера в отчаянии выпрямилась и посмотрела на верхнюю полку, где лежали несколько шляпок.
– Гениально! – воскликнула Элиза, когда обнаружила внучку, голую по пояс, в холщовых джинсах, спадающих складками широких штанин, и в кокетливой черной шляпке-пирожке с вуалью. – Потом надень с большими полями и восковыми цветами! – суетилась она с камерой.
А Лера медленно тянула с полки за уголок длинную воздушную накидку с вшитыми блестками в виде маленьких золотых звездочек. Тонкие золотые нити сеточкой проходили по всей накидке, отражая свет и заставляя ткань сиять.
– Осторожно, не дергай так, это старый шифон! – крикнула Элиза и опустила камеру, заметив странное выражение лица внучки.
Лера скомкала большую – полтора на два метра – накидку и прижала ее к лицу, вдыхая запах.
Любовь
– Это не могла быть ты, – покачала головой Лера, не убирая шифон от лица. – Я помню ее глаза. Бабушка… Я залезла в твой сейф, чтобы найти доказательства. Там я их не нашла. Оказывается, Самойлов был прав, нужно было рыться в шкафах и простукивать паркет.
– Какие еще доказательства? – ничего не понимала Элиза. – При чем здесь Самойлов и паркет?
– Это ты украла Антошу, – Лера присела на подлокотник кресла, комкая в руках ткань.
– Тоже мне новость, – несколько встревоженно пожала плечами Элиза, отложила камеру и села на пуфик, взяв с туалетного столика сигареты. – Я думала, ты знаешь.
– Не ври. Ты так не думала.
– Ладно! – нервно закуривая, Элиза металась глазами по комнате. – Я так не думала. Но я постаралась провести эту операцию с минимальным вредом для твоей психики! Я тебе намекнула! Ну? Я ведь намекнула. Я… Я изобразила целое шоу, а чего стоило угнать оленя!
– Это все сделала ты?! – не поверила Лера.
– Ну… – отвела глаза бабушка, – мне помогли, конечно. Четыре человека.
– Мне нужно немедленно знать имена этих людей! – вскочила Лера.
– Да пожалуйста! Двоих ты знаешь – это Колибри и Шаня.
– Не помню, назови имена! – нервничала Лера, почувствовав за спокойствием Элизы провал в своих розысках.
– Ну, Колибри – девочка из Саратова. Муза Модильяни! Копия его модели…
– А, да… – Лера разочарованно села. – А Шаня – перепелиное яичко…
– Точно. Изумительное личико, на котором нет ни одного чистого места – одни гречишные веснушки.
– А кто сидел на козлах?
– Коломбина. Метр девяносто, сорок второй размер ноги. Обычно трансвеститы более женственны, но она совершенно неповторима именно своей душевной ранимостью при таких размерах.
