Елена Юрская - Чисто семейное убийство
— Постой. — Бабушка схватила меня за руку. — Ты тоже думаешь, что он вернулся?
В молодости у нее, наверное, были красивые глаза — властные, дерзкие и в то же время спокойные. Сейчас они были полны тревоги. И кажется, материнской…
— Но вы же все слышали! Я думаю, что вы его стукачка, наводчица!
Помирать, так с музыкой. Нужно только подробно описать всю логику моих изысканий и направить письмо в адрес собственного мужа. Неохота уходить неотмщенной.
— Я — нет. — Она покачала головой и при этом так задумалась, что забыла на меня обидеться. — Но источник информации у него есть. За восемь лет многое изменилось.
И она мне будет рассказывать? Да за восемь лет одна моя знакомая страна успела выиграть гражданскую войну, проиграть мировую революцию и даже похоронить вождя.
— Я, кажется, знаю, — сказала Аглаида Карповна.
— Я, кажется, тоже.
— Что происходит? — спросил Тошкин, явившийся с работы. — Надя, ты пыталась бежать? А где Яша? Ага, я вовремя — ты уже успела показать характер! Немедленно выпусти Яшу из ванной! Ладно, я сам!
Дима рванул на себя ручку, и мы услыхали, как недовольный Яша прокричал:
— Надя, это уже слишком! Если ты хочешь, чтобы я тебя изнасиловал, давай хотя бы дождемся мужа!
— Я уже здесь! — радостно прокричал Тошкин и тут же сник. — Что происходит, дамы? Что вы делали в ванной с Яшей?
В моей жизни бывали вопросы и глупее. Но этот мог претендовать на топ-десятку. Что две посторонние женщины могут делать с мужчиной, который одной из них был когда-то мужем, а другой — сносным партнером в преферанс? Только купать. Тереть спину и подавать полотенце.
— А ты что подумал? — ехидно спросила бабушка. — Распутник.
— Согласна, — сказала я. — А что по поводу моего ареста? Когда свобода нас встретит радостно у входа?
— Яша, они тебе угрожали? — спросил Тошкин, усугубляя свое и так уже очень пошатнувшееся положение. — Признайся, не бойся. Я же твой друг…
Идиллия, настоящая семейная идиллия, в которой я стержень, автор проекта и главная героиня. Еще немного — и мои мужья объединятся в министерство по чрезвычайным ситуациям. Но месть моя будет страшна — я сделаю Тошкина посаженым отцом на свадьбе Яши. Пусть поплачет.
— Нам надо уйти, Дима, — строго сказала бабушка, никак не соизмеряя свой внешний, очень масляный вид с тоном не терпящим возражения. — Через несколько минут. Иначе будет темно и страшно. Надя свободна?
— Как ветер, — неосторожно объявил мой муж, оправдывая тем самым мой запланированный визит к Мише. — В руке у Луизианы Федоровны оказался обрывок не из того журнала, пачку которых уничтожила наша Надя-Герострат. Это был не «Плейбой». Это был «Космополит».
— «Космополитен», — автоматически поправила я.
— Какая разница! Не «Плейбой», что главное. И официанта мы нашли. Ты, как всегда, отличилась. Слава Создателю, не по месту убийства, — вздохнул он.
— Я буду готова через пятнадцать минут. — Аглаида Карповна горделиво сменила Яшу, а тот, пряча голову в плечи, извиняющимся тоном произнес:
— Девочки пролили масло.
— Аннушка? Где? — встрепенулся Тошкин, припоминая классику и возможные следственные мероприятия, которые он должен будет производить по этому поводу.
— Я уже все убрал.
Яша виновато вздохнул и скрылся в кабинете. Мы с Тошкиным остались в одиночестве. И я подумала, что наша семейная жизнь могла быть унылой, скучной и слишком правильной, если бы не…
— А дедушек у тебя нет? — спросила я.
— Нет, отрезал он. — Куда собрались на ночь глядя?
— Не знаю, там посмотрим. Не забудьте покормить Анну.
Меж нами образовалась стена. То ли мой муж расстроился из-за Яши, то ли из-за Гены, то ли из-за неправильно выбранного жизненного пути. Мне не было места в его мыслях, и я отложила халатно-прачечный стриптиз до лучших времен.
Когда мы вышли из подъезда, уже совсем стемнело. Я внутренне посетовала на вторую смену и порадовалась наличию соглашения, заключенного между мафией, милицией и властными структурами несколько лет назад. В соответствии с этим устным документом дети и женщины не являлись объектами нападения киллеров, псевдоманьяков и рэкетиров. Нас снова отодвигали на второй план, но за эту роль тоже можно было получить Оскара. Первое время сильно возмущались феминистки: «Погром, так погром!», но кто их слушал, если решение было принято и обжалованию не подлежало. За долгие годы клановых войн только две дамы попали под шальную пулю — одна была третьей женой известного политика-мафиози, другая уличной проституткой. Профессиональный риск являлся неотъемлемой частью их существования. Но с тех пор киллеры стали гораздо осторожнее. Один проворовавшийся банкир, зная о соглашении сторон, пытался прикрыться своей молодой любовницей. Бригада наемников еле оттащила женщину, чтобы исполнить акцию возмездия. Поговаривали даже, что несчастная девица, оправившись от утраты, вышла замуж за одного из своих спасителей.
Печалило только одно — злодей Федор мог и не знать о заключенном соглашении. И судя по тому, что он, негодяй, творил, плевать он вообще хотел на всяческие правила поведения в экстремальных ситуациях. А ведь и правда невелика доблесть убить женщину. Попробовал бы хоть раз жениться, тогда да… Слабенькое, но оправдание.
— Куда идем мы с Пятачком? — смело спросила я у Аглаиды Карповны.
— Ты же сама сказала об источнике информации, близком к окружению нашей семьи.
Я лично предпочла бы пойти к родителям и отсидеться там до тех пор, пока меня не посетит новая здравая мысль. Впрочем, ситуация вокруг ядов, чулок и пистолета напоминала известный лозунг тридцать седьмого года «подозреваются все».
— К Дине! — объявила Аглаида Карповна. — Она его ждет.
— А Катя рассылает фотографии, а Люда считает, что он американец. Интересно, он был любовником всей этой бригады?
— Мальчиков не трогай. Мой Федор в этом вопросе был безупречен, — гордо сказала бабушка. — А Дина, как говорится, все еще ждет его. Недаром она тоже претендует на квартиру. Она попалась в ловушку.
Ловушка! Ну точно. Вот откуда эти сигнальные кресты, булавки, веники, шарики и растопленный воск. Шутник Федор давал о себе знать. Давал-давал и дал наконец! А она моему ребенку четверку по русскому. Это же надо! Только зачем она подалась в брачное агентство? Для отвода глаз? Да какая разница! Хорошо мыслит наша Аглаида Карповна!
— Веди! Знаешь короткую дорогу?
Мы пришли к Дининому дому, ведомые общим порывом расставить все точки над «i» и были встречены чуть приоткрытой дверью. В темный-темный коридор, из которого одиноко выглядывал веник.
— Опоздали? — удивилась я.
Вот это оперативность — не бабушка, а Пентагон.
— Тихо. — Она приложила палец к губам и осторожно шагнула в квартиру. — За мной. Свет не включай, ни к чему не прикасайся. Возможен труп.
— И не один, — согласилась я, чувствуя, что женщине-детективу надо спать минимум десять часов в сутки.
Аглаида Карповна в прошлой жизни явно не была кошкой. Или у нас с ней были разные представления о тишине. В коридоре она свалила нам под ноги телефон, перевернула стульчик и пролила какую-то пахучую жидкость, возможно, даже духи с вещевого рынка. Пробираясь в большую комнату, бабушка уронила вешалку, споткнулась о разбросанную обувь и с грохотом упала на что-то мягкое.
— Я на нем лежу, — прошептала она.
— На ком?
На всякий случай я осталась стоять в коридоре.
— На трупе. Он одет во что-то шершавое типа велюра. Он большой.
— Аглаида Карповна, вставайте с дивана и не морочьте голову. Труп, наверное, на кухне.
Она, как и я, не очень любила подчиняться, а потому осталась в комнате, чтобы разбить кое-что из раставленного на полках хрусталя, традиционного в нашем городе. Я пробралась на кухню и замерла на пороге. Когда-то по вечерам во всех дворах горел свет — лампочки у подъездов, лампочки на фонарных столбах, даже под потолком у допотопных беседок. Сейчас улицы предоставлены для групп ночного видения, милицейского сопровождения и влюбленных парочек. Темнота — друг молодежи. Но в ней, в кромешной, очень трудно понять, почему дверь в квартиру открыта и где вообще Дина. Я сделала маленький шажок и наткнулась на что-то мягкое и трясущееся. Оно не издало ни звука.
— Здесь! — срывающимся шепотом объявила я. — Сюда! Нашла.
Аглаида Карповна, почти не разрушив мебели (поваленные стулья не в счет) в два прыжка оказалась рядом со мной.
— Надо включить свет и посмотреть, — предложила я.
— Ни за что! — хором сказали Аглаида Карповна и желе у стены.
— Кто здесь? — до ужаса умно спросила я.
— Я, — ответила Дина Соломина, которую я узнала по характерному выговору с придыханием: похоже было, что уроки речи она брала у самой Татьяны Дорониной.
