Марина Крамер - Черная вдова, или Ученица Аль Капоне
– Да, но…
– Вот только давай без всяких «но», я не люблю этого. Ты будешь делать то, что скажу я, и ничьи слова для тебя не должны иметь значения, кроме моих. Я так привыкла. Я требую от своих телохранителей не раздумывать над моими просьбами, а исполнять их беспрекословно. Если ты это поймешь, то у нас с тобой никогда не будет проблем в общении, потому что я тоже всегда прислушиваюсь к тому, что говорят мне телохранители. Ну, или почти всегда. Понял?
– Да, я все понял, Марина Викторовна! – отчеканил Макс. – Могу идти исполнять?
– Можешь. Люблю понятливых, ей-богу, с ними намного проще, – очаровательно улыбнулась Коваль, проходя мимо замершего телохранителя и потрепав его по щеке, от чего тот залился краской.
Марина завалилась на постель и задумалась. На душе было муторно, да и мобильный трезвонил, не прекращая, – это звонил Малыш. Но трубку она так и не взяла, ей абсолютно не хотелось выяснять отношения. Что выяснять – и так все предельно ясно, она ведь не дура и понимает, что ни одно слово не идет в эфир без одобрения того, кто платит деньги. Так что кушать эту лапшу Коваль не собиралась. Телефон просто разрывался, и Марина отключила его совсем. Розан знает, где ее искать, а больше никого не надо сейчас. Махнув еще стакан текилы, она уснула.
Разбудила горничная, вошедшая в спальню в десять часов.
– Марина Викторовна, там вас Сергей Тимофеевич ждет, – робко произнесла она.
– Кто?! – не сразу включилась Коваль спросонья.
– Розан.
– А-а! Так бы и сказала, Даша, а то понты какие-то…
Эту горничную Марина переманила из дома Егора, успев привыкнуть к спокойной, доброй и хлопотливой женщине. Но та была очень предана своему хозяину и потому, чтобы не обижать его, проводила полдня в доме Коваль, а другие полдня – у Малышева.
Марина побрела в душ, на ходу ругая себя:
– Черт, опять напилась вчера, аж башка трещит. Ну, что за привычка дурная – глушить текилу литрами?! – простонала она, держась за раскалывающуюся голову, и встала под ледяную воду, надеясь, что это хоть немного поможет. Начав относительно нормально соображать, привела себя в порядок и спустилась в гостиную, где пил кофе Розан, не выспавшийся, помятый и злой.
– Хорошо спали, Марина Викторовна? – хмуро спросил он.
– Меня бессонница не мучает, – сообщила она, садясь за стол. – А что?
– Да так! А я вот полночи от Малыша по телефону отбивался. Потом подскочил в шесть, потому что этот горец хренов позвонил, Мамед ваш. Поехали с Максом за чертовым «Хаммером», пригнали…
– Так что ж ты сразу не сказал? – заорала Коваль, вскакивая и направляясь к двери.
«Хаммер» стоял посреди двора – такой классный, огромный, черный, что у нее даже дыхание перехватило от восторга и счастья: неужели он теперь принадлежит ей? Вот это была ее машина, на все сто ее, идеально соответствующая темпераменту и характеру.
– Розан, ты только посмотри, какое чудо! – восторгалась она уже во дворе, обходя вокруг новую тачку.
– Ага, чудо! Чудовище это, а не чудо! – пробурчал Серега. – Вы знаете, сколько жрет этот монстр?
– Да неважно, сколько, главное, как выглядит! – продолжала восхищаться Марина, поглаживая пальцами капот так, словно это не груда железа, а живое существо.
– Зато теперь у охраны работы прибавится, – опять забурчал Розан. – Придется вертолет сверху запускать для прикрытия – в этой тачке вас только дурак не признает, она такая одна во всем регионе.
– Достал! Что теперь, на «Запорожец» пересесть, чтобы никто не догадался, что это я?
Розан заржал, представив, как красавица Коваль садится в «Запорожец» в своей дорогущей норковой шубе, а рядом гнездятся огромные Макс с Алексеем.
– Ладно, хорош в халате на улице стоять, простынете ведь, – и он потащил ее обратно в дом. – А с Малышом вы поговорите все-таки, – высказался он неожиданно. – Человек переживает.
– Мне до фени его переживания! – отрезала Марина. – Это удобная позиция – сделать подлянку за спиной и потом переживать! Надо было своей головой думать, а не доверять первым встречным. Он что, первый день знаком со мной и не подозревал, как сильно мне не понравятся его фокусы? Он даже не счел нужным предупредить меня об этой фразе в интервью, поставил перед фактом! Тогда о чем вообще речь? Все, хватит, мне надоело о нем говорить, поехали в город. И мне бы номер мобильного сменить, а то задолбал меня кое-кто.
– Не вопрос, сменим, – вздохнул Розан.
До чего же приятно было снова лететь по трассе в окружении джипов на огромном «Хаммере», видя, как шарахаются в стороны водители, как псы на посту ГАИ делают вид, что не происходит ничего, а четыре машины, промчавшиеся мимо них на запредельно высокой скорости, – просто мираж!.. Марина была в своей стихии, прекрасно понимая, что никогда ей не стать светской дамой, женой мэра или кем-то в этом духе – авантюрная и стервозная натура не позволит, да и не нужно ей это дерьмо, если честно.
В «Парадиз» они въехали около шести вечера, потому что в офисе обнаружилась куча неподписанных договоров и еще всякая дребедень, да в телефонной компании проторчали долго, меняя номер, а заодно уж и трубку тоже. Ворота открылись, и Марина увидела стоящую во дворе красную «Ауди» – муж был дома. Но это ее не остановило. Велев загнать «бэшку», она поднялась в гардеробную в сопровождении Макса и Лехи, даже сапоги не стала снимать – это не ее дом больше. Вынув три больших чемодана, Коваль, не глядя, принялась скидывать в них вещи. На лестнице раздались шаги, потом недовольный голос Егора произнес:
– В чем дело? Отойдите от двери! – Но телохранители не шелохнулись даже, и Марина продолжала свое занятие, уверенная, что они не сдвинутся с места и никого не впустят к ней.
– Я что, плохо говорю по-русски? – заорал взбешенный неподчинением Малыш.
– Мы подчиняемся только распоряжениям Марины Викторовны, извините, Егор Сергеевич, – отчеканил Макс.
– Что?! – еще громче заблажил тот. – А ну вон отсюда!
В это время Марина вышла из гардеробной. Увидев жену, Егор рванулся навстречу, но Макс, вытянув вперед руку, не дал ему прикоснуться.
– Что это все значит? – спросил Егор, глядя на Марину.
Она молча пожала плечами и прошла в спальню, а трое розановских понесли вниз чемоданы.
– Марина, детка, одумайся, что ты делаешь? – растерянно произнес Егор, оглядывая все это. – Зачем?
Коваль не отвечала, сбрасывая с подзеркального столика в дорожную сумочку флаконы и косметику. Внезапно оглянувшись, увидела свою фотографию на стене – ту, где была снята на фоне «Геленвагена». Марина сдернула ее, долго вглядывалась в свое лицо, а потом со всей силы шарахнула об пол, растоптав каблуками сапог осколки стекла.
– Зачем? – простонал Малыш, садясь на корточки и отряхивая мятый снимок. Но Коваль вырвала его и, щелкнув зажигалкой, подожгла, глядя, как корчится в огне ее лицо. Точно так же корчилась и ее душа сейчас…
– Все, Малыш! Все прошло, все кончилось. Нет больше этой женщины, – произнесла Марина, когда фотография полностью сгорела. Она сдула пепел с руки и вышла из спальни.
Егор догнал ее во дворе, схватил за локоть, и тут же на него в упор ощерились шесть «калашей» и «макаров» Розана. Коваль смотрела в бешено вспыхнувшие глаза мужа, замечая, как дергается в нервном тике левая щека – совсем дошел, сердешный, со своей политикой.
– Убери руки, Малыш! – велел Розан. – Нам тоже не нужны неприятности.
– А если не уберу? – сощурил синие глаза Егор.
Розан пожал плечами:
– Ты не оставишь мне выбора.
– И ты способен завалить мужа хозяйки?
– Если Коваль прикажет, я не то еще сделаю! – ощерился Розан. – А ты, как я слышал, ей не муж, так что убери свои руки, Малыш!
Егор заглянул Марине в глаза, надеясь, видимо, что все это – просто ее очередная дурь, что она сейчас заплачет и вернется к нему.
Но никогда в жизни Коваль не была так серьезно настроена, как сейчас.
– Детка, родная моя, неужели ничего нельзя исправить? Я же жить без тебя не смогу, любимая моя…
Марина выдернула руку и, отворачиваясь, сказала ему:
– Прощай, Малыш! А «бэху» подари своей москвичке – мне такая тачка не по статусу, я ж бандитка, а не жена мэра! Прости, если я тебя когда-то обидела, не держи зла!
Садясь в стоящий за воротами «Хаммер», Коваль услышала выстрелы и взрыв – во дворе факелом вспыхнула черная «бэшка»…
Джип рванул с места, унося ее из этого дома, от этого человека, вырывая из сердца с кровью почти три года жизни. Она так любила его, а он предал так жестоко, по такому мелкому поводу, что даже странно было – ведь прежде вытаскивал из куда более крупных переделок, а теперь сдал на ерунде. Нож в спину…
Силы покинули ее. Там, у Егора, она держалась, но теперь больше не могла. Хорошо еще, что не заревела, как девчонка. Просто закрыла глаза и задремала на плече у Макса.
В выходной Розан, желая встряхнуть своего босса немного, устроил пикник на всю ораву. Созвав всех на большую поляну в лесу, куда еще с Мастифом ездили, сам лично жарил мясо. День стоял теплый, ясный, все пили вино, пиво, ели фирменные розановские шашлыки и ржали до упаду.
