Светлана Алешина - Никто не хотел убивать (сборник)
— Этот дипломат принимал участие в одной операции, которую Советы предприняли с чисто экономическими целями.
— Что это была за операция?
— Скажем так, нелегальная поставка наркотиков из Латинской Америки на Север, — Березников посмотрел куда-то в сторону, желая, видимо, подчеркнуть, что он к этому не имеет никакого отношения.
— В США? — спросила Лариса.
— Ну, допустим… — протянул Березников. — И вдруг в один прекрасный вечер в одном из полулегальных казино — они находятся в подвальчиках, там темно, грязно, но именно там идет самая жестокая игра… Дипломат сел играть в стад-покер.
— И проиграл?
— По-разному, — пожал плечами Березников. — Проигрывал, выигрывал, но довольно большие суммы.
— И в один прекрасный вечер к нему за столик подсели люди из ЦРУ?
— Один парень, — кивнул головой Березников. — Он уже в течение недели ходил в этот притон, был довольно хорошо одет, по виду явно американец. Но держался просто, и латиносы, которые поначалу восприняли его враждебно, постепенно прониклись к нему уважением. Если он выигрывал, то угощал выпивкой всех присутствующих. Поэтому он подсел ко мне… Вернее, к дипломату из Москвы, — тут же смущенно поправился он. — Это не вызвало у дипломата никаких подозрений. Потом они отлично играли в паре.
— В покер? — уточнила Лариса.
— Да. Они довольно удачно сыграли в течение нескольких вечеров. И однажды он пригласил русского в свой номер в отеле.
— И тот согласился?
— Да. Дипломат потерял бдительность.
— Что же происходило дальше?
— В этом средней руки отеле американец достал бутылку виски. Они выпили. А потом он предложил русскому сотрудничество с ЦРУ. Американцы подозревали о том, что русские причастны к нелегальной торговле наркотиками, и были крайне этим недовольны. Вы же, должно быть, знаете, что США рассматривали всегда Латинскую Америку как свою вотчину. А тут какие-то медведи из далекой и непонятной России пытаются отвоевать это место под солнцем. Однако в планы советского дипломата не входило предательство Родины.
— И все же…
— Тот парень, Джимми, был непрост, — вздохнул Березников. — Он сказал, что пребывание русского в этом отеле уже накладывает тень на его репутацию. И сказал, что если его визави откажется, то до начальства дойдет весть о посещении им отеля. И ему не поверят, что этот договор не был заключен. К тому же Джимми предложил весьма внушительную сумму за разглашение некоторых тайн операций КГБ в Латинской Америке.
— И что же дипломат решил, посовещавшись со своей совестью?
— Я отвечу словами Черчилля: «Совесть есть лишний элемент для политика». И дипломат решил, что не время говорить с совестью на эти темы.
— Иными словами, он принял предложение?
— Вы очень догадливы.
— Но, как я поняла, предательство советского дипломата не осталось тайной для его начальства.
— Нет. Одно то, что дипломат начал пропадать в казино, уже вызвало подозрение. Позднее за ним была установлена слежка. Но дипломат все же думал, что он не находится под колпаком, и встретился с Джимми еще несколько раз. Этот янки получил все, что ему было нужно, и передал своему новому партнеру деньги. В конечном итоге партия наркотиков была перехвачена американскими военными. А первому секретарю посольства запретили покидать дипломатический корпус, и он ждал там своей участи.
— А что ему грозило?
— Этап в Москву, быть может, несчастный случай по дороге, — пожал плечами Березников. — И дипломат уже считал себя покойником.
— Поэтому роль покойника оказалась для него столь естественной спустя некоторое время? — спросила с ехидцей Лариса.
— Он скорее всего стал бы покойником, — серьезно ответил Березников. — Если бы не одно обстоятельство.
— Какое же?
— Я уже говорил, что тогда были две сверхдержавы. И надо же такому случиться, что примерно в это же время в одной из восточноевропейских стран один идеалист-америкашка, видимо, по недосмотру попавший на дипломатическую работу, продается Советам. И наши уже было ухватываются за него как за великолепный пропагандистский образчик — вспомните, тогда же был бойкот Олимпиады, а это еще одна возможность показать всю гнилость империализма… Мол, даже дипломаты начали перебегать в лагерь самого передового по тем временам строя — развитого социализма! Но у американцев был свой козырь — причастность Советов к торговле наркотиками в Латинской Америке. И этот козырь появился у них благодаря усилиям одного советского дипломата…
— Что же произошло дальше?
— Все очень просто: так называемый ченч… То бишь обмен. Баш на баш, фифти-фифти. Произошли переговоры, в которых дипломат, являвшийся лишь пешкой, участия не принимал. И был достигнут договор, согласно которому ни тот ни другой случай не были обнародованы.
— Очень интересно узнать тем не менее технические подробности, — настойчиво произнесла Лариса.
Березников чуть усмехнулся и продолжил:
— Посол пригласил того дипломата на яхту — все происходило под покровом тайны, строго конфиденциально. Первый секретарь посольства уже думал, что его сейчас скормят акулам. Но в процессе разговора с послом в каюте выяснилось, что дальнейшая судьба советского дипломата будет зависеть уже от американцев, в руки которых он и будет передан в течение ближайшего времени.
— А как же семья?
— Такие мелочи не интересуют никого, когда вопрос рассматривается на таком уровне, — поджал губы рассказчик.
— Семье было объявлено, что произошел сердечный приступ?
— Да. Это выглядело вполне реально. Видимо, был подобран подходящий труп где-нибудь в бедняцком гетто и похоронен. Но, честно говоря, этими подробностями я не располагаю.
— Вы сейчас живете в Испании?
— Да, у меня фирма в Мадриде. Вот моя визитка, — Березников протянул Ларисе маленькую карточку.
«Рауль Морьентес Гордильо — президент фирмы «Каса дель Маре», операции с недвижимостью», — прочитала по-русски Лариса. Видимо, эти визитки были сделаны специально для России.
— И я так понимаю, что Мурадов не был в курсе той истории, которую вы мне так красочно сейчас описали?
— Конечно, нет. Он был всего лишь шестеркой, помощником того самого первого секретаря посольства, про которого я вам рассказывал.
— Но, как я поняла, вас с Мурадовым сейчас связывают вполне тесные деловые отношения.
— Да, это так.
— А как это-то стало возможным? — еще раз удивилась Лариса.
— Скажем так, мы совершенно случайно встретились много лет спустя, — после некоторой паузы сказал Березников.
— И он желает по некоторым причинам вас убрать.
— Да.
— А чем, собственно, занимается Мурадов?
— Переправляет из России на Запад антиквариат. Я в этом ему способствую и имею от этого кое-какую прибыль.
— Кое-какая прибыль измеряется тысячами долларов?
Морьентес как-то снисходительно посмотрел на Ларису.
— Десятками тысяч, — после паузы коротко сказал он.
— И все было нормально, пока вы не оставили запись в краеведческом музее? Ошибка резидента? — настал черед снисходительно смотреть Ларисе.
— Меня трудно назвать резидентом. Я занимаюсь только своими делами — по крайней мере, в последнее время… Но то, что ошибка была, — это несомненно. Я засветился… И тем самым я стал опасен для многих людей.
— Зачем вы упорно искали встречи с Андреем?
— Дело в деньгах, которые я скопил, когда жил на Западе. Конечно, часть из них я оставлю своей молодой жене. Но это будут деньги, брошенные на ветер — она выйдет замуж и вообще будет жить в свое удовольствие. А деньги для меня имеют особую ценность. Они должны прирастать, должна идти прибыль. Это значит, что они должны остаться в семье.
— А что для вас семья?
— Старший сын моей дочери Андрей, — сухо ответил Березников.
— Вы считаете, что он потратит деньги так, что от них будет прибыль?
— По крайней мере я могу надеяться на это. Кто, если не он?
— А Денис?
— Денис-нарцисс думает только о своей внешности. — На лице Березникова появилось смешанное выражение жалости и презрения. — Он не может жить ради чего-то, кроме себя самого. И вообще, если выражаться по-русски, он — расп. дяй! Извиняюсь за ненормативную лексику, конечно… У него нет страсти к этой жизни, которая тем ярче, чем больше у тебя денег.
— Иными словами, вы предложили Андрею наследство?
— Да, совершенно верно.
— И он согласился?
— Кто же откажется от таких денег?! За такие деньги жены мужей травят… — По лицу бывшего дипломата пробежала усмешка.
— У вас был негативный опыт? — тут же спросила Лариса.
— Пока нет… Но… Лариса, скажите мне, вы действительно не работаете на органы?
