Фридрих Незнанский - Бархатный губернатор
– Поговорили?
– Как и с тобой. О дичи… Дела-то, Иваныч, какие, а?
– Ты о чем?
– Не слыхал разве о стрельбе в Татарке?
– Слышал.
– И еще услышишь!
– Ты-то откуда знаешь?
– Ко мне охотиться приезжают не только подполковники!
– Знаю. И генералы не брезгуют.
– Верно. Не брезгуют. Но и генералы бывают разные…
– Из крутых, что ли?
– Из них самых. Когда подопьют, чего только не наслушаешься! Прикатили тут недавно крутые во главе с Маком…
– Знаю, – ответил на вопросительный взгляд лесничего майор.
– И Байбаку грозили, и самого Креста крестили! Парни отчаянные, не успокоятся. Так что ждите событий, а больше тебе ничего не скажу.
– Они друг друга не жалеют, а нам-то чего их жалеть, – равнодушно ответил Богданов. – Пока, Михеич!
– Будь здоров.
Первыми из леса вышли Демидыч с Филей, а следом притопал и майор Богданов.
– Едем, – садясь в машину, приказал он.
– Дорогу показывай. И говори потише, – кивнул Голованов на заднее сиденье, где спал Глеб.
– Трудяга парень, – перешел на шепот Богданов. – Целыми днями следствие, допросы, свидетели, а вечерами уезжает куда-то.
– И не говорит куда?
– Молчит.
– Значит, по делам. Что узнал-то, Иваныч?
– Немного. Но Сизов здесь, в этих краях.
– И куда едем?
– К леснику Семке Захарову. У вас водка найдется?
– Коньяк.
– Пьяница Семка-то. Из него трезвого слова не выжмешь, а подопьет – только успевай запоминать!
– Можно записать. Аппаратура японская.
– Семку жалко, – усмехнулся Богданов. – Он хоть и пьяница, но человек хороший.
– У Семки этот подполковник?
– Приедем, узнаем.
Принято думать, что лесники живут в неказистых избушках, где вся обстановка – самодельные стол, табурет, печка, деревянная широкая скамья. И больше ничего. На севере лесники в основном так и живут. Хотя и там у некоторых лесников есть и сауны, и бассейны, и аккумуляторное отопление, точнее не у лесников, а у тех, кого они обслуживают. На юге же этих сказочных избушек, скособочившихся от времени, не найдешь. Стоят в лесах теремки, не очень высокие, но и не низкие, а в теремках и телефонная связь, и цветные телевизоры, и современная мебель. Приезжают сюда охотнички – люди богатые. Плати и стреляй хоть кабана, хоть косулю, хоть любого редкого зверя, даже тигра. Из зоопарка привезут какому-нибудь воротиле, только плати!
На дороге показался человек.
– Кажется он, Семка… Точно – он. Тормози. Здорово, Семен! – открывая дверцу, закричал Богданов.
– Здорово…
– Не узнаёшь?!
– Ты, что ли, Иваныч? Давно не бывал…
– Куда пылишь?
– Да это… Тово… Башка трещит!
– Садись. Опохмелим.
Проснувшийся Глеб подвинулся, освобождая место леснику.
Голованов обернулся к Филе, щелкнул по горлу, и тот быстренько подбежал с бутылкой коньяку в руке.
– А стакан? – попросил Семка. – Пошуруй-ка, Иваныч, в бардачке!
Нашелся и стакан.
– Полный? – глянул на лесника Голованов.
– Я не половинкин сын, – вроде даже обиделся лесник.
– Молодец! – похвалил Филя, посмотрев на пустой стакан.
– Вчера дали, – обратился Семка к Иванычу. – Да так, что всю память отшибло!
– Круто. С кем пил-то?
– С Сизовым, ты его знаешь.
– И он ничего не помнит?
– Он в аккурате.
– А где же он?
– Как – где? Лежит небось, телевизор смотрит.
– Поедем и его опохмелим, – ухмыльнулся Голованов, трогая машину.
– Нет, ребята, так не пойдет! Принимать мне никого не велено! – воспротивился Семка, пытаясь выйти из машины.
– Сидеть, – спокойно приказал Голованов, но так, что лесник мигом успокоился. – В доме он один?
– Один…
– Держи бутылку, Сема! – останавливая машину, сказал Голованов. – И шагай. Мы тебя не видели, ты нас – тоже.
– Подкузьмил ты меня, Иваныч…
– Ты же слышал, Семен, – ответил Богданов. – Мы тебя вовсе не видели. Иди куда шел.
Подъехали к избе лесника, действительно похожей на теремок.
Голованов знаком приказал Демидычу и Филе оставаться в машине, а Глебу и Богданову коротко сказал:
– Идемте.
Они подошли к теремку незаметно, открыли дверь, прислушались. Откуда-то доносилась музыка.
– Стой здесь, Иваныч. Глеб, за мной…
В комнате, из которой доносилась музыка, сидя в кресле, похрапывал грузный мужчина. Это был подполковник Сизов, облаченный в тренировочный костюм. Голованов подошел к телевизору, нажал кнопку, и музыка умолкла. И почему-то сразу открыл глаза подполковник.
– Привет, – улыбнулся Голованов.
– Кто такие? – не узнав спросонья Глеба, спросил Сизов, затем пригляделся к парню и вскочил: – Ты?!
– Узнал тебя, – ухмыльнулся Голованов. – Все понял, друг ситный? Как поедешь, в «адидасе» или наденешь форму?
Словом, обошлось все как нельзя лучше, без лишнего шуму, без криков и без стрельбы.
Но по– другому вышло на воле, возле теремка, где остались в машине Демидыч и Филя.
– Мотор гудит, – сказал Филя, прикладывая ладонь к уху.
– Ничего не слышу…
– Скоро увидишь.
Машины, на которых приехали сотрудники, были предусмотрительно загнаны в кустарник, так что с дороги увидеть их было невозможно. Из леса выскочил джип и, мигом миновав небольшое пустынное пространство, резко затормозил возле ворот. Из джипа вышли четверо, направились к калитке, но тут же остановились, ошарашенные зычным приказом Демидыча.
– Стоять! Руки за голову!
Трое потянули руки к голове, а четвертый, профессионально упав на землю, успел пустить автоматную очередь. Но тут щелкнул сухой одиночный выстрел, и парень, дико вскрикнув, выронил оружие из рук.
– Иваныч! – рявкнул Голованов, услышав очередь. – Держать! – кивнул он на подполковника. – Быстро, Глеб!
– Стоять, суки! – выходя из-за дерева и держа автомат наготове, проревел Демидыч.
Может быть, парни и ослушались бы Демидыча, но в это время из калитки стремительно выбежали Голованов и Глеб. Впрочем, Голованову делать было нечего, он лишь с удивлением наблюдал, как качки словно подкошенные валились на землю от рук и ног владельца черного пояса по карате.
– Ну, морпехота, – только и смог проговорить Голованов. – Иди в теремок, поговори с задержанным. А если молчать будет, свистни.
Подошел Филя, склонился над раненым.
– Что скулишь, дорогой? Больно? – ласково обратился он к парню.
– Ты куда стрелял? – спросил Демидыч.
– В руку.
– А почему он за живот держится?
– Прошило, может… Что с животиком, дорогой?
– Иди ты… – прошипел парень, зло оглядел незнакомцев. – Менты поганые!
Подошел Голованов:
– Перевяжите его. Крови – будто из барана недорезанного.
– Где служил? – доставая из кармана бинт и склянку с йодом, спросил Филя.
– Ты там не был! – все еще со злостью, но уже поспокойнее ответил парень.
– Падаешь по науке и стреляешь неплохо. В ствол попал. Жаль, правда, если дерево погибнет.
– Жаль, что тот, кто стоял за деревом, не сдох, – скрипнул зубами парень.
– Тогда бы я стрелял не в руку, – усмехнулся Филя. – Слушай, а животик-то и впрямь задело! Ну дела… Снимай рубаху.
– Чем? Рука-то не двигается!
– Поможем.
Когда Филя стянул рубаху с парня, то увидел на предплечье наколку, которую могли сделать лишь в Афгане. Филя молча оголил свое плечо.
– «Волки»… – то ли спросил, то ли уточнил парень. – Из разведроты Саргача?
– Пуля неглубоко сидит. Катается… Потерпишь?
– Водяры бы…
Филя отстегнул от ремня плоскую серебряную фляжку, протянул раненому, вытащил из ножен обоюдоострый нож.
– Этим ломом, что ли, колупать будешь, доктор? – ухмыльнулся парень.
– Тебя как зовут?
– Степаном.
– Потерпи, Степа…
– Давай, только побыстрее!
Боль была дикая, но раненый не охнул, не всхлипнул, лишь заскрежетал зубами.
– Порядок, – широко улыбнулся Филя, подбрасывая на ладони пулю. – Возьми на память. Ну а дырку в руке мы сейчас заштемпелюем и печать поставим!
Демидыч в это время орудовал над качками, которые пришли в себя и теперь сидели на земле, пристегнутые друг к другу наручниками.
– Ну, мужики, круто вы вооружились, – ворчал Демидыч, отцепляя от ремней пистолеты, «узи» и гранаты. – Будто рейхстаг брать приехали!
– А ты шутник, дядя, – осмелел один из качков.
Демидыч молча ткнул пальцем в живот парня. Тот икнул и закатил глаза.
– Поосторожнее, – предупредил Голованов. – Мне еще с ними разговоры разговаривать.
– Пока только погладил, – ухмыльнулся Демидыч.
Майор подошел к Филе и раненому.
– Как он?
– Ему не привыкать, наш человек, – улыбнулся Филя. – Так ведь, Степа?
– Был ваш.
– А теперь чей?
– Мамин, – слабо усмехнулся парень.
– Понял? – обратился Филя к командиру. – Говорю – наш. Харбарский проход держал.
– Капитана Сазонова знал? – спросил Голованов.
– В его роте служил.
– Прозвище?
– Беспалый. Не дави, командир…
