Владислав Вишневский - Следы на воде
— Отпадает. Пока кандидатуру подберём, пока сторгуемся, пока деньги получим, то сё… Да и не разрешат.
— Пожалуй что не разрешат…
— О! У меня идея! А можно восковую куклу из музея взять… На «хозяйку» должна уже у кого-нибудь быть… Портреты есть, бюсты есть, должна быть и восковая кукла.
— Нет-нет-нет! Я думаю, с ним как-то проще надо. Естественней. А что если мы объявим встречу губернатора с журналистами, или просто жителями города… Открытую пресс-конференцию, как бы… На заводе, например, или на стадионе, а! Клюнет, нет? Как думаешь? Ты бы клюнул?
— Я бы… Наверное да. Как вариант. У меня бы возможность появилась. Задание есть, и объект вот он… Только попасть на него нужно… Всё как на ладони. Но препятствий много.
— А мы возьмём и упростим ему задачу, упростим условие аккредитации, подставимся, а?
— Тогда бы… я бы… Чёрт знает… Подумал бы, наверное… Нет, точно клюнул бы!
— Вот! Что и требовалось доказать. А мы… А мы действительно напугали его. Ты прав.
— Действительно! Как ещё, дураки, бронемашинами здание по периметру не перегородили. С транспарантом…
— Ага! Сюда заходи, друг! Мы ждём тебя. Ха-ха…
— Ха-ха-ха! Молодец Вадька, ты хорошо придумал. Срочно в штаб.
— В Смольный!
— Мы пойдём другим путем, Надежда Константиновна.
— Согласен, Владимир Ильич.
— Вперёд!
— Только после вас.
— Да ладно ты… Пошли.
Вадим Николаевич и Олег Александрович почти в обнимку поспешили в штаб, в Смольный.
37
На всю дорогу до Геленджика ребята с бабушкой Армине, да какая она бабушка-дедушка, Армине и всё, ушло где-то почти двое суток, за минусом одной ночи. Быстро, как пантера, джип нёсся только по МКАДу, гоняясь за авто— антилопами, сайгаками, и кабанами, а как выехали на трассу Москва-М-7-Дон, так, стоп, не выше 70 кэмэ. Как детский велосипед на привязи. Что поделаешь, за рулём женщина! Понимающе переглядывались Валька с Серёгой. И Артак, в принципе, согласен с ними был. Вот если бы они бы сами за рулём, тогда бы — о! Тогда бы — да!
Первые пару сотен километров «пассажиры» как приклеенные в окна глазели — красиво! здорово! уматно!
Ландшафт!
…Пригорки, перелески, заборы, торговые центры, торговые ряды, торговые палатки, коттеджи, переезды, гаражи, люди, собаки, машины, машины, дворы, дома, заборы, пригорки, перелески, лес, речка, мост, пригорки, машины, машины… И навстречу, и на обгон, и на обгон, и на встречу… А это что? А это? Ух, ты! Ух, ты!! Потом зрение туманиться стало, всё примелькалось, в сон потянуло…
Задремали.
Когда Валька с Серёгой проснулись, Артак ещё спал. Как пёс Бобик в узел свернувшись, откинув спинку сиденья, спал сном младенца. Мог бы, в принципе, спинку и не опускать, ему места хватало. А вот двум баскетболистам, на заднем сиденье, трудно пришлось, практически не возможно. Валька с Серёгой от того и проснулись. Проснувшись, пару секунд удивлённо таращили глазам — где это мы? Потом врубились: в джипе, в пути, едем в эту, в…
Валька с Серёгой поморщились, пытаясь потянуться, но… Не тут-то было! Не предусмотрели япошки места для русских длинных ног и рук, не продумали. Из-за своих ног ребята и проснулись. Головами в разные стороны, а ноги затекли. И шея и ноги. Ноги вообще… Какое-то время даже разобрать не могли где чья, и как они могли так перепутаться. Ногу тянешь, а она не там, и не твоя, а… Причём иголками изнутри пробивается. Джинсы и кроссовки у ребят одинаковые, не разберёшь сразу где чьи. Нет, разобрались, распутали… А едут они — рекруты вспомнили — преступника ловить. Потому что он должен сидеть в тюрьме! Да! Так пафосно подвёл черту под своим предложением Артак, когда агитировал. Валька с Серёгой тогда с дуру согласились. Не с тезисом, конечно. С производной. Вот и едут теперь. Дураки! Настроение от этого у ребят заметно прокисло, но не на долго. Тоже на пару секунд. Оно же путешествие же! Приключение! И хорошо, значит! И отлично! Будет что в сочинении написать как я провёл лето: где? с кем? и как? Классно! Для себя и для детей на старости. Если что не так пойдёт, Артаку, естественно, копец. Достанется! Это понятно. Но, судя по его логической выкладке — он на все сто был уверен: не пожалеют. Едут. Уже и повеселели, уже и не расстраиваются. А что? В салоне уютно. За окнами родной российский ландшафт! Родина!
…Переезды, гаражи, люди, собаки, пригорки, перелески, заборы, торговые центры, торговые центры, торговые ряды, коттеджи, машины, машины, дворы, дома, заборы, лес, речка, снова мост, опять пригорки, машины, машины, и снова непрерывно машины… И навстречу, и на обгон, и на обгон, и на встречу… За рулём Армине. Не бабушка, а женщина. Красивая причём. И руки женственные на руле, и сама вся… Ребята осторожно выглянули из-за спинки водительского сиденья. На грудь её глянуть, вдруг да… Армине неожиданно обернулась, перехватила взгляд.
— О, проснулись! — блеснули в улыбке её белые зубы и зеркалом очки. — Молодцы. А мы уже… почти пятьсот километров проехали. — Похвасталась она. — Пора бы, я думаю, и пообедать. Как вы смотрите, нужно, нет?
— Можно, наверное, — пряча краской вспыхнувшие лица, смутились ребята.
— Нужно! — громко, как и не спал, прохрипел с переднего сиденья Артак, и пружиной распрямился. — Ба, а я в туалет хочу. — Заявил он.
Кстати, и не он один хочет, переглянулись ребята. Но так просто об этом сказать они не могли. Молодец Артак. Выручил.
Вскоре и отобедали. В придорожной харчевне. Да-да, кафешка так и называлась — «харчевня». Серёга перевёл «тайный» смысл Артаку: «Потому что здесь харчи варят, понял, сынок, потому и харчевня». А Валька уточнил: «К тому же заезжаловка. Вывеску необходимо сменить. Мы же заехали, значит, заезжаловка. Видишь, сколько нас тут заехавших, о!»
А потом снова за окнами потянулся ландшафт. Правда резко сменил декорации. Лесов стало меньше, а какие были — стыдливо прятались за горизонтом. Впереди и с боков красовались то жёлтые подсолнуховые поля, то обширные зелёные луга, но так же с морщинистыми складками пригорков, буераков, и прочих природных отклонизмов.
Была и ночёвка.
В какой-тот гостинице. Где-то — «под» или «за» — посёлком Миллерово, кажется. Тоже придорожная, но гостиница. Армине не раздумывая — а другого варианта, как ей сказали, у неё и не было — сняла два двухместных номера «люкс». Один для себя и внука, другой для баскетболистов. «Это ламинат», постучав по стенке, со знанием дела заключил Артак, дешёвка». И тот час услышал с другой стороны: «Кто там?» Артак отскочил, выпучил глаза и торопливо извинился в стену: «Ой, я случайно, тётенька, извините. Я не знал». Из-за стенки донеслось вполне миролюбивое: «Ладно-ладно, ничего страшного. Только телевизор, мальчик, не включай». Валька как раз пультом на телик нацелился. Рука с пультом зависла. «Не гостиница, а барак какой-то», раздражённо заметил всё тот же женский голос за стенкой. «Нет, у нас люкс!», осторожно, тётеньке, заметил Артак. Говорить можно было даже не в электророзетку, а словно перед фанерной стенкой. «А у нас что, — пробасил теперь уже недовольный мужской голос, — Не люкс что-ли?! Нигде людям уединиться нельзя. Ити-т-твою…» Мужской голос недоговорил взрослую «речёвку», раздосадовано скрипнул пружинами, и умолк. О!
Серёга не присутствовал при этом диалоге, не слышал межлюксовские переговоры, вышел из душевой комнаты.
— Пацаны, а чего это вы, — с удивлением оглядывая товарищей, спросил он. — Такие загадочные?
— Мы не загадочные, мы озадаченные, — шёпотом ответил Артак. — Тут это…
— Чего это у вас «тут это»? — Передразнил Серёга.
— Да тихо ты… — шикнул Валька.
Из-за стенки немедленно донеслось: «Вас же, мальчик, просили телевизор не включать».
Серёга столбом замер, закрутил головой: марсиане, привидения, внутренние переговорные устройства?
Валька указал пальцем на стенку.
— Это ламинат, — шёпотом пояснил Артак Серёге. — У нас сарай на даче таким ламинатом покрыт. Руки до кирпича у отца не дошли. И здесь так, наверное. Там соседи! У них тоже люкс. Но телевизор просили не включать.
— О! — Изумился Серёга и втянул голову в плечи.
Но всё это, в принципе, ерунда, мелочи, по сравнении с главной проблемой, которая, как понимали рекруты, ждала их впереди. Как именно, и кого они будут с Артаком «брать» в этом самом Геленджике? Даже не кого, а как, каким образом?
— Да как-как, — косясь на стенку, шёпотом поведал ребятам Артак. — Чего непонятного? Всё просто. Я подкрадусь сзади, присяду вот так, а вы спереди толкнёте его, он — брык, через меня, и на спину. Вы — раз, и навалились. Всё. Повязали. У нас в школе все так делают. Никто устоять не может. Только в школе у нас уже все это знают, не подкрадёшься. А ваш, этот, ну, который, сами знаете, не знает. И я потом напрыгну сверху. Всё.
— Но это же мужик, наверное!
