Татьяна Моспан - Подиум
В глазах приятельницы появилась такая тоска, что у Царевой сжалось сердце.
- Ладно! - выдохнула Светлана. - Лучше ты, чем кто-то другой. Я и вправду очень рада...
Она всхлипнула и кинулась к Кате на шею.
Глава 21
Для Катерины началась новая жизнь. Несколько дней она жила как во сне пока не поверила окончательно в случившееся...
Когда Катя Царева пришла рано утром к Нине Ивановне Пономаревой и сообщила о своем уходе, та ее не стала удерживать. "И слава богу, что так сложилось", можно было прочитать на лице Нины Ивановны.
Борька из-за этой девчонки совсем голову потерял. Добром бы не кончилось. А так - с глаз долой, из серд-ца вон.
- Хорошо, - сказала Нина Ивановна. - Шесть манекенщиц для меня на сегодняшний день многовато. Уже сама подумывала о сокращении. Расчет можешь получить хоть сейчас, деньги у Зои в кассе есть. Трудовую книжку тебе сегодня же выдадут.
Пономарева не спросила ее о новой работе. Сама Катя тоже говорить ничего не стала. Она рассказала об этом в бывшей своей бригаде, куда спустилась после посещения бухгалтерии... Деньги! Царева посмотрела на жалкую сумму, причитавшуюся ей к выплате, и едва не расхохоталась. Бухгалтерша Зоя, конечно, ее надула при расчете. Ну и черт с ними, подумала Катя, обойдется.
Когда она ходила по коридорам Дома моды, то надеялась встретить Тимофея, но он как в воду канул. Никого из девчонок тоже не было: они обычно появлялись позднее.
Уволиться, не попрощавшись с Лидией Анатольевной Кургузиной, Катя не могла.
- Ну, девка, будешь теперь со всякими знаменитостями общаться. - Сварливая тетя Наташа, мотористка соседней бригады, любившая раньше подковырнуть Катю, смотрела на девушку ласково. - И дорогу к нам забудешь.
- Да ладно вам...
Женщины пили чай с принесенными Катей конфетами и добродушно переговаривались.
Вихрем влетевшая Танька Татаринова, с платьем заказчицы в руках, увидев Катю в цехе, выпалила:
- А, и ты тут? Уходишь, говорят.
- Манекенщицей взяли, в Дом моделей Кардашева, - информировала Таньку тетя Наташа и ядовито посмотрела на закройщицу.
- Меня тоже недавно приглашали, - мгновенно отреагировала Татаринова, велели только шляпу надеть.
- Да я серьезно! - обиделась за Катю мотористка.
- Ну-у? - Татаринова, небрежно сбросив на стол болтавшееся на плечиках платье, которое до того бережно держала в руках, внимательно посмотрела на Цареву. - Большому кораблю - большое плаванье! - уже без насмешки сказала она.
Катя смутилась.
- Я всегда тебе, Лида, говорила, - обратилась Танька к Кургузиной, - эта девчонка работать ручницей не будет. Чутье надо иметь! - Она постучала себя по голове.
Танька, ухватив лежавшую на столе конфетку, уже командовала:
- Мусечка, у бабы все платье на спине в пузырях. Сутюжить надо.
- Эх, сутюжу, разутюжу, а назавтра распорю! - кривляясь, запела тетя Наташа. - Тут хоть что ни произойди, а ты все свое. Мне твои пузыри уже ночью снятся. Все бабы у тебя в пузырях!
Женщины засмеялись.
- Ничего смешного, - оскорбилась Танька. - Несерьезный ты, Наталья, человек. Мастер хороший, а несешь порой черт-те чего. "А нам все равно, что повидло, что говно", - кто пел? Не ты, скажешь? В твои-то годы...
- Эх, Танечка, - потянулась затекшей спиной мотористка. - Мне, может, только частушки петь и осталось. Вот уйду на пенсию скоро, молодые тебе ничего не споют.
- Сама скоро уйду! - буркнула Татаринова. - Вам бы все хиханьки да хаханьки, а заказчица, между прочим, из прокуратуры.
При слове "прокуратура" у Кати екнуло сердце.
- Ну и что? Не посадит же она нас за эти пузыри?
- А то, что интересную новость сейчас сказала... - Татаринова обернулаь уже от двери. - Городская прокуратура возобновляет уголовное дело по поводу смерти Натальи Богдановой. Назначили нового прокурора, и он перетряхивает все сомнительные дела.
В цехе зашумели, обсуждая новость.
Вторую неделю Царева работала у Кардашева. Здесь все было чужое. В Доме моды "Подмосковье" она могла перекинуться несколькими словами с Тамарой, Лизой; могла, наконец, спуститься в бригаду и там за разговором отвести душу. Бесконечные неувязки, окрики Зинки Кудрявцевой, что кто-то, дескать, не приехал вовремя, кого-то забыли, кто-то напился, - все это представлялось теперь обычным, родным и знакомым. Там-то Катя всегда точно знала, что надо делать и куда идти. Знала даже, когда переберет Наденька и закатит очередной скандал.
В столичном Доме моделей все происходило по-другому. Действовал отлаженный, четкий механизм, не дававший сбоев. Сухие, немногословные приветствия окружающих, настороженные взгляды - Царева с трудом вживалась в новую атмосферу.
Все были заняты делом, и каждый знал свое место. В Доме моды "Подмосковье" Катерина приходила как к себе домой. А здесь она постоянно испытывала неловкость. Боялась сесть не вовремя или ступить не туда. Люди, которые ее окружали, казались какими-то замороженными.
Один Эдуард Кардашев вел себя раскованно и непринужденно. Его верная помощница - Валентина Ивановна, одетая всегда во что-то черное, улыбалась примерно один раз в неделю. Она все держала под контролем. Хотя казалось, при этом прекрасно отлаженном механизме в Доме моделей не может произойти никаких накладок. Одевальщицы, гладильщицы, да и весь техперсонал считались исключительно опытными работницами. Катя не слышала, чтобы возникали какие-то конфликты.
Царева привыкла к ободранным стенам в "Подмосковье". Нина Ивановна, пуская пыль в глаза, наводила наружный лоск там, где проходили презентации и бывали гости. Ободранность остальных помещений не поддавалась никакому описанию. "В солдатской казарме и то, наверное, лучше", - говорила иногда Тамара.
Конечно, здесь, у Кардашева, тоже ощущалась разница в убранстве. Не везде - блеск и роскошь, но нигде нельзя было заметить убожества или нищеты обстановки - даже там, куда никогда не заглядывали гости. А своей примерочной Кардашев просто гордился.
В Доме моделей постоянно работали десять манекенщиц. Когда проходил большой показ, дополнительно набирали девушек из модельного агентства, с которым сотрудничал Кардашев.
Катя еще плохо разбиралась в этой кухне - за короткое время трудно узнать все тонкости, она только поняла, что конкурентом Кардашева являлся другой столичный Дом моделей, который возглавлял Андрон Аверин, сокращенно - А.А. Между двумя дизайнерами шло постоянное соревнование. Даже имя Андрона Аверина в Доме моделей Кардашева произносить было запрещено.
Царева почерпнула из газет некоторую информацию. В различных интервью и Эдуард Кардашев, и Андрон Аверин весьма сдержанно отзывались друг о друге. Теперь, заглянув за кулисы, она поняла, что всей этой сдержанности и интеллигентности - грош цена. Эти двое с удовольствием сожрали бы друг друга.
Из десяти девушек, работавших здесь, в глазах Кати выделялись четыре.
Елена Ходакова была признанной примадонной Дома моделей. Темноволосая красавица с превосходной фигурой держала себя по-королевски. Ее фотографии Катя и раньше видела в модных журналах.
- У нее дома вся стенка собственными снимками обвешана, я видела: такой иконостас! - Это шепнула Катерине Вера Наумова, хорошенькая девушка с русыми волосами, которые едва достигали плеч. Она постоянно встряхивала ими, и стрижка в виде пышного шара вся приходила в движение.
От Наумовой Катя узнала, что за участие в презентациях манекенщицам платят деньги.
- Сколько? - пожала плечами девушка. - Да по-разному. Кому-то пятьдесят долларов, а кому-то - сколько угодно. Пять тысяч, например. - Она засмеялась. - Но я столько не получала.
В Доме моды "Подмосковье" за участие в презентациях не платили ни копейки. Нинка вообще распоряжалась девушками как частной собственностью, гоняя их на мероприятия.
Вера Наумова понравилась Царевой сразу, потому что держалась просто и естественно. Взгляд ее умных синих глаз светился природной доброжелательно-стью. Наумова - единственная из всех моделей - встретила Катю приветливо. Какое-то время Вера приглядывалась к ней, а потом взяла новенькую под свою опеку. С ней Кате было легко.
Рита Бирюкова - девушка с сильно выщипанными бровями и короткой стрижкой держалась насмешливо почти со всеми. Она считалась подругой Елены Ходаковой и дорожила этой дружбой.
Четвертая модель из десяти, на которую Катя обратила внимание, четырнадцатилетняя Наденька. С единственной несовершеннолетней манекенщицей носились "как с писаной торбой" (так Вера Наумова сказала Катерине) - и девчонка это хорошо осознавала. Иногда она позволяла себе небезобидные, и даже оскорбительные, шутки по отношению к другим моделям. На это смотрели снисходительно. Катя заметила, что с примадонной Еленой Наденька держалась подчеркнуто уважительно.
Лишь эти четыре девушки как-то прореагировали на присутствие Катерины, причем Ходакова - откровенно враждебно, Рита, подыгрывая Елене, - с настороженным любопытством, а Наденька тут же отпустила одну из своих "детских" шуток. Остальные шесть девушек отнеслись к появлению новенькой с полным равнодушием - как к случайной попутчице в поезде: они, по-видимому, не считали ее достойной соперницей. Впрочем, все держались с Катей в меру вежливо, хоть и смотрели на вновь прибывшую несколько свысока.
