Владимир Кашин - По ту сторону добра (Справедливость - мое ремесло - 5)
Через несколько минут Джейн была готова.
- Ты ничего не забыла? И сразу же дай телеграмму. - Кэтрин ходила по комнате, нервничала, как это бывает в последние минуты перед разлукой с близкими.
Вдруг что-то вспомнив, бросилась в спальню и возвратилась со своей сумочкой. Сев за стол, вынула ручку и чековую книжку.
- А сама вот забыла, - смущенно промолвила, обращаясь больше к Ковалю, чем к Джейн. - Девочка оказалась бы в Лондоне без копейки.
"Там ведь родной брат!" - хотел было сказать подполковник, но сдержался.
- Да ничего, я как-нибудь устроилась бы. - Джейн взяла чек, внимательно прочла и, довольная, прижалась к щеке матери.
Наконец наступила минута прощания. Кэтрин обняла дочь, всхлипнула. Джейн наклонилась к ней как-то боком, словно хотела боднуть головой, и казалось, что она прячет слезы, но Коваль был уверен, что глаза у Джейн сейчас сухие и колючие.
- Я тоже вскоре приеду. Возможно, через неделю. Во всяком случае успею к помолвке... Правда, Дмитрий Иванович? - Миссис Томсон, вытирая платочком глаза, с надеждой взглянула на Коваля. - Обо всем распорядись сама. По-хозяйски! Ты все взяла?..
Зазвонил телефон. Коваль снял трубку.
- Да. Я слушаю. Ждите у подъезда... Моя машина приехала, - объяснил женщинам, отойдя от телефонного столика. - У нас обычай - молча посидеть перед дорогой. Спокойно подумать, не забыли ли что-нибудь. Верно, Катерина Григорьевна? Припоминаете?
Миссис Томсон кивнула. Села рядом с дочерью на диване. Коваль опустился в кресло.
Через несколько секунд Джейн вскочила.
Подполковник не спешил подниматься. Он словно чего-то еще ожидал, еще одного эпизода драмы, ожидал внешне спокойно, только напряженный взгляд говорил, что он волнуется.
Капкан на зверя поставлен, зверь подошел к нему и должен был сейчас всунуть лапу. Но и при самой твердой уверенности в душе остается место для червячка сомнения.
- У вас, кажется, существует еще один обычай: рюмка на посошок, сказала Джейн.
- О, вы уже успели изучить наши привычки? - изобразил на лице удивление Коваль.
Увидев, как зверь сам лезет в капкан, он потерял последнюю надежду на то, что ошибся в своей сыщицкой догадке.
- У нас тоже есть нечто похожее, - сказала Джейн спокойно.
Однако это было наигранное спокойствие - в глубине души Джейн все же нервничала, и это чувствовалось в поспешных, резких движениях, словно она стремилась побыстрее покончить с делом, которое ее ожидало.
- А время? - произнесла миссис Томсон, взглянув на миниатюрные часики-кулон.
- Мы по-быстрому. У нас есть бутылка шампанского, которое ты так любишь, мама. А вы с нами не откажетесь? - спросила Джейн Коваля. - За мои счастливые взлет и посадку. Или это вам не разрешается по службе?
- Вообще-то не разрешается. Но ради компании, ради вас, Джейн, нарушим правило. С большим удовольствием. - Коваль вздохнул: все шло, как и предвидел, и от этого на душе было не радостно, а, наоборот, грустно и тяжко.
Джейн, поставив шампанское на стол, направилась к буфету за фужерами. Миссис Томсон хотела помочь, но она замахала руками:
- Я сама, ты посиди... В последний раз угощу.
Взяла три фужера, расставила их на круглом столике и попросила Коваля откупорить бутылку.
Когда пробка с громким хлопком вылетела и шампанское, шипя, начало выбегать из бутылки, Джейн схватила фужеры:
- Наливайте!
- Нет, нет, - запротестовал Коваль. - Мое дело - откупорить, а угощать - ваше. Не имею права лишить вас удовольствия "в последний раз", как вы сказали, угостить маму.
Джейн молча взяла из его рук бутылку и начала разливать вино по фужерам.
Коваль следил за ней краем глаза - так смотрят на синичку, которая в холодную зимнюю пору села на открытую форточку, боясь испугать ее и в то же время стараясь не потерять из вида. На какой-то миг Джейн закрыла собой стол и сразу же отошла в сторону.
Все взяли фужеры. Кэтрин уже раскрыла рот, чтобы произнести достойный случаю тост, но Коваль вдруг приказал ей:
- Миссис Томсон, поставьте свой фужер!
Удивленная женщина послушалась.
- Что же это вы, Джейн, подсунули матери самый плохой фужер, с щербинкой? Смотрите, у нас с вами целые, а у матери - надколотый. Хорошо же вы ее угощаете в последний раз! Поменяйтесь...
- Боже мой, какая разница! - махнула рукой Кэтрин.
- Тогда попросим новый бокал у дежурной. Это плохая примета - пить из щербатой посуды.
Миссис Томсон не успела возразить Ковалю, как он сделал два быстрых шага к двери, возле которой на стене были размещены кнопки.
Джейн, ища глазами, куда бы вылить вино, взяла со стола фужер матери. Коваль, все время следивший за ней, бросился назад и успел схватить ее за руку.
- Поставьте фужер!
Джейн старалась вырвать свою руку:
- Кто дал вам право?!
Шампанское выплескивалось на пол. Кэтрин, ничего не понимая, испуганно наблюдала эту сцену.
Дверь отворилась, в номер без стука вошли лейтенант Струць в милицейской форме, дежурная по этажу и еще какая-то женщина.
Джейн совсем обезумела, в глазах ее было что-то жестокое, дикарское. Подполковник свободной рукой отобрал у нее фужер с остатками шампанского.
- Товарищи, - обратился он к Струцю и понятым, - в этом фужере, который подала миссис Томсон ее названая дочь Джейн Томсон, вместе с шампанским содержится отрава. Сейчас мы отправим вино на экспертизу, а вы, лейтенант Струць, тем временем составьте протокол... Первая попытка отравить миссис Томсон на даче, - добавил Коваль, - не удалась - умер Залищук, по жадности выпивший чужое вино... Миссис Томсон не мать Джейн. Джейн это знала и таила в себе, хотя Катерина Григорьевна, то есть Кэтрин Томсон, воспитывала ее и любила как родную... - Коваль перевел дыхание. Она, - кивнул на Джейн, забившуюся в угол дивана и смотревшую оттуда глазами затравленного зверя, - не могла уехать, не попытавшись еще раз осуществить свой замысел... К счастью, мы вовремя об этом догадались... Отведите, Виктор Кириллович, ее в мою машину... Я обещал Джейн отвезти ее... Отрава действует медленно, и преступница успела бы вылететь домой. А с Англией конвенции о выдаче уголовных преступников у нас нет, - закончил Коваль. - Итак, расследовать ее преступление будем здесь.
- Нет, нет! - отчаянно закричала Джейн. - Я бросила только сердечную таблетку!.. Мама очень волновалась, и я... я...
Миссис Кэтрин упала в кресло, потеряв сознание.
Коваль бросился к телефону, чтобы вызвать "скорую помощь"...
10
Вскоре Дмитрий Иванович разговаривал с Джейн Томсон в своем кабинете в министерстве.
Через несколько часов подполковник должен был встретиться с новым следователем прокуратуры и доложить ему все детали дела. Тищенко освободили от дальнейшего расследования отравления Залищука Бориса Сергеевича и поручили закончить эту работу следователю по особо важным делам прокуратуры республики Спиваку. Так было решено не только из-за неспособности Тищенко разобраться в преступлении и довести дело до логического конца, а еще и потому, что это дело приобрело большое значение.
Дмитрий Иванович знал, что согласно закону его функции - оперативного работника и дознавателя - заканчиваются. Отныне он полностью передает все материалы следователю, а сам займется какими-то другими правонарушителями. Но он не мог не увидеться еще раз с Джейн, не поговорить с ней с глазу на глаз до того, как Спивак возьмет следствие в свои руки.
Синичка, которая неосторожно влетела с мороза в теплый дом и села на форточку, запуталась в сетях, наброшенных им: в аналитической лаборатории эксперты-химики уже получили данные о наличии ядовитого гликозида брионина вместе со смертельной дозой наперстянки в том фужере вина, который Джейн поднесла миссис Томсон, и в изъятых во время обыска сердечных таблетках. Но в ушах подполковника еще стоял отчаянный писк синички; рука, которая держала ее, еще помнила трепещущие крылышки и чувствовала остренькие, хотя и слабые коготки. Все это почему-то тревожило душу, и Коваль хотел лишний раз увериться в своей правоте.
Перед Дмитрием Ивановичем теперь сидела в кабинете не энергичная, самоуверенная девушка, хорошо умевшая скрывать возраст, а осунувшаяся женщина старше своих лет. Джейн словно вся съежилась, сгорбилась, глаза потускнели, на щеках пятнами горел нездоровый румянец. Что-то новое, резкое появилось в ее жестах и взгляде за последний час. Она словно не замечала Коваля и, нахохлившись, отвернулась к окну.
- Джейн, - сказал подполковник, - теперь, когда все карты открыты, я хочу откровенно поговорить с вами.
Она вздрогнула, услышав его голос, но голову не повернула.
- Джейн, вы меня слышите? Ну как хотите... Это для вас последняя возможность... Дальше вами займется следователь.
Джейн повернулась к Ковалю, и погасшие глаза ее вспыхнули злым огнем.
- Ни с вами и ни с каким следователем я не буду говорить без представителя посольства. Я требую немедленного приезда посла или кого-нибудь от него! Я не разрешу издеваться надо мной... - На глазах у нее показались слезы.
