Антон Леонтьев - Лига охотников за вампирами
– Да, обычно солнечный свет губителен для тварей, – кивнул ее отец, – но Пелагея пока что еще не вампир, но уже и не человек. Возбудителю вампиризма, сему мерзкому вирусу, который поразил ее, требуется время на то, чтобы развиться и полностью захватить контроль над ее телом и мозгом. Полагаю, возбудителю надо сначала размножиться в крови, и количество возбудителей должно достичь определенного уровня, на что уходит пара дней и ночей. Иногда чуть больше, иногда меньше, зависит от организма. Пока вирус не овладел телом полностью, отрицательная реакция на солнечный свет выражена слабо. Тем паче, что окна, как ты видишь, дочь моя, занавешены и в избе царит полумрак. Однако сегодня ночью процесс превращения завершится, и Пелагея станет вампиром!
Тело покойницы дернулось, как будто через него пропустили электричество: подобные опыты отец демонстрировал когда-то маленькой Валерии на трупиках лягушек и крыс.
– Начинается! – сказал магистр, потирая руки. – Однако у нас есть еще несколько минут. Валерия, подай мне скальпель!
Девушка вынула из саквояжа сафьяновый футляр и извлекла из него блестящий острый скальпель.
– Так как вампир пока обездвижен, все еще находится в состоянии анабиоза, то нет нужды использовать нож, топор или нечто подобное. Я произведу хирургическую операцию, которая раз и навсегда избавит Пелагею от страданий и жажды крови. Смотри же, дочь моя!
Отец вонзил скальпель в горло девицы. Потекла черная густая кровь. Внезапно покойница раскрыла глаза и оскалила зубы – но это были уже не зубы, а клыки! Валерия ахнула, а ван дер Квален быстрым тренированным движением отделил голову от туловища.
– Вот и все, дочь моя! Мозг является капитанским мостиком не только для человеческих существ, но и для вампиров. Кое-где предпочитают вбивать вампиру в сердце кол, причем обязательно осиновый, однако сие действие малоэффективно. Раны вампиров благодаря живущему в их теле вирусу обладают почти волшебной способностью затягиваться в рекордно быстрые сроки. Но если голова отсечена от туловища, то вампир мертв...
И в самом деле, глаза Пелагеи потухли, а вместо клыков из-под губы выглядывали уже обычные белые зубы. Валерия сняла тряпку с одного окна и увидела, что на улице сгущается тьма.
Магистр тем временем орудовал особой иглой, пришивая голову обратно к туловищу.
– Местный народ, как и крестьяне любой страны, склонен к суевериям и, как следствие, к панике. Вид тела односельчанки с отсеченной головой их наверняка напугает. Так что приведу покойницу в божеский вид – пришитая голова ее к жизни Пелагею не вернет, так как перерезаны нервные окончания, артерии, кровеносные сосуды и позвоночник. А ты, дочь моя, протри натекшую кровь. Она у вампиров не такая, как у обычных людей, а густая и темная, как чернила...
Полчаса спустя Пелагея была презентована сначала отцу Ферапонту, а затем и прочим крестьянам. На покойнице был новый саван, а шею прикрывали бутоны живых цветов.
– Ну, прямо как царица в гробу лежит! – вздохнула с завистью одна из соседок.
Закрыв саквояж, Альбрехт ван дер Квален, сопровождаемый Валерией, вышел в сени и сказал Архипу:
– Как я понимаю, нам придется заночевать в деревне...
– Верно, – откликнулся тот. – Потому что время уже позднее, а места у нас лихие, разбойники в округе шалят. Не ровен час, снова нападут на вас!
– Так что, Пелагею убили упыри? – спросил Архип с блеском в глазах.
И Валерия ответила:
– Вы же считаете это сказками и бабьими россказнями...
Отец Ферапонт пригласил ученого и его дочь в свой дом: он жил с супругой и семью детьми в каменных хоромах, выстроенных опять же князем Никитой. Попадья встретила гостей сытным ужином и плодовыми наливками.
Альбрехт ван дер Квален интересовался больше не модернизацией крестьянского быта и аграрной реформой, о которой вещал ученый священник, а тем, сколько человек умерло в деревне в последнее время при странных обстоятельствах.
– Трое, как я уже и говорил, профессор, – повторил поп, проникшийся глубоким уважением к ученому. – Вернее, четверо, потому что преставился еще и дед Матвей. Однако ж он старый и ветхий был, на седьмой десяток повернул, в его смерти нет ничего загадочного. А три других покойника точно деяние нечистой силы, без сомнения! Во-первых, Варвара – тридцати двух лет, жилистая и работящая. Во-вторых, Иван – мальчишка тринадцати лет, подвижный и непосредственный. И в-третьих, Серафим, сын кузнеца осемнадцати годков от роду.
Магистр стал выспрашивать, когда именно скончались упомянутые персоны. Оказалось, что все трое уже похоронены.
Альбрехт шепнул дочери:
– Для вампиров сее не является преградой. Ведь они находятся в состоянии анабиоза, и воздуха, имеющегося в гробу, им достаточно. Да и хоронят зимой зачастую не очень глубоко, так что вампиру, который обрел силу и терзаемому голодом, не составляет труда вышибить ночью крышку и выбраться на поверхность. Спроси отца Ферапонта, не находил ли он раскуроченных могил на кладбище? Хотя вампиры отнюдь не глупы – выбравшись на поверхность, забрасывают яму землей, дабы никто не догадался, что они выкарабкались из гроба...
Священник уверил, что ничего подобного не наблюдалось, но Альбрехта его слова не успокоили.
* * *Гостям отвели комнаты на втором этаже. Валерия долго не могла заснуть, вслушиваясь в музыку ночи: крики птиц, мычание коров, странные скрипы. Внезапно по деревне прокатился душераздирающий, леденящий душу вопль. Несколько мгновений спустя в комнату к Валерии влетел отец. Альбрехт ван дер Квален был в камзоле, в одной руке – свеча, в другой – скальпель.
Убедившись, что с Валерией все в порядке, он сказал:
– Я подозревал, что этой ночью будут новые жертвы. Потому что часто вампиры, особенно в сельской местности, убивают ночь за ночью всех жителей, а потом уходят в другое место. Ведь для них деревня – своего рода грибная поляна, с которой надо снять последний шампиньон, чтобы затем отправиться к иной. При этом, случается, они дарят новую, вампирью, жизнь нескольким людям, и те становятся их марионетками и вассалами.
На пороге комнаты возник перепуганный отец Ферапонт. На улице мелькали огни, слышались встревоженные голоса и крики. В зале на первом этаже дома священника толпилось множество народу. Один из крестьян, все тот же, с рыжей бородой и бельмом на глазу, поклонился в ноги батюшке и сказал:
– Мальчонку Сидора на этот раз прихватило! Ему было всего полтора годика, а теперь и он покойник. На шее у него такие же следы, как и у всех других. Упыри, батюшка, напали. Упыри проклятущие!
Крестьяне покосились на Альбрехта. Магистр, прихватив саквояж, в сопровождении Валерии отправился в избу, где жил Сидор. Мальчик был мертв – кто-то высосал из него кровь.
– Вампир сильно спешил, работал нечисто, – указывая на лужу крови на полу, заметил ван дер Квален. – Или, возможно, еще не набил себе руку в мастерстве высасывания крови. Вернее, клык...
Ученый осмотрел мальчика и вынес вердикт:
– Ребенок мертв, в том нет сомнений. Ритуала превращения произведено не было. Полуторагодовалый вампир – явление поистине кошмарное! Собственно, такие дети и не могут стать вампирами, потому что вирус, пробравшийся в их организм, настолько силен и токсичен, что убивает малышей. Только начиная где-то с двенадцати– или тринадцатилетнего возраста подросток может превратиться в вампира...
Валерия напомнила отцу, что двое умерших и были очень молоды – тринадцатилетний Иван и восемнадцатилетний Серафим. Альбрехт энергично кивнул:
– Да, я тоже подумал об этом, дочь моя! Вряд ли здесь была Варвара, но и такой вариант не исключен.
Он вышел из избы. Вокруг нее топились мужики и бабы с вилами, косами, топорами и со сковородками в руках. Чадили, поднимая мириады оранжевых искр, самодельные факелы. Альбрехт подозвал к себе отца Ферапонта, Архипа и сказал:
– Необходимо выявить очаг заразы и установить, кто является рассадником смерти.
– Упыри! – заявил уверенно отец Ферапонт. – Наука наукой и прогресс прогрессом, но упыри существуют! Я, грешник, еще смел в этом усомниться! А вы, вы так не считаете?
Альбрехт уклонился от ответа и продолжил:
– Тот, кого мы разыскиваем, наверняка находится еще где-то в деревне. Он – или она – прячется. Поэтому отдайте приказание одной группе крестьян тщательно обыскать все селение: избу за избой, сарай за сараем, хлев за хлевом. Если обнаружат... Если обнаружат персону, которая считается мертвой, то должны немедленно кликнуть меня. Я же отправлюсь на кладбище. Мне требуются в помощь шесть крепких мужчин. И лопаты.
Архип начал отдавать приказания, а отец Ферапонт, дрожа, произнес:
– Господи, что же вы задумали, профессор? На кладбище, в ночь, с лопатами...
Валерия перевела ему ответ отца:
– Мы должны знать, с кем имеем дело. Поэтому необходимо сейчас же, не дожидаясь утра, произвести эксгумацию. Тот человек, чья могила пуста, и есть источник заразы.
