Джон Локк - Летальный исход
Эдди Рэй вообще-то предпочитал сам заказывать себе блюда, но какого черта, дело-то сейчас вовсе не в жратве. И все же, она, по всей вероятности, что-то вроде модели, пусть даже несколько тощая и костлявая, а он не слишком любил еду, которую предпочитают потреблять эти девицы. Значит, всякая дрянь и никакого пива. «Есть ли хоть один шанс, что она закажет мне гамбургер с жареной картошечкой?» – подумал он. Наверняка ни единого, верно?
– Что бы ты ни заказала, все подойдет, – сказал Эдди Рэй.
– Я думаю, ты из тех, кто любит бифштекс с жареной картошкой, – сказала женщина.
Эдди сразу просветлел лицом и сказал:
– Налить тебе выпить?
– Если и ты выпьешь со мной за компанию.
Они выпили по одной. Это оказался какое-то слабенькое девчачье пойло. Он немного расслабился, а она налила ему еще. На этот раз выпивка была покрепче, и Рэй уже начал ощущать воздействие спиртного, выпитого до еды. Он решил, что про эту часть умолчит нынче вечером, когда будет рассказывать приятелям о своем великолепном свидании.
А она улыбнулась и сказала:
– Когда покончишь с этим стаканом, я тебя поцелую.
– Да я всю эту проклятую бутылку выпью, если ты снимешь платье, – ответил он и подмигнул ей, но тут же пожалел, что это сказал.
– Ну что ты, Эдди Рэй! – сказала она, но с улыбкой, так что он решил, что по-прежнему все в порядке.
– Да я просто пошутил, – сказал он. И одним глотком допил все, что оставалось в стакане, а она сказала:
– А теперь насчет того поцелуя.
Эдди никак не мог поверить в такое везение.
Он начал вставать, чтобы получить обещанный поцелуй, но так и не выпрямился, внезапно ухватившись за грудь и сделав ужасную гримасу. Потом сделал пару шагов вбок и врезался в стену.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
Рэй посмотрел на нее.
– Не понимаю, что это со мной. – Он упал на колени, потом свалился на бок, и его лицо исказила гримаса боли, а потом и жуткой муки.
Келли подтащила стул поближе к нему и села.
– У тебя немного времени осталось, – сказала она. – Не успеешь понять.
У Эдди начали отниматься ноги и руки.
– Что… – прохрипел он, – что ты сделала?
– Я тебя отравила, – ответила она.
– За что?
– За Монику. Кстати, она не была твоей подружкой. Она была на пять лет моложе тебя. Пятнадцать ей было в тот вечер, когда ты ее изнасиловал.
– О чем… это ты?.. – с трудом произнес Эдди. Ему уже было трудно говорить, но в данный момент, как оказалось, голосовые связки были единственной частью его тела, которая еще продолжала действовать.
– Ты тогда устроил у себя дома пивную вечеринку, – сказала Келли. – Все гости вывалились в ваш передний двор. А Моника как раз возвращалась домой из школы, после занятий в танцевальном кружке. Ты был знаком с нею, она ведь жила по соседству, вот и зазвал ее к себе. А потом схватил ее и изнасиловал прямо у себя во дворе, на лужайке, а потом пригрозил убить, если она кому-нибудь про это расскажет.
– От-т-ткуда т-т-ты все это з-з-знаешь?
– Она была немного воображалой, нос любила задирать, – сказала Келли. – Но она была моей подругой. И это была стоящая девочка, в ней имелся класс! В отличие от тебя.
– Помоги мне, – простонал он.
– Черта с два. Но вот какое у меня есть предложение. Назови мне имена двоих людей, которые испоганили тебе жизнь, точно так, как ты испоганил жизнь Монике. Если хочешь торжества справедливости, вот тебе шанс. Но говори быстро, потому что очень скоро начнешь расплачиваться за свои грехи, всерьез и надолго. Навсегда.
И Эдди назвал ей имена своего тренера и еще одного парня из Вудхэйвена, который отпустил гнусную шуточку по поводу их игры через целую секунду после финального свистка.
Келли протерла все поверхности, к которым могла прикасаться, включая крышку кувшина с апельсиновым соком и бутылку шампанского. Потом сунула себе в сумку пробку и бокалы, а также записку, которую оставила ему, выудив ее у него из кармана.
Остановилась на минутку, осмотрела всю комнату. Решив, что все тут уже стерильной чистоты, она направилась к двери, задержавшись лишь на секунду, чтобы длинным шагом переступить через тело Эдди, содрогающееся в последних конвульсиях. Здесь все было кончено, к тому же ей уже надоело быть Моникой.
Глава 52
Кэти Эллисон почти закончила прогулку со своим золотистым ретривером Уэнди. Они, как обычно, обходили соседний квартал, когда она увидела этого огромного и неуклюжего мужчину, стоявшего возле припаркованной машины прямо перед нею. Была середина утра, начинался прекрасный солнечный денек, и она находилась в своем районе в городке Мариетта, штат Джорджия, совсем рядом с Атлантой. Все дома здесь стояли на отдельных огороженных участках. Преступности в таких районах, как этот, где проживала Кэти, не было практически никакой. Дома здесь стоили по нескольку миллионов.
Но даже при этом мужчина, стоявший у нее на пути, был столь огромен, а лицо и голова у него были такие изуродованные, что она остановилась и замерла на месте футах в двадцати от него. Уэнди тоже его заметила или же просто учуяла страх, охвативший Кэти, как это нередко бывает у собак. Шерсть на загривке Уэнди начала медленно вставать дыбом. И она издала низкое, утробное рычание. Кэти решила, что самым разумным будет развернуться и идти домой тем путем, каким она сюда пришла.
Но когда она повернулась, то услышала, как этот мужчина окликнул ее по имени. Кэти замерла на месте, пораженная и испуганная. Откуда это жуткое чудовище знает, как ее зовут?!
– Пожалуйста, мэм, не надо пугаться, – сказал он, приближаясь к ней. – Тут нет вашей вины, что вы так испугались. Мой вид всегда так действует на людей, когда они видят меня в первый раз. Ничем не могу помочь, так уж я выгляжу. Поверьте, я пытался.
Куинн продолжал приближаться к ней.
– Самое лучшее, это просто на меня не смотреть. – Он уже стоял прямо перед нею. Уэнди, бедняжка, вся тряслась от страха, а потом напустила лужу прямо посреди тротуара.
– Кэти, меня зовут Джордж Первис, и, боюсь, у меня для вас плохие новости.
Кэти не сдвинулась с того места, к которому приросла, услышав, что он назвал ее по имени. Она и впрямь не смотрела на этого мужчину, стоящего перед нею. Так что не сможет потом опознать его, так что, возможно, ему и не понадобится ее убирать.
– Мне очень жаль, мистер Первис, – сказала она. – Не хочу быть грубой, но вы пугаете мою собаку и меня. И я не думаю, что мне будет интересно выслушивать ваши плохие новости. Лучше я домой пойду, ладно?
Куинн опустился на одно колено и протянул ладонь к Уэнди, чтобы та его обнюхала. Она тут же цапнула его зубами за запястье, глубоко вонзив их в плоть, и начала мотать головой из стороны в сторону, трепать руку, словно пыталась сломать шею здоровенной крысе.
– Ох, Боже мой! – закричала Кэти. – Уэнди, фу! Прекрати!
Псина выпустила прокушенную руку.
– Извините, мистер Первис. Она никогда так себя не ведет.
Куинн лишь пожал плечами.
– Все в порядке, мэм. Я вообще-то не так уж чувствителен к боли, как большинство людей. – Он заметил, что она уставилась на его окровавленную руку, и, желая убрать это отвлекающее обстоятельство, засунул руку в карман.
– Все равно, извините, – сказала Кэти. – Мне очень жаль. – Она глубоко вздохнула, повернулась к нему лицом, изо всех сил стараясь не отшатнуться в ужасе. Посмотрела ему прямо в лицо и на сей раз увидела там больше, чем могла ожидать. У нее даже слезы навернулись на глаза, когда она подумала о той боли, которую он должен был испытать, не говоря уж об эмоциональных страданиях. – И какие плохие новости вы желали мне сообщить?
Куинн посмотрел в обе стороны улицы, прежде чем ответить. Он все еще стоял на одном колене, вроде как для того, чтобы не возвышаться над нею.
– Это касается вашего мужа, Брэда.
– Что с ним?
– Он заплатил мне пятьдесят тысяч, чтобы я вас убил.
Кэти начала тяжело дышать. У нее уже кружилась голова. В ушах звенело. Единственная причина, по которой она не грохнулась в обморок, заключалась в том, что ей не хотелось, чтобы этот монстр к ней прикасался – а он ведь наверняка полезет помогать. Она огляделась по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь, кто мог бы ей помочь, и пытаясь при этом придумать, как ей побыстрее от него убежать.
– Пожалуйста, не убегайте. Я не собираюсь это делать.
– Что?
– Я не собираюсь вас убивать.
– Почему?
– Я пару дней наблюдал за вами, а также следил и за вашим мужем. И пришел к выводу, что это он заслуживает смерти, а не вы.
Кэти снова посмотрела ему прямо в лицо, желая убедиться, что он не шутит и не разыгрывает ее. Выражение его лица ничего ей не сказало, но ведь его лицо, кажется, вообще не было способно выражать что-либо, разве что вызывать ужас. И она уверилась – пусть только на минутку, – что он действительно не сделает ей ничего плохого.
– Да почему это моему мужу захотелось меня убить?! – спросила она.
