Андрей Константинов - Гоблины. Пиррова победа
— А записи с той ночи у тебя, случайно, не сохранились? Никогда не видела себя занимающуюся любовью со стороны.
Не выдержав, Мешок коротко, без замаха ударил жену кулаком в лицо. Ударил на эмоции, но вполсилы. Тем не менее и этого оказалось достаточно, чтобы Леру отбросило на несколько метров: вылетев в прихожую, она упала на спину, больно ударившись затылком о паркет. Но и даже теперь, надо отдать ей должное, самообладания госпожа Мешечко не потеряла. Равно как показного мужества и демонстративного презрения к выходке мужа.
Постанывая, Лера приподнялась, встала на колени, размазала кулачком струйку крови, сочившуюся из носа, и процедила насмешливо, начав с классики:
— Браво, браво! Вот сейчас настоящий мент и скажется! Может, чтоб было сподручнее, возьмешь резиновую дубинку? Хотя что я такое говорю? Дубинку нам низя. А ну как зафиксируют в травме побои, сообщат куда надо? Нет-нет, я нисколечко не сомневаюсь, что в конечном итоге тебя отмажут. Менты своих всегда отмазывают. Но вот нервы помотают — у-у! Могут даже придержать назначение на должность начальника отдела. Вот где ужас-то!
— Тварь!
Перешагнув через жену, Андрей порывисто прошел в спальню, рывком толкнул дверцу шкафа, достал с нижней полки дорожную сумку и принялся набивать ее своими вещами, в буквальном смысле сдирая с вешалок.
Через некоторое время на пороге комнаты возникла Лера, прижимающая к лицу мокрое полотенце.
— Ты куда-то собрался, милый? — подчеркнуто кротко поинтересовалась она.
Андрей обернулся и посмотрел на жену ТАК, что только сейчас Лере сделалось по-настоящему страшно. Осекшись, она привалилась к дверному косяку и стала молча наблюдать за тем, как, покончив со шмотками, муж застыл у книжной полки и, немного подумав, пихнул в сумку парочку самых любимых книг. Следом за пищей духовной туда же направилась литровая бутылка водки из бара и, наконец, рамка с фотографией улыбающейся Алиски.
Мешечко остервенело дернул язычок молнии и шагнул к двери.
— Дай пройти! — прорычал он, и Валерия опасливо подвинулась, пропуская мужа.
Хлопнула входная дверь, и в доме сделалось пугающе тихо.
Лера беззвучно заплакала. В бессилии она опустилась на пол, так как более не было необходимости играть роль сильной и волевой женщины. Самостоятельной и независимой женщины. Женщины, сделавшей свой непростой выбор.
Крупные слезы вперемежку с капельками крови, срываясь, падали на паркет, рисуя причудливые узоры.
Слава богу, что этих рисунков сейчас не видела их дочь!..
…Андрей бросил сумку в багажник, предварительно достав из нее бутылку водки, и забрался в машину. Здесь он положил руки на руль, голову на руки и долго, казалось целую вечность, провел в этой позе, напряженно думая-думая-думая…
Наконец, приняв единственно верное, как ему сейчас надумалось, решение, он достал телефон и набрал заветный номер…
* * *
То было первое за последний год по-настоящему семейное торжество. Ольга, Володя, Денис и Ирина Владимировна сидели за празднично накрытым столом в гостиной и отмечали день рождения сына и внука. А девять лет — это вам не кот начихал! Девятка, она вообще наполнена глубоким мистическим и сакральным смыслом. Неслучайно у буддистов число «девять» — небесное число, означающее высшую духовную силу. А у китайцев «3<|>х<|>3» — самое благоприятное из всех чисел. К слову, по настоянию именинника на Ольге сейчас как раз таки был надет роскошный китайский халат с драконами («Папа сам в Шанхае выбирал!» — похвастался Денис), а волосы были скреплены в восточном стиле деревянной заколкой-спицей.
— …Ба, представляешь? В день взрослая панда съедает до тридцати килограмм бамбука и побегов! — без умолку сыпал энциклопедическими познаниями сын.
— Ну ничего себе! — умилилась Ирина Владимировна.
— Подумаешь! — возразил Володя. — Я бы тоже мог съедать в день по тридцать килограмм столь изумительных пирогов с рыбой!
Все семейство дружно расхохоталось, и в этот момент мобильник Ольги подал голос. Она посмотрела на высветившийся номер, встала из-за стола, торопливо прошла в свою комнату и, прикрыв поплотнее дверь, ответила:
— Да, Андрей, слушаю тебя.
— Олька, мы не могли бы с тобой повидаться?
— Когда?
— Прямо сейчас. Я могу подъехать, куда скажешь.
— Что-то случилось?
— Ничего военно-морского. Просто хочу тебя увидеть.
— Извини, Андрюш, я никак не смогу. У меня сегодня у Дениса день варенья. И еще Володя в гостях. Неудобно.
— А Володя — это кто?
— Отец Дениски.
— А, понятно. Так у вас там что-то типа семейного вечера воспоминаний?
— Вроде того.
— Ну, в таком разе: извини за беспокойство.
— Андрей! С тобой действительно все в порядке? — встревожилась Прилепина.
— О, да! У меня всё просто «по пять»! До завтра, Олька.
— До завтра.
Ольга сбросила звонок. Какое-то время она сидела, прислушиваясь к своим ощущениям, и размышляла над тем, что же там, у Андрея, могло случиться. В том, что «случилось нехорошее», она, зная характер и интонации Мешка, почти не сомневалась.
В состоянии глубокой задумчивости Прилепина возвратилась к своим, и Денис первым делом спросил настороженно:
— Что, опять срочно вызывают на работу?
— А вот и не угадал.
— Не угадал! Не угадал! Ха-ха-ха! Проиграл! — радостно запрыгал вокруг отца сын.
— Кто проиграл? Во что проиграл? — не поняла Ольга.
— Это мы с ним поспорили. Папа сказал, что тебя сейчас вызовут на работу, ты быстренько соберешься и уедешь. А я ему говорю — ни фига!
— Ф-фу, Денис! — бабушка укоризненно посмотрела на внука. — Что за жаргон?
— Короче, мы с ним поспорили, и он проиграл.
— На что спорили-то?
— На поцелуй. Если папа проиграет, он должен тебя поцеловать.
Володя вытер жирные губы салфеткой, весело поднялся со словами:
— Ничего не поделаешь! Дело чести, сама понимаешь!
Он хитро подмигнул Денису, подошел к Ольге и под радостные детские возгласы по-хозяйски обнял де-юре супругу и поцеловал.
Странное дело, но ей даже понравилось…
Санкт-Петербург,
15 сентября 2009 года,
вторник, 00:17 мск
Придав физиономии выражение какой-никакой осмысленности, Андрей зафиксировал тело в положении «вытянуться во фрунт» и осторожно позвонился в дверь. Ждать реакции пришлось около минуты: наконец щелкнули замки, и на пороге возник заспанный Золотов — в майке, застиранных трениках и шлепанцах на босу ногу.
— Здравия желаю, господин подполковник!
— Оп-па! Явление Христа народу. Привет-привет, давно не виделись, — Василий Александрович профессионально принюхался. — Ба, «Устин Аимыч, ты где так нализался»?
— В машине.
— Ты что, в таком виде машину вел? — нахмурился Золотов.
— Нет. Я сначала к вам во двор приехал, а потом уже…
— Понятно. А чего сразу не поднялся?
— Размышлял…
— Хорошее дело. Богоугодное.
— Василь Саныч, супруга дома? — понизив голос до шепота, спросил Андрей.
— На дачу уехала, к сестре.
— Уф-ф, хоть где-то повезло. Пустишь переночевать?
— Ты что, с Леркой поссорился? Или просто боишься в таком виде дома показываться?
— Всё хуже, господин подполковник. Всё гораздо хужее…
— Ну заходи, коли так…
* * *
В 01:15 в полумраке Ольгиной спальни маленьким фонариком зажегся дисплейчик поставленного на беззвучный виброзвонок мобильного телефона.
Зажегся синим, высветив короткое имя «Андрей».
Фонарик подрагивал около минуты, но так и не разбудил ни его хозяйку, ни человека, в объятиях которого та сейчас спала.
В конечном итоге сей «Flash in the night» так и оказался невостребованным.
И мобильник, так ни до кого и не докричавшиийся, погасил свой экранчик.
As a break of dawn came closer
All my hopes seemed so forlorn[13]…
Впрочем, до рассвета было еще пить и пить…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПОЛЯРНЫЕ ЗОРИ ЗДЕСЬ ТИХИЕ
Санкт-Петербург,
15 сентября 2009 года,
вторник, 10:46 мск
В курилку со страдальческим выражением лица заглянул Коля Лоскутков и обратился к гоняющим чаи Холину с Джамаловым с престраннейшей просьбой:
— Мужики, сигареткой не угостите?
— Ты же у нас некурящий? — удивился Григорий.
— Да вот, чего-то вдруг захотелось.
— Ну, тады держи.
— Гришк, ты чего это ребенка к дурному приучаешь?
— Какой же он ребенок? У него вон ножища явно сорок третьего размера. Соответственно, и член восемнадцать сантиметров, не меньше.
— А ты что, измерял? — хохотнул Джамалов.
