Татьяна Степанова - Яд-шоколад
Катя слушала, затаив дыхание. Если бы знал этот пьяница-сплетник Голощапов, какую информацию он сейчас выдал!
— Того парня ведь Феликсом звали? — спросила она.
— Кажется. Слухи про все это ходили, про несостоявшуюся свадьбу Димона Момзена. Но давно это было.
— У Феликса тоже татуировка на руке. Случайно не ваша работа?
Голощапов усмехнулся:
— Они тогда вместе приходили. Как сейчас Жирдяй за Димоном таскается, точно так тогда и этот Феликс за ним как собачонка бегал. Парень заказал мне орнаментальный крест. Это так называемый Узел Тронда. Довольно темный символ. Кстати, у Момзена он тоже есть.
— Где?
— Внизу, почти что в паху, догадайтесь сами, рядом с чем, — Голощапов выпил коньяк. — Сюрприз для вас?
— Что за символ такой?
— Очень древний. И это настоящая готика, а не вся эта нацистская муть. Темный знак. Черная метка с того света.
Глава 38
Самый счастливый вечер
В этот вечер Машенька Татаринова поняла, что счастье в жизни есть. Это не сказка.
До конца ее рабочего дня оставалось два часа, но как назло дел привалило, даже ежедневный отчет пришлось варганить, что называется, прямо «на коленке», пользуясь планшетом и перекачивая на флешкарту.
Между двумя соседними бутиками на первом этаже «МКАД Плаза» разгорелся злой конфликт из-за оформления витрин световой рекламой, которая ну никак не хотела гармонировать друг с другом. Требования торгового центра на этот счет гласили: привести в соответствие с общим дизайном. Но никто из владельцев бутиков не желал уступать друг другу и переделывать оформление.
Машенька Татаринова находилась в самой гуще торговой войны, фиксируя обоюдные претензии арендаторов в свой блокнот, когда она увидела его.
Феликс шел по первому этажу мимо фонтана и стеклянных лифтов, направляясь в свой бутик «Царство Шоколада». На него обращали внимание все покупательницы — на его стильный сюртук, кружевное жабо и этот новый белый атласный жилет. Словно ожил кто-то из героев английского сериала, словно сам принц ночи посетил шумный, набитый покупателями торговый дворец.
У Машеньки Татариновой подкосились ноги — она сама не ожидала, что сегодня вид Феликса на нее так подействует. Она забыла обо всем, даже о своей работе, о том, что надо фиксировать претензии. Она пробормотала извинение: я сейчас вернусь, одну минутку, подождите.
И сорвалась с места — туда, к стеклянным лифтам, которые словно сказочные воздушные колесницы или хрустальные гробы… опускались и возносились синхронно, с точностью до секунды.
У лифтов она Феликса не нашла и отправилась прямо в «Царство Шоколада». Все, о чем она так мечтала на конной прогулке, всколыхнулось разом, и Машенька решила действовать. Все эти бабы, все эти ужасные бабы, тетки, телки — они все так пялятся на него, они тоже его хотят… кто-то уведет прекрасного принца… возьмет этого антикварного гота себе и станет смеяться над ней, глупой Машенькой, проворонившей свое счастье из-за непростительной робости.
— Феликс!
Он стоял у прилавка-витрины «Царства Шоколада» и забирал прямо оттуда коробки с конфетами. Продавщицы у кассы наблюдали — дело хозяйское. Машенька не ожидала, что окликнет его вот так громко, так страстно.
Феликс, антикварный гот, обернулся. Он смотрел на Машеньку, словно не узнавая ее, не понимая, кто перед ним. Он был где-то далеко сейчас. Несколько коробок с конфетами лежали перед ним на прилавке. И еще одну коробку он держал в руках. Не шоколад, а марципан.
Машеньке сейчас не нужны были никакие конфеты. Никакие подарки от него. Она жаждала поцелуя.
— Привет, — сказал Феликс. — А, это ты.
Обычно говорят наоборот: А, это ты, привет.
Но Машенька не обратила внимания на эту маленькую странность.
— Слушай, я вот что подумала. Ты как к лошадям относишься?
— Что? К каким лошадям?
— Ну, покататься на лошади не хочешь? Я подумала, мы могли бы… встретиться и вместе… я могу это устроить, у меня мама — инструктор конной школы в парке «Косино».
— Где? — Феликс внимательно посмотрел на девушку, улыбнулся уголком губ. — Почему нет?
— Правда? Ты правда хочешь? Мы могли бы… да когда угодно, когда ты сможешь. Там лошади спокойные, ну, есть и с норовом… но мы выберем лучших, я это устрою.
— Прекрасно. Я могу тебе позвонить? — Феликс положил коробку с марципаном к остальным и достал из кармана сюртука Iphone. — Какой у тебя номер?
Машенька продиктовала, она чувствовала, что вся горит: он взял у нее номер телефона! Она думала, что он нажмет и перезвонит, чтобы исключить ошибку, но Феликс этого не сделал и телефон убрал. Вместо этого он спросил:
— А сегодня ты во сколько заканчиваешь?
— В шесть, но могу и раньше.
— Ты красивая.
— Это ты…
— Что я?
— Это ты красивый. Классный. Просто потрясающий. Это ты… я давно хотела сказать тебе… я…
Феликс наклонился и взял ее за подбородок. Машенька закрыла глаза. Она как никогда желала поцелуя. Но Феликс не поцеловал, видно, стеснялся продавщиц. Он лишь коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.
— До встречи, детка.
Машенька вышла из «Царства Шоколада» на ватных ногах. В душе крепла уверенность — они встретятся сегодня вечером. Он позвонит сегодня. У него был тако-о-о-о-й голос…
И она не ошиблась. Звонок раздался на мобильный, когда она уже с сумкой через плечо спускалась из управленческого офиса по служебной лестнице. Она схватила телефон, но звонок оборвался. Она глянула на номер — не из списка, у нее все номера в списке обозначены, а этот нет, это Феликс!
И сразу пришло СМС: «Жду у бокового входа, выходи, любимая».
Огромный торговый комплекс имел три выхода — центральный, тот, что из «Азбуки вкуса» на другом конце, и боковой — этот выходил прямо на съезд к МКАД и огромной парковке.
Машенька стремглав полетела через первый этаж — опять мимо фонтанов и стеклянных лифтов, мимо всей этой мишуры, всего этого барахла, мимо салона, где она делала маникюр в стиле Черной розы, мимо «Царства Шоколада».
Она летела на крыльях. Любимая… Феликс впервые назвал ее так… значит, она не ошиблась, все это время он тоже искал с ней встречи и горел, и мечтал, только робел, так же как и она.
Боковой выход. Вертящиеся двери. Никого навстречу — тут автостоянка и дорога, отсюда только, как правило, выходят к машинам.
У дверей стоял черный внедорожник с затемненными стеклами. Лишь на такой крутой тачке и могут ездить антикварные готы, принцы крови…
Машенька ринулась к авто. Дверь рядом с водителем тут же распахнулась, и высунулась мужская рука, Машенька в любовной горячке уцепилась за нее, чтобы подняться на высокое сиденье и…
Она даже ничего не успела толком понять. Ее схватили сзади грубо, с силой, причинив боль. Рука, пахнущая бензином, залепила ей сразу и рот и нос, заглушив крик. А потом кто-то нажал ей на шею, прямо на сонную артерию.
И Машенька провалилась в небытие.
Глава 39
Виртуальная модель
Полковник Гущин после доклада у начальника ГУВД снова приехал в экспертно-криминалистическое управление по просьбе Сивакова. Тот сидел у себя перед широким экраном компьютера.
— Вот все эти дни складывал как мозаику, — сказал он, кивая на соседний рабочий стол, где на подставке разложены глиняные черепки. — И так и этак вертел. Но вручную не складывается, ни один фрагмент не подходит к другому. Но есть одна интересная деталь, — он открыл файл с увеличенным в несколько раз снимком одного из глиняных осколков. — Вот тут. Сейчас увеличу до максимума.
— Я ничего не вижу, — признался Гущин. — Глина, она и есть глина.
— На осколке углубление размером в пять миллиметров, это не прокол и не воздушный карман, это опять же фрагмент, часть целого, — сказал Сиваков. — И на этом осколке то же самое, хотя тут еще меньше — около миллиметра.
На экране компьютера возникло зернистое изображение чего-то, полковник Гущин надел очки — бесполезно.
— И что это такое может быть?
— Мы сканировали эти фрагменты и загрузили в программу, и вот какую виртуальную модель предложил компьютер, — Сиваков переключил файл.
На экране возникла вращающаяся трехмерная виртуальная картинка — выпуклый осколок, а в нем продольный разрез, нет, скорее узкое отверстие, похожее на щель.
— Прорезь? — спросил Гущин.
— Тебе это ничего не напоминает? Никаких ассоциаций? — спросил Сиваков.
— Нет.
— Мелочь при себе есть?
— Что? Какая мелочь?
— Деньги, монеты, — Сиваков «кликнул», открывая новый файл. — Мы и это прогнали через компьютерную программу. И получили виртуальную модель. Это не глиняный горшок, не чаша, как мы думали сначала, это вообще не предмет посуды. Это совсем другая вещь. Вот так компьютерная программа представляет ее себе в виртуале.
