Джон Гришем (Гришэм) - Округ Форд. Рассказы
Обычно Лайл выигрывал девять партий из десяти — я ничего не имел против. После свидания с Мэнди его стала беспокоить левая рука. Временами в ней ощущалось онемение, да и говорить он стал медленнее. Давление слегка повышалось, и еще Лайл жаловался на головные боли. Поскольку у меня имелся ключ к аптечке, я стал давать ему нафред, против свертывания крови, а также сайлерол — им лечат перенесших инсульт. Я наблюдал с дюжину инсультов и ничуть не сомневался в своем диагнозе. Всего лишь легкий удар, незаметный никому другому, даже тому, кто обращает внимание на состояние пациента. Лайл — крепкий старикан, не привык жаловаться, терпеть не мог докторов, такой скорее пустит себе пулю в лоб, но не вызовет дочь и не станет ныть, как ему плохо.
— Вы говорили, что так и не составили завещание, — небрежно заметил я, глядя на шахматную доску. Футах в сорока от нас четыре пожилые дамы играли в карты, и, поверьте, они никак не могли нас слышать. Да они и друг друга едва слышали.
— Я думал об этом, — ответил Лайл. Глаза у него были усталые. Он постарел прямо на глазах после своего дня рождения, после Мэнди. После того, как с ним случился удар.
— И ваше состояние, насколько я понял, вложено в недвижимость? — задал я вопрос с таким видом, точно меня это нисколько не интересует.
— Да, есть земля. Но это почти все.
— И много земли?
— Шестьсот сорок акров, в округе Полк. — Он улыбнулся и съел у меня две фигуры.
— А примерная стоимость?..
— Понятия не имею. Но земли свободные, не заложены.
Я ни цента не заплатил за официальную оценку, но, согласно утверждениям двух агентов, специализирующихся как раз в этой области, земля стоила около пятисот долларов за акр.
— Вы вроде бы собирались отложить кое-какие деньги на охрану памятных мест Гражданской войны.
Именно это и хотел услышать от меня Лайл. Он так и расцвел, заулыбался, а потом сказал:
— Прекрасная идея. Именно это я и хотел сделать. — На минуту он даже забыл об игре.
— Лучшая в этом смысле организация находится в Виргинии и называется «Фонд конфедератов обороны». Но только следует соблюдать осторожность. Такого рода конторы, неприбыльные, если так можно выразиться, зачастую тратят лишь половину пожертвованных им денег на постройку или сохранение монументов. Не думаю, что вам хотелось бы, чтобы вашими деньгами распорядились таким образом.
— Черт, конечно, нет. — Глаза его на секунду оживились, блеснули былым огнем. Лайл снова был готов к битве. — Только не с моими деньгами, — добавил он.
— Буду счастлив стать вашим доверенным лицом, — сказал я и передвинул шашку.
— И что это означает?
— Фонд конфедератов обороны зарегистрирует вас как потенциального жертвователя. И после вашей смерти деньги передадут в трастовое управление, с тем чтобы я или любой другой человек по вашему выбору мог проследить, как они расходуются и на что.
Теперь он улыбался уже во весь рот.
— Именно этого я и хотел бы, Гил. Да.
— Просто это лучший способ…
— Вы ведь не станете возражать, нет? Чтобы стать доверенным лицом после моей смерти, проследить за расходованием средств?
Я крепко пожал ему правую руку, заглянул прямо в глаза и сказал:
— Это честь для меня, Лайл.
В полном молчании мы сделали еще несколько ходов, затем я решил окончательно прояснить ситуацию:
— Ну а ваша семья?
— Что моя семья?
— Дочь, сын, что они получат от вас в наследство?
Ответом был глубокий вздох, невнятное ворчание, затем насмешливое фырканье; сопровождалось все это выразительным закатыванием глаз. Мне тут же стало ясно: дорогим его деточкам не достанется ни шиша. Что ж, в Миссисипи и большинстве других штатов это вполне легально. Составляя завещание, человек имеет право исключить из него любого, кроме оставшейся на данный момент в живых супруги или супруга. Некоторые пытаются вычеркнуть даже их.
— От сына вот уже лет пять никаких вестей. У дочери денег больше, чем у меня. Так что ничего. Они не получат ничего.
— А они знают об этих землях в округе Полк? — спросил я.
— Не думаю.
Именно на такой ответ я и рассчитывал.
Через два дня по «Тихой гавани» распространился слух: «К нам едут адвокаты!» Отчасти благодаря мне муссировался также слух о том, что вскоре в суде будет представлен иск от семьи мисс Гарриет Маркл, будут предъявлены доказательства преступной халатности и истец получит миллионы. Отчасти это было правдой, вот только самой мисс Гарриет ничего о том не было известно. Она вернулась в свою постель, очень чистую постель, ее прекрасно кормили, вовремя давали необходимые лекарства, держали под постоянным наблюдением, но окружающий мир уже перестал для нее существовать.
И вот к концу дня в «Тихую гавань» прибывал ее адвокат, достопочтенный Декстер Ридли из Тьюпело, штат Миссисипи, причем не один, а в сопровождении целой свиты: преданной секретарши и двух ассистентов; последние в таких же, как у Декстера, темных костюмах, все смотрят хмуро, как и подобает серьезным юристам. Словом, вполне впечатляющая команда, вызвавшая в «Тихой гавани» настоящий переполох — такого прежде я никогда не видел. Не видел я также такой сверкающей чистоты, какую навели здесь. Даже пластмассовые цветы на столике в приемной заменили на настоящие по приказу из головного офиса.
Декса с его командой встречал с широкой улыбкой младший исполнительный директор компании. Официальная причина визита — дать возможность Декстеру проинспектировать заведение, осмотреть, обследовать, сфотографировать, измерить… короче, заглянуть в каждую щель в «Тихой гавани». И вот примерно час он весьма умело этим и занимался. В таких делах Декс настоящий спец. Ему нужно «проникнуться атмосферой заведения», прежде чем подать на него в суд. Хотя все это лишь представление. Декс уверен, что дело можно порешить тихо, мирно и с максимальной выгодой для себя, не доводя до суда.
Хотя моя смена начиналась только в 21.00, я, как обычно, ошивался поблизости. К этому времени и сотрудники, и пациенты уже свыклись с моим почти постоянным присутствием. Точно я вообще никогда не покидаю заведение. Но я его покидаю, можете мне поверить.
Розель была занята приготовлением обеда — именно приготовлением, а не стряпаньем, напомнила она мне. Я торчал на кухне, путался под ногами, сплетничал, время от времени помогал ей. Ей страшно хотелось знать, зачем прибыли адвокаты, и, как обычно, я высказывал лишь предположения, самые разнообразные. Ровно в 18.00 в столовую потянулись старики, и я принялся разносить подносы с безвкусной овсянкой, которая была сегодня в меню. Желе на этот раз было желтое.
Ровно в 18.30 я занялся делом. Ушел из кафетерия и направился в комнату к мистеру Спёрлоку. Тот сидел на постели и читал завещание, последнее свое волеизъявление. Мистер Хичкок обедал внизу, так что никто нам не мешал.
— Вопросы имеются? — спросил я. Документ на три страницы, местами написан ясно, однако имелись параграфы, перегруженные мудреными терминами, способными поставить в тупик даже профессора юрисдикции. Декс просто гений в составлении подобных документов. Специально добавляет понятные каждому фразы, чтобы убедить человека, подписывающего бумагу, будто тот точно знает, что именно подписывает. А в целом к смыслу документа не придерешься.
— Думаю, да, — неуверенно произнес Лайл.
— Тут много всяких чисто юридических оборотов, — поспешил пояснить я. — Но ничего не поделаешь — таковы требования. Вот тут, в самом низу, сказано, что вы оставляете все Фонду конфедератов обороны, что доверенным лицом назначаюсь я, и я же прослежу за расходованием денег. Именно этого вы и хотели?
— Да. И спасибо тебе, Гил.
— Сочту за честь. Идемте.
Идти пришлось довольно долго — после удара Лайл стал передвигаться значительно медленнее. И вот наконец мы оказались в приемной на первом этаже, возле главного входа. Пчелиная Матка Уилма, сестра Нэнси и дежурившая за стойкой Труди ушли час назад. Старики обедали. Декс с секретаршей ждали нас здесь. Два ассистента Декса и представитель компании тоже удалились. Я познакомил Лайла с юристами. Затем Лайл уселся, а я остался стоять рядом с ним, и тут Декс методично и нудно прошелся по содержанию документа и обобщил главную его идею. Говорил он долго, Лайл почти сразу же потерял интерес, и Декс это заметил.
— Именно этого вы и хотели, мистер Спёрлок? — осведомился он.
— Да, — закивал Лайл. Он уже изрядно устал от всей этой юридической болтовни.
Декс достал авторучку, показал Лайлу, где надо поставить подпись, потом расписался сам в качестве свидетеля и велел своей секретарше сделать то же самое. Оба они тем самым подтвердили, что Лайл в этот ответственный момент находился «в здравом уме и твердой памяти». Затем Декс подписал специальное письменное заявление, секретарша шлепнула на него нотариальную печать, как бы давая тем самым официальное благословение документу. Я побывал в подобных ситуациях несколько раз, и, поверьте мне, эта женщина могла нотариально заверить все, что угодно. Суньте ей под нос отксеренную копию Великой хартии вольностей, поклянитесь, что это оригинал, и она не моргнув глазом заверит ее.
