Фридрих Незнанский - Золотой омут
Судя по всему, преступник успел выйти. Гордеев выглянул наружу. Никаких следов. Улочка, в которую вел проход, была пустой, коричневой куртки нигде не было.
Оценив расстояние, Гордеев понял, что быстро скрыться за поворотом преступник не мог. А это могло значить только одно — он не вышел в улочку, а спрятался где-то в проходе. Адвокат уже не сомневался, что преследуемый догадывается о слежке…
Гордеев снова метнулся в проход. Где-то высоко над головой раздались торопливые шаги.
«Конечно! — понял Гордеев. — Он взбежал по лестнице, которую я только что обогнул!»
Он бросился вверх по лестнице. Судя по всему, ею пользовались редко, несмотря на то, что дом был старинным. Скорее всего, это была черная лестница. Когда-то здесь ходили слуги и лакеи. А после того как количество слуг резко убавилось, лестница оказалась ненужной.
Гордеев поднял голову и заглянул в проем между перилами. И снова встретился взглядом с преследуемым. В полутьме его лицо выглядело особенно злобным. Впрочем, адвокату было не до того, чтобы оценивать выражение лица преследуемого. Он, прыгая через три ступеньки, взбегал по лестнице.
Внезапно шаги стихли. Гордеев прислушался и снова побежал вверх.
Вскоре он оказался на верхней площадке. Здесь имелось две большие дубовые двери с потемневшими медными ручками и кнопками старинных звонков. Куда идти?
Адвокат подергал одну ручку. Заперто. Другую… Тяжелая дверь со скрипом подалась. Гордеев осторожно заглянул внутрь.
Очевидно, это была какая-то заброшенная квартира. Темная прихожая вела в пыльную комнату с обшарпанными полосатыми обоями, которые клочьями свисали со стен. Здесь, судя по всему, давным-давно никто не жил. И именно сюда, скорее всего, забежал убийца…
«Эх, мне бы пистолет сейчас…» — подумал Гордеев, переступая порог.
Но пистолет ему не понадобился. Потому что откуда-то сверху, на него, словно гигантская летучая мышь, кинулся человек.
30
— Старший оперуполномоченный Комаров, — отрекомендовался подошедший оперативник.
— Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Турецкий, — ответил Александр Борисович. — Ну что тут у вас?
— Проникающее черепно-мозговое ранение. С летальным исходом.
— Кто вызвал милицию?
— Местные жители. Вон старушка стоит, ее уже валерьянкой тут отпаивали. На до вашего приезду я ее не стал отпускать. Мало ли что…
— Правильно, я с ней еще поговорю, — согласился Турецкий. — Личность установили?
— Да, установили.
— Кто убитый? — поинтересовался Турецкий, скорее для формы — ответ на этот вопрос он и сам прекрасно знал.
— Евгений Николаевич Володин. Следователь Мосгорпрокуратуры.
Турецкий кивнул и вполголоса пробормотал:
— Да, не уберегли мы его… Значит, судьба такая.
— Что? — переспросил Комаров. — Простите, не понял…
— Да ничего особенного… Что еще у вас?
— Вот. Найдено оружие, из которого произведен выстрел. Пистолет ТТ. С фабричным глушителем.
— По картотеке еще не проверяли?
— Нет.
Следователь Володин был застрелен из пистолета того самого типа, что и Константин Апарин.
«Возможно, из того самого пистолета, — подумал Турецкий, — скорее всего, это так…»
Оперативники районного УВД уже успели огородить двор, а рядом с машиной орудовали судмедэксперты. Вокруг суетился фотограф. За красно-белой полосой стояли зеваки, которых безрезультатно пытались разогнать милиционеры.
— Гильзы? — спросил Александр Борисович у Комарова. — Нашли?
— Нашли. Вон там, за гаражами. Оттуда и произведен выстрел.
— А пистолет где был найден?
— В кустах. Видимо, выбросил сразу после того, как произвел выстрелы. Обычное дело.
— Ну ладно. Пошли посмотрим.
Турецкий вместе Комаровым отправился за гаражи. Здесь уже снимали гипсовые отпечатки подошв ботинок.
— Да, — сказал Турецкий, становясь рядом с тем местом, откуда стрелял преступник, — лучшего места для выстрела не найти. Видимо, убийца прекрасно знал, когда Володин выходит из дома.
— Может, следил? — предположил Комаров.
— Может быть… Но пока мы не можем опрашивать соседей — надо точно установить приметы преступника.
— Возможно, его видела старушка. Та, которая милицию вызвала.
Турецкий кивнул:
— Может быть.
А сам подумал: «Гордеев опишет внешность преступника гораздо лучше, чем эта старушка. Даже если не сумеет его задержать…»
— А скрылся он как? На машине? — поинтересовался Турецкий.
— Да. Она стояла тут же, рядом. Сразу после того как сделал выстрелы, выбросил пистолет, сел в машину и скрылся. Обычное поведение заказного убийцы.
— Все понятно… Пусть снимут отпечатки протектора.
Турецкий прекрасно знал, что скорее всего и оружие окажется тем же самым, из которого убит Апарин, и отпечатки протекторов будут соответствовать тем, что у машины, которую он уже поручил найти на стоянке аэропорта Шереметьево-2. Больше всего сейчас он волновался за Гордеева, который позвонил ему, когда Александр Борисович собирался выехать на место преступления.
— Теперь давайте посмотрим оружие.
— Вот пистолет. — Комаров достал полиэтиленовый пакет, в котором лежало орудие преступления.
— Отпечатки уже сняли?
— Да. Но, судя по всему, перед тем как выбросить, он наскоро постарался стереть отпечатки. Эксперты сказали, что кое-что найти удалось, но отпечатки некачественные.
— Ну что ж, чем богаты…
Турецкий взял тяжелый и массивный пистолет ТТ с длинным никелированным глушителем, привинченным к дулу. Вынул магазин.
— Тут осталось еще семь патронов, — подсказал Комаров.
— Да, так и должно быть, — согласился Турецкий, — всего восемь, один раз выстрелил, осталось семь. На этот раз у него патронов хватило…
— Простите, что? — насторожился Комаров, услышав последнюю фразу Турецкого.
— Да так, ничего…
Вернув пистолет Комарову, Турецкий прошел между гаражами и остановился у машины.
— Что можете сказать? — поинтересовался Турецкий у судмедэксперта, который колдовал над трупом Володина.
— Проникающее ранение. Мгновенная смерть, — коротко ответил эксперт.
— Это все?
— А что вы хотите еще услышать? — пожал плечами эксперт, поднимаясь. — Пуля попала точно в височную часть. Предварительно разбила стекло машины со стороны пассажирского кресла.
— Верно, — согласился Турецкий, — тут сказать больше нечего. Не прибавить, не убавить, так сказать.
Он подошел к старушке, которая сидела на скамейке. Вокруг уже стали собираться дворовые коты, привлеченные запахом валерьянки.
— Добрый день, — поздоровался Александр Борисович, — я следователь Турецкий, расследую это дело.
— Турецкий, — задумчиво повторила старушка, — фамилия-то какая затейливая.
— А вас, простите, как зовут? — поинтересовался Турецкий, не вдаваясь в подробности происхождения своей фамилии.
— Наталья Леонидовна Фролова.
— Вы давно живете в этом доме?
— Да как переехали сюда в пятьдесят первом году, так и живу.
— Ого! Значит, вы всех соседей знаете?
— Ну, может, и не всех, — скромно ответила старушка, — врать не буду, но со многими знакома.
— А Володина знали?
— Как не знать? Знала. И жену его тоже знаю. Хорошая женщина, душевная. Всегда здоровается, если что, поможет. Хорошие люди, ничего не могу сказать.
Она приложила к глазам платок.
— А когда в него стреляли, вы во дворе были?
— Была. Я собачку выгуливала. Всегда в это время выхожу.
— А скажите, вы посторонних людей здесь не видели, когда выгуливали собаку? Ну, например, вчера, позавчера?
— Здесь часто увидишь посторонних — двор-то проходной. Вот и ходят, — ответила Наталья Леонидовна.
— А может быть, кто-то несколько раз появлялся? Вспомните, Наталья Леонидовна, это очень важно.
Старушка задумалась, но потом покачала головой.
— Не помню. Да и со зрением у меня неважно.
— Как же вы разглядели, что Володина убили?
— А я как раз из-за гаража выходила. Чапа моя там местечко облюбовала — она у меня собачка деликатная, где попало не гадит… Ну вот я выхожу, а тут как раз звук такой, будто пробка из шампанского вылетает. И звон стекла. Ну и вижу — он голову свесил, так неестественно… И кровь из виска… Я быстро домой, к телефону, в милицию звонить… А когда снова вышла, тут еще никого не было.
— Значит, вблизи вы видите хорошо?
— Да, жаловаться не стану. Вблизи — даже без очков.
— А того, кто стрелял, вы разглядеть не успели?
— Нет, — покачала головой старушка, — да я и не пыталась… У меня от испуга голова закружилась. А еще, когда кровь увидела…
— Ну, вы просто героическая женщина, — похвалил ее Турецкий. — После такого потрясения найти в себе силы вызвать милицию…
