Александр Горохов - Смертельный азарт
— Отнюдь. Весьма понятно, — одобрительно и невозмутимо кивнул Лученков.
— И уж поверьте, все это я делаю совсем не для того, чтобы нагадить своему начальнику!
— Тоже понятно, — согласился Лученков. — Кстати, вы знали, что я улетаю сегодня в полдень в Германию?
— Понятия не имел! — искренне воскликнул Илья.
— Я тоже думаю, что вы не могли этого знать. И все же, коль скоро вы воспитанный человек, то начинать надо не с Марии, а лучше было бы поговорить со мной. В конце концов, даже в ресторане, если вам так уж невтерпеж потанцевать с чужой дамой, вы ведь спрашиваете разрешения у ее спутника.
— Да. Конечно. Извините.
Лученков будто бы его и не слышал.
— Я ничего не имею против того, чтобы в мое отсутствие Мария достаточно интересно проводила время. Я, так сказать, «не сторож брату своему». Тот, кто сторожит, не свободен сам. А потом, — он улыбнулся тонко и иронично. — Чем усиленней сторожишь, тем больше шансов на потерю. Итак, какая у вас программа развлечений? Ведь я, надеюсь, имею право знать это?
— Конечно, Леонид Митрофанович. Мы поедем в Сычевск, это рядом со Смоленском. Там проводится «Славянская ярмарка», состоится спортивный праздник и прочие развлекательные мероприятия в провинциальном стиле. Думаю, будет достаточно интересно, поскольку я один из организаторов развлечений «Русские потехи».
Лученков невесело улыбнулся.
— Значит, вот чем теперь приходится заниматься русскому ученому?
— Что поделаешь, Леонид Митрофанович.
— Я не собираюсь вам пакостить, — еще раз заверил его Илья. — И я рад, что мы оба откровенны друг с другом.
Лученков мягко тронул Илью за локоть и сказал негромко:
— Тебя ждут большие разочарования, малыш… Но такие вещи только закаляют настоящего мужчину. — Лученков оглянулся и жестом подозвал Марию. — Это твой «мерседес»?
— Мой.
— Молодец. Бриллиант требует достойной оправы.
Фраза была непонятной, в том смысле, кого Лученков числил бриллиантом, но уточнять Илья не стал.
— У вас там приличные бытовые условия, в этом Сычевске? — озабоченно поинтересовался Лученков.
— Да. Для Марии уже сняли номер-люкс в лучшей гостинице.
Мария подошла к мужчинам, опять поставила свою сумку на тротуар, открыла заднюю дверь машины и нырнула в салон.
— Она всегда сидит сзади, — пояснил Лученков.
Илья поднял сумку и положил в багажник.
Лученков нагнулся, сказал Марии несколько неразборчивых фраз, закончив громко, чтобы расслышал Илья:
— Хорошо, Маша, через неделю я вернусь, и мы подумаем, куда нам съездить на отдых. Турецкие курорты мне надоели. Дешевка и скука. Поищем что-нибудь повеселей. Всего доброго, Илья Иванович.
— До встречи, Леонид Митрофанович.
Не оглядываясь, Лученков пошел к своей машине и через миг уехал.
Надо бы осмыслить этот разговор, осмыслить неожиданно возникшие новые отношения со своим шефом, понять хотя бы — о чем они говорили и о чем, в конце концов, договорились? Илья сел за руль, тронул машину и тут же услышал, как Мария насмешливо спросила:
— Ну как, твое место под солнцем уже определили?
— Получается так, — кивнул он, на миг оглянувшись. — Хотя и твои действия несколько — как бы это сказать — странные…
— Я разве тебя не предупреждала, что никогда ничего не делаю за спиной у ближнего? Не люблю дешевых скандалов.
— Меня это вполне устраивает. Все прекрасно! — Он весело засмеялся. — Но честно говоря, чувствую, что делаю какую-то глупость, только еще не знаю — какую! Кстати, там в баре, в спинке кресла — шампанское, виски, пиво.
— Пока ничего не хочу. Я хочу вести эту машину.
— У тебя права есть? — подавил легкое удивление Илья.
— Хорошо, проедем Москву и поменяемся.
Он приостановился на красный свет светофора, тронулся на желтый, и в этот миг Мария неожиданно перемахнула через спинку кресла на переднее сиденье. На Илью пахнуло густым запахом горячего женского тела, тонкими духами, во рту у него пересохло, и он с трудом пролепетал:
— Я мог бы остановиться.
— Незачем терять темпа. — Она поудобнее устраивалась в кресле.
— Ты же, кажется, любишь сидеть сзади.
— Никто не знает, что я люблю, а что нет, — с неожиданным раздражением ответила она. — Не лезь мне в душу, уж это я не люблю наверняка. Лученков нанял тебя своим холуем, а следовательно, ты и мой холуй. Крути баранку и держи курс на свой вонючий Сычевск.
— Я могу отвезти тебя домой.
— Не можешь. Это тебе только кажется.
— Это еще почему?!
— Потому что и я, и ты, и Лученков только пешки в руках тех, кто делает настоящее дело.
— Чьих руках? — Илья уже ничего не понимал.
— Как чьих?! — Она резко засмеялась. — Господа Бога, конечно! Мы ничего по своей воле не делаем. Что написано в Книге Судеб, то и происходит.
Он вдруг почувствовал и понял, что его спутница напряжена до холодной ярости, что она ненавидит его, Илью, лютой злобой, а причины происходящего совершенно неясны. Лучше всего в такой ситуации — молчать. Не давать раздражению зафиксироваться в сознании и чувствах. И в себе тоже не надо было накапливать ни злости, ни раздражения. Как бы там ни было, а рядом сидит женщина мечты, и пусть поначалу отношения с ней складываются нелепо до дикости.
Он замолчал, и Мария тоже словно забыла, что собиралась пересесть за руль.
Километры накатывались на колеса с легким шипением, мягко и стремительно. Тяжелая мощная машина словно парила над дорогой, не касаясь шинами асфальта.
На сто двадцатом километре от Москвы Илья пришел к выводу, что вся затея взять с собой на праздник в Сычевск Марию — оказалась пустопорожней и попросту лишней. И без нее мероприятие сулило быть суетным, рискованным, требующим предельной концентрации и абсолютного внимания.
Итак, Корвет и Римма уже действуют. Корвет звонил накануне и сказал, что вся затея настолько подозрительна, что совсем ему не нравится. Он высказался в том смысле, что это «чужая игра», в которой у них с Ильей роли подчиненные, так что они не знают ни смысла, ни конечной цели всего дела. Все это, по мнению Корвета, очень напоминает апрельскую «стрельбу по живому зайцу» — тем более что опять же дело происходит почему-то в Сычевске!
Илья несколько успокоил его, но сам отчетливо понял, что они действительно влезают в какую-то опасную историю при совершенно непредсказуемом конце. А тут его дернула нелегкая пригласить на этот праздник Марию, что, как выясняется теперь, было совершенно лишним.
Нельзя смешивать работу и чувственные увлечения — доброе старое правило, и от сознания совершенной ошибки у Ильи даже заныло сердце.
Но он несколько успокоился, едва они после полудня въехали в Сычевск. Город активно готовился к празднику и ждал именитых гостей. Уже на непрезентабельной окраине мелькнули афиши, сообщающие о концертах идолов современной отечественной эстрады. Перед въездом же в центр висел яркий транспарант, просто вопиющий своей нелепой безапелляционностью: «ВОЗРОДИМ СЫЧЕВСК — ВОЗРОДИМ РОССИЮ!» В двух-трех местах Илья приметил легкие новенькие павильончики под пестрыми шатрами. Около стадиона гарцевала на вылощенных до блеска конях дюжина казаков. Такого размаха Илья даже не ожидал.
Едва он остановился около гостиницы «Днепр», как к машине подскочил невысокий крепыш с копной жестких волос, блеснул яркими птичьими глазками и затараторил.
— Господин Пересветов? Имею честь встречать вас! Местный абориген-адвокат Арсентьев Петр Николаевич! Весь к вашим услугам, прошу любить и жаловать. Я весь в ожидании ваших распоряжений, вашей даме приготовлен лучший номер в лучшей гостинице нашего богоспасаемого города!
Илья и без того относился к адвокатскому сословию с подозрением, держа их сплошняком за отъявленных взяточников и мошенников, а уж этот юркий, нахрапистый, бесцеремонный человечек тем более никаких симпатий к себе не вызывал. Хотя и очень старался — Марии поцеловал руку, подхватил багаж и, беспрерывно рассыпаясь в дробной скороговорке, проводил их к стойке администратора гостиницы, где за три минуты ей оформили номер-«люкс».
— Отдыхайте до вечера! — улыбнулся ей Арсентьев. — А затем мы предложим вам наши скромные провинциальные развлечения! А нам, Илья Иванович, придется поработать! Но все на радость женщинам, все только для них!
Они отошли от стойки администратора на несколько шагов, и манера общения Арсентьева вдруг совершенно неожиданно изменилась, пропала суетливость, словно «визит королевы» уже закончился, а в зале остались одни лакеи. Он спросил Илью с небрежной требовательностью большого начальника.
— Так ты привез своих гладиаторов?
Интонация Илье весьма не понравилась, но поначалу он спокойно ответил:
— Будут вечером.
