Джон Гришем - Золотой дождь
Но я ничего не имею против. Я могу сидеть вот так и слушать часами. Мозг у меня все еще в отупении после экзамена.
И не надо тратить много усилий, чтобы развлечь меня. А когда мне удается позабыть о юриспруденции, думаю только о Келли. Я еще должен изобрести безопасный способ войти с ней в контакт, и я обязательно что-нибудь придумаю. Дайте только время.
Глава 21
Судебный центр округа Шелби размещен в современном двенадцатиэтажном здании в центре города. По идее здесь должен отправляться весь процесс судопроизводства. Тут множество залов для судебных заседаний, кабинетов служащих и администраторов. Здесь работают главный окружной судья и шериф. Имеется даже тюрьма.
Суд по криминальным делам делится на десять отделов, в каждом свой судья со своим списком дел, которые слушаются в разных залах заседаний. На средних этажах кишмя кишат адвокаты, полицейские, обвиняемые и их родственники. Для адвоката-новичка это пугающие джунгли, но Дек знает, как вести себя здесь. Он уже сделал несколько звонков.
Дек указывает на дверь Четвертого отдела и говорит, что через час мы должны здесь встретиться. Я вхожу в двойные двери и сажусь на задней скамейке. На полу ковровое покрытие, мебель удручающе современная. Впереди у стола, словно муравьи, снуют адвокаты. Направо отделенное от зала помещение, где десяток одетых в оранжевые робы арестованных ожидают своей первой встречи с судьей. Какой-то прокурор просматривает стопку папок, ища в ней нужное дело.
Во втором ряду я вижу Клиффа Райкера. Он совещается со своим адвокатом, просматривая какие-то бумаги. Его жены в зале нет.
Появляется судья, и все встают. Несколько дел откладываются, рассматриваются суммы, вносимые в залог, решаются случаи их сокращения или неуплаты, назначаются даты новых слушаний. Адвокаты быстро совещаются, затем кивают и что-то шепчут его чести.
Называют имя Клиффа, и он враскачку поднимается на возвышение перед судьей. Рядом с ним с пачкой бумаг стоит его адвокат. Женщина-прокурор объявляет суду, что обвинения против Клиффа Райкера снимаются за недостаточностью показаний потерпевшей.
— А где потерпевшая?
— Она решила не присутствовать, — отвечает прокурор.
— Почему? — спрашивает судья.
Да потому, что она в инвалидном кресле, хочется мне закричать.
Прокурор пожимает плечами, будто ей ничего не известно и, более того, совершенно безразлично. Адвокат Клиффа тоже пожимает плечами, словно не понимая, почему пострадавшая маленькая леди не приехала продемонстрировать суду свои травмы.
Прокурор — очень занятая женщина. У нее на очереди десятки дел, которые нужно уладить до ленча. Она быстро зачитывает заключение по поводу ряда фактов ареста Клиффа, недостатка свидетельских показаний, потому что пострадавшая не захотела их давать.
— И это уже во второй раз, — говорит судья, сверкая глазами на Клиффа. — Почему бы вам не развестись с ней, прежде чем вы ее совсем не убили?
— Мы с помощью социальной службы стараемся наладить отношения, ваша честь, — произносит Клифф отрепетированным жалобным тоном.
— Ладно, однако поскорее налаживайте. Если опять появятся показания, я этого так не оставлю. Понятно?
— Да, сэр, — отвечает Клифф, словно очень сокрушается, что доставляет судье столько беспокойства. Бумаги передаются судье. Он подписывает их, голова у него при этом трясется.
Обвинение снято.
И опять никто не выслушал показаний пострадавшей. Она сидит дома со сломанной лодыжкой, но не это удерживает ее в четырех стенах. Она прячется, потому что не хочет, чтобы ее избили снова. Интересно, какую цену ей пришлось заплатить, чтобы обвинения были сняты.
Клифф обменивается рукопожатием со своим адвокатом и идет враскачку к двери, он проходит мимо моей скамьи, вот он уже вышел, он вновь на свободе и может делать что ему угодно, неуязвимый для правосудия, потому что нет никого, кто мог бы защитить Келли. Есть своя ужасная логика в этом конвейерном судопроизводстве. Недалеко от судьи сидят в оранжевых куртках и наручниках насильники, убийцы, наркодельцы. Системе едва хватает времени протянуть по всему конвейеру этих мерзавцев и применить к ним какую-то меру заслуженного наказания. Так можно ли ожидать от системы, что она позаботится о правах одной изб» — той жены?
Когда на прошлой неделе я сдавал экзамен, Дек звонил по телефонам. Он установил новый адрес Райкеров и их телефонный номер. Они только что переехали в большой многоквартирный дом в юго-восточном районе Мемфиса. Сняли спальню за четыре сотни в месяц. Клифф работает на автолинии грузовых перевозок, недалеко от нашего офиса, на терминале, не охваченном профсоюзом. А его адвокат просто-напросто дешевый юрист, которых в нашем городе тьма, зарабатывающий, где можно, на яичницу с беконом.
Я все рассказал Деку о Келли. Он заметил, что, наверное, я хорошо сделал, что рассказал, во всяком случае, когда Клифф размозжит мне из автомата голову, он, Дек, будет знать, почему это произошло, и сообщит куда надо.
Дек также добавил, что я должен о ней забыть. Она принесет мне только неприятности.
* * *У меня на столе записка, приказывающая немедленно зайти в кабинет Брюзера. Он сидит в одиночестве за своим огромным столом и говорит по телефону, тому, что справа.
Есть еще телефон слева и еще три в разных местах кабинета. Один у него в автомобиле. Один в портфеле. И один он дал мне с собой в бар, чтобы иметь возможность связаться со мной в любое время дня и ночи. Он делает знак, чтобы я сел, выкатывает черные, налитые кровью глаза, словно разговаривает с каким-то идиотом, и что-то утвердительно ворчит в трубку. Акулы либо спят, либо скрываются за камнями. Фильтр, через который подается вода в аквариум, тоже ворчит и рокочет.
Дек как-то шепнул мне на ухо, что Брюзер делает в конторе от трехсот тысяч до полумиллиона долларов в год. Трудно поверить, глядя на эту обшарпанную комнату, где царит беспорядок. Брюзер держит в конторе четырех адвокатов, которые усердно рыщут в поисках несчастных случаев. И вот теперь он взял на такую же работу меня. Дек успел за прошлый год сварганить пять дел, которые принесли Брюзеру сто пятьдесят тысяч. Дек также успешно решил несколько дел с наркотиками и завоевал признание в области этой индустрии как юрист, которому можно доверять. Но, по словам Дека, действительный доход Брюзера Стоуна исчисляется не его инвестициями и работой в конторе. Он вовлечен — насколько глубоко, никто не знает — в порнобизнес в Мемфисе и Нашвилле, и федеральные агенты, очевидно, отчаянно пытаются в этом удостовериться. А так как порнобизнес — очень богатая сфера наживы, то неизвестно, сколько он стрижет здесь.
Он трижды разводился, как-то сообщил Дек, жуя жирный сандвич в забегаловке Труди, у него трое детей-подростков, которые, что неудивительно, живут с матерями. Брюзер любит проводить время в обществе молодых голых танцовщиц, слишком много играет и пьет и никогда не может удовлетвориться тем, что имеет, сколько бы денег он ни заграбастал своими цепкими толстыми пальцами.
Семь лет назад его арестовали по обвинению федерального суда в связи с рэкетом, но правительство не смогло доказать его вину. Через год обвинение было снято. Дек поведал также по секрету, что его беспокоит текущее расследование ситуации с подпольным бизнесом в Мемфисе, в этом расследовании ФБР опять вышло на Брюзера Стоуна и его лучшего друга Принса Томаса. Дек заметил, что Брюзер в последнее время ведет себя не совсем обычно — особенно много пьет, очень часто злится, топает ногами и ворчит в конторе больше, чем всегда.
Кстати, о телефонах. Дек уверен, что в нашей конторе ФБР прослушивает все телефоны, включая и мой. И Дек думает, что в стенах понатыканы «жучки». Это сделано уже давно, и, авторитетно утверждает Дек, надо быть осторожным и в «Йогисе».
Дек сообщил мне эту утешительную новость вчера днем.
Если я сдам экзамен и заработаю хоть немного денег, я отсюда сбегу.
Наконец Брюзер кладет трубку и трет уставшие глаза.
— Взгляни на это, — говорит он, швыряя мне пачку бумаг.
— А что это?
— Ответ «Дара жизни». И ты сейчас узнаешь, почему так неприятно подавать в суд на большие корпорации. У них куча денег, и они могут нанять множество адвокатов, которые испишут гору бумаг. Лео Ф. Драммонд, наверное, ободрал «Дар жизни», выговорив себе по двести пятьдесят баксов за каждый час работы.
Это ходатайство в суд с целью отвергнуть блейковский иск.
Для убедительности к нему приложено краткое заключение на шестидесяти трех страницах. Здесь также отношение на имя его чести Харви Хейла с просьбой поставить ходатайство на слушание.
Брюзер спокойно наблюдает за мной:
— Пожалуйте на поле битвы.
У меня ком застрял в горле. Чтобы должным образом ответить на эту бумагу, потребуется несколько дней.
