Дарья Калинина - На стрелку с ангелами
– Не все так просто, – покачал головой Родион. – Папа и дядя Балтазар входят в состав ложи «Шиповник», а тот, в свою очередь, входит в другую более крупную ложу. Ну, а сеть лож – это и есть современное братство «Дикой Розы». Его главная идея – сопричастность Богу, выстраивание исторических событий, прямой доступ к управлению всеми делами в нашем мире.
– Ну, это не новость. Вокруг только и твердят, что всем нашим миром правят не жители Земли, а лишь жалкая горстка богачей. В их руках все финансовые потоки, и они направляют их туда, куда сочтут нужным.
– Нет, речь не про этих людей, – с досадой произнес Родион. – Они могут воображать, что управляют миром, но на самом деле они управляют только золотом. Реальная власть находится в руках других людей.
– Это кого же? Твоего отца и других его «братьев»? Но Родион не пожелал улыбнуться. Вместо этого он серьезно кивнул и ответил без малейшей шутливости в голосе:
– Да, их. Вам очень повезло, что вы до сих пор еще живы. Вот мама… Ей не повезло. Она пожелала выдать отца и поплатилась за свое предательство.
– Так ты знаешь, кто убил твою мать? – ахнули подруги.
– Догадался. Отец и дядя, да и Тильда, если честно, всегда держали меня за дурачка. Не знаю, может быть, так оно и есть, только я таковым себя не считаю. Но в том, что они считают меня дураком, почти что дауном, есть и своя положительная сторона. При мне они частенько говорили о своих делах. Так что кое-что я знаю.
И о том, что это отец убил маму, я тоже знаю.
Подруги смотрели на Родиона, широко раскрыв глаза. А ведь они тоже при первой их встрече сочли парня дурачком. Хотя у них тогда и промелькнула мысль, что Родион может быть не так прост, как кажется, но эта мысль потом спряталась за обилием новых впечатлений. Родион так и остался для сыщиц всего лишь недалеким братцем их Тильды, почти что неодушевленным предметом, неизменно существующим где-то на заднем фоне.
– И что же ты намерен теперь делать?
– Я очень любил маму. Отца я тоже люблю. Я понимаю, он не мог позволить маме сделать то, что она хотела. Не мог позволить ей разрушить орден. Отец и противного Вадима столько времени терпел, потому что тот пронюхал обо всем.
– Обо всем – это о чем? О чем знал Вадим?
– И о братстве, и о клинике отца, и о галерее тети Кло.
Последнее упоминание удивило подруг. При чем тут галерея этой взбалмошной особы? Торгует себе предметами искусства, какая от нее может быть польза братству?
– Ах, не о том вы думаете! – в отчаянии схватился за голову Родион. – Папа так страдает. Он убил маму! А он ее так любил.
– Ты с чего такие выводы сделал?
– Я слышал. Он сам сказал. Уверен, он убил также и Вадима.
– Вадим умер в следственном изоляторе. У него случился сердечный приступ.
– Это для отца и других братьев ерунда, – мрачно произнес Родион. – Вадима папа терпел только ради Тильды. Вадим ее и Энжи практически в заложницах держал. Только Тильда этого не понимала. Но как только она оказалась в руках папы, тот тут же расправился с Вадимом. Уверен, что это он!
Видя, что подруги ему не очень-то верят, Родион в отчаянии воскликнул:
– Вы еще всего не знаете! Ведь и эту магиню… получается, он тоже ее убил!
Кира покачала головой:
– Нет, не согласна. Магиня Василиса – жертва Вадима.
– Это вы не понимаете! – яростно возразил Родион. – Это отец заставил Вадима убить ее! Значит, папа все равно что убил и эту женщину тоже!
Девушки пребывали в сильнейшем замешательстве. До сих пор в своих предположениях они как-то обходили вниманием персону Иоанна Варфоломеевича. А теперь оказывается, что главный злодей – это он!
– Но зачем твой отец так поступил? Зачем было заставлять Вадима убивать Василису?
– Вадим провинился! Это из-за него мама узнала правду о том, чем занимается отец, из-за него поднялась вся эта кутерьма. Мама собралась бежать, пригрозила отцу и другим братьям разоблачением. И отец… отец ее убил. А потом он сказал, что Вадим должен окончательно устранить проблему. Мама перед смертью ходила советоваться к некоей магине Василисе, которую ей посоветовали родственники. Значит, мама могла рассказать этой магине про орден, про нашу ложу, и… и про все остальное тоже. Отец сказал, что Вадим должен убить магиню, чтобы не осталось посторонних свидетелей. Вадим это сделал.
Подруги переглянулись между собой. Происходящее стало напоминать им сцену абсурда.
– Но что это за тайна такая, за которую можно убить? – воскликнула Кира. – По-моему, существование того или иного ордена в наше время ни для кого не может быть тайной. Тамплиеры, розенкрейцеры и другие всегда были и есть.
– Да и их современные последователи тоже существуют. И их немало.
– Сейчас полно всевозможных организаций, партий и даже тех же тайных орденов.
– Ну, состояли твой отец и дядя в этом своем ордене, что с того? Каждый развлекается, как может. Это не противозаконно. Во всяком случае, не настолько противозаконно, чтобы убивать, желая сохранить эту тайну.
Увидев, как исказилось от неподдельного страдания лицо Родиона, Кира с тревогой добавила:
– Ведь они не делали ничего такого… опасного?
– Ох, я не должен вам этого говорить. Нет, не должен.
– Но почему? Ты ведь не можешь быть на стороне отца?
И так как Родион молчал, Кира встревожилась еще больше.
– Родька, не говори, что ты на стороне человека, который убил твою дорогую маму! Допустим, Василису ты не знал, Вадима не любил, но мама… мама у тебя была такая хорошая! И она так носилась с тобой все время.
Родион опустил голову. По его щекам текли слезы.
Наконец, он поднял к подругам голову и произнес:
– Но теперь-то мамы нет. Кто будет заботиться обо мне, если не мой папа?
Столько было в этой фразе откровенного эгоизма, трусости и низости, что все теплые чувства к Родиону, какие испытывали подруги, тут же выветрились. А уж когда в стекло машины постучали и знакомый голос Балтазара сухо произнес «Приехали!», чувства подруг к Родиону и вовсе изменились.
– Предатель! – прошипела ему в лицо Кира.
– Жалкий подлый трус! – добавила Леся. – Ничтожество!
Но Родион ни капельки не смутился. На подруг он даже и не смотрел. Его взгляд был прикован к лицу отца.
– Теперь ты доволен мной, папа?
– Да, сын.
– Теперь я достоин быть принятым в братство?
В глазах Родиона светилась самая искренняя надежда. Он был уверен, что отец оценит по достоинству то, как ловко он заманил девушек в западню и удерживал их в ней до подхода подкрепления.
– Меня примут теперь? Да?
Но Иоанн Варфоломеевич лишь коротко бросил в ответ:
– Посмотрим. Но твоя заслуга не останется незамеченной, это я тебе могу точно обещать.
Видимо, это было не совсем то, что ожидал услышать Родион. Потому что лицо его, до того светившееся надеждой и счастьем, моментально потускнело. Парень понял: той награды, которую он рассчитывал получить за свое предательство от отца, ему не дождаться.
Глава 18
И вот уже подруги вновь сидят в той же комнате, которую покинули не больше часа назад. На сей раз настроение у них было прескверное. Никакой надежды на спасение для них не было. Девушки чувствовали себя ужасно. Да и как могут чувствовать себя без вины виноватые, которым строгие судьи готовятся вынести смертный приговор.
– Какие мы с тобой все-таки дуры, – прошептала Леся на ухо Кире. – Ведь удрали из дома, могли же позвонить Васькину или ребятам. Нет, приспичило нам с этим папенькиным-маменькиным сынком связаться.
– Родион негодяй, – прошипела в ответ Кира. – Предатель!
– Нет, но ты слышала, что он сказал? Кто же о нем, маленьком, теперь заботиться будет? Надо быстренько забыть, что папочка убил мамочку, и под ножки ему подстелиться.
– Трус!
– Ничтожество!
– Жалкая личность.
Пользуясь тем, что Родион находился тут же в комнате, девушки громко сказали ему:
– Никогда тебя не примут в братство!
– Потому что трусы, предатели и лицемеры нигде и никому не нужны!
– Были бы у меня руки свободны, отвесила бы тебе пару оплеух!
Кира пошевелилась, словно пытаясь освободиться. Родион тут же побледнел и встал, явно чтобы отойти от подруг подальше. Но отец строго взглянул на него, и Родион покорно опустился на тот же стул, где и сидел раньше. Однако на пленниц он поглядывал с опаской, что доставило им хоть и крохотное, но все же удовлетворение.
– И что вы с нами сделаете? – прямо спросила Кира у Иоанна Варфоломеевича. – Убьете?
– Вы помеха нашей работе, вас необходимо устранить.
– Так же, как вы устранили свою жену – нашу дорогую и любимую всеми тетю Лали?
Иоанн Варфоломеевич даже не моргнул.
– Лали встала на путь предательства. Я должен был ее устранить.
– А руки вы ей зачем отрубили? Надеялись, что таким образом прошлое вашей жены так и останется тайной для всех?
– Я не мог рисковать. Ее отпечатки были в базе данных МВД.
