Дарья Калинина - На стрелку с ангелами
– Но нет, все же я уверен, что подъехала машина.
И прежде чем девушки успели как-то отреагировать на его замечание, он нервно воскликнул:
– Извините, я должен проверить! Не могу разговаривать с вами, если не буду уверен, что нас не подслушивают! Память Лали слишком важна для меня.
С этими словами Иоанн Варфоломеевич быстро вышел из комнаты. А подруги оказались один на один со странной книгой, рисунок на которой казался им теперь ключом к чему-то неведомому, таинственному и пугающему.
Глава 17
Кира открыла книгу и принялась читать вступление. От обычного вступительного слова автора или редактора книги это отличалось тем, что оно было адресовано узкому кругу читателей. Автор так и начинал свою речь: «Дорогие избранные мои братья, последовавшие тернистым путем знаний, эта книга предназначается как для начинающих путников, желающих понять свое предназначение, так и для тех, кто уже прошел по выбранному пути долгий путь, но хочет освежить в своей памяти те идеалы, которые когда-то привели его к истине».
Прочтя первые фразы, Кира подняла глаза на подругу в ожидании ее реакции:
– Муть какая-то. Ты не находишь?
– Книжка престранная.
– Посмотри год выпуска, там на титульном листе должен быть указан.
Год нашелся в самом конце книги.
– Ей десять лет.
– Тогда дедушка Тильды, как бы его там ни звали, тут ни при чем. Он умер, когда мы еще в начальной школе учились. Помнишь, Тильда на новогодний огонек явилась вся в черном и объяснила, что у нее в семье траур – умер дедушка.
– И значит, эту книгу мог принести сюда только Балтазар.
– Сказал, что ему эту книгу подарили, а на самом деле сам ее написал.
– И тетю Лали каким-то образом в это впутал.
– Надо сказать об этом нашему доктору! Его брат ведет нечистую игру!
Но когда подруги толкнули дверь комнаты, то не без удивления обнаружили, что она их усилиям не поддается. Дверь была заперта снаружи. И это мог сделать только сам Иоанн Варфоломеевич. Но зачем он так поступил? По рассеянности он закрыл подруг в своем кабинете? Или у него был иной умысел?
Внезапно осознав, что они в этом доме, как в западне, девушки осмотрелись по сторонам в поисках путей спасения.
– Окна деревянные, можно выбить одно из них.
– Что толку-то! На окнах снаружи решетки. С ними нам уже не справиться.
– Если разобьем стекло, то можем позвать на помощь соседей.
– Какие тут соседи?
– Сломаем дверь и убежим!
– Неудобно! Все-таки чужой дом, а мы двери ломать примемся.
– А закрывать нас тут одних – это удобно?
Леся сделала попытку налечь на дверь плечом. У нее ничего не получилось, дверь даже не шелохнулась. Она была хоть и деревянной, но очень прочной. Чтобы ее взломать, требовался специальный инструмент. Например, кочерга, но ее в комнате не наблюдалось.
– Позвони Васькину, что-то мне не по себе.
Кира попыталась набрать номер, но с досадой заметила:
– Связи совсем нет. Антенна полностью отсутствует.
– Странно. Мы совсем недалеко отъехали от города.
– Встречаются еще такие эфирные ямы.
Подругам становилось все больше и больше не по себе. Иоанн Варфоломеевич отсутствовал уже довольно долго. В души подруг стало закрадываться тревожное чувство. Кира подошла к окну и внимательно его осмотрела. Обычное окно, только находилось оно довольно высоко. Первый этаж в этом доме был так называемый бельэтаж, то есть и не второй этаж, но уже и не первый.
Открыть створку окна оказалось совсем просто. Она была снабжена самыми обычными шпингалетами. Но когда Кира открыла окно, она убедилась, что решетка снаружи оснащена иным запорным механизмом, с которым без ключа не справишься. Кира всегда была против таких устройств. Если в доме пожар, то на улицу уже не выберешься.
Однако, стоя у окна, Кира внезапно услышала голоса. Сначала они были едва слышны, но, высунувшись подальше на улицу, насколько позволяла это сделать решетка, Кира разобрала, что говорят там двое мужчин. Разговаривают они за углом дома, так что ни они подруг не видят, ни подруги их не могут рассмотреть.
Все же один голос, безусловно, принадлежал Иоанну Варфоломеевичу, а второй был тоже знаком Кире. Но вот кому он принадлежал? И этот второй голос звучал крайне недовольно.
– Зачем ты привез их сюда?
– А как я должен был поступить? Эти проныры слишком многое уже разнюхали. Еще немного, они добрались бы и до тайны нашего братства. Они уже видели эмблему нашей ложи, и она их всерьез заинтересовала.
– Где они ее увидели?
– У Лали за корсажем был листок со списком ложи.
– Ты с ума сошел!
– Список написан особыми чернилами. Без специального состава его не прочесть.
– А где она его взяла?
Последовала длинная пауза, после окончания которой голос Иоанна Варфоломеевича виновато произнес:
– Она выкрала его у меня, взяла прямо из сейфа. Оказывается, она не блефовала, когда угрожала сдать нас всех! У нее были сильные козыри… у моей Лали.
Последняя фраза прозвучала печально и задумчиво.
И голос собеседника сделался тревожным:
– Надеюсь, теперь ты понимаешь, что устранение твоей жены было единственным выходом?
– Я знал это с самого начала. Лали зашла слишком далеко.
– Мне казалось, она полностью прониклась нашими идеалами.
– До конца я не посвящал ее в наши дела.
– Но она должна была догадываться, чем мы занимаемся.
– Да, она знала. Но, пока мы помогали лишь взрослым братьям, Лали хранила нейтралитет. Но ты же помнишь ту историю с дочерью Верховного магистра?
– Конечно.
– Он лично обратился ко мне с просьбой, разве я мог ему отказать? Ему нужен был донорский орган для его дочки. И я пообещал, что помогу ему.
– Лали это рассердило?
– Она заявила, что недопустимо отнимать жизнь у здорового бутона, чтобы с ее помощью сохранить бракованную вязь.
– Ты мог пообещать ей, что этого больше не произойдет. Тем более что тот ребенок не понадобился. Дочь магистра не дожила до операции, и мы вернули девочку ее родителям. Ребенок не пострадал, наверное, девочка даже решила, что это был просто сон.
– Я все это Лали так и сказал. Но Лали… она мне не поверила.
– Что она сказала?
– Да там… ну, ты знаешь, она любила всякие там народные пословицы-поговорки. Сказала, что повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Еще сказала, что теперь от нас уже не отстанут. А затем, ты помнишь, к нам и впрямь стали обращаться все новые и новые высокопоставленные братья. Я сопротивлялся, как мог, но… когда человек становится родителем, он перестает контролировать себя. Лучшие из лучших наши братья стали жертвами слепой родительской любви.
– Устав братства нуждается в пересмотре. Следует принимать в орден только одиноких мужчин.
– Это стремление защитить своего отпрыска, даже в ущерб других, недостойно того высокого звания человека, к которому стремится наше братство.
Фраза прозвучала, как цитата из книги. И подруги даже догадывались, какой именно. А еще теперь Кира отчетливо понимала, что она отлично знает собеседника господина Завьялова. Вот только что делать с этим пониманием, она пока что не знала.
– Вечно ты со своими поучениями, Балтазар! – раздраженно воскликнул Иоанн. – Не к месту они сейчас! У меня в кабинете сидят эти две особы, которые разнюхали уже достаточно много. Если их не остановить, то они доберутся и до нас!
– Этого нельзя допустить!
– Сам знаю, – опять огрызнулся на брата господин Завьялов. – Ты лучше послушай, что я придумал!
По понятным причинам услышать это было в первую очередь интересно и важно даже не столько Балтазару, сколько самим подругам. Их-то это непосредственно касалось. Но, к сожалению, господин Завьялов, обсуждая с братом свой план устранения сыщиц, понизил голос настолько, что разобрать, о чем у них там идет теперь речь, не представлялось никакой возможности.
Кира убрала голову обратно в дом и уставилась на подругу.
– Ну? Допрыгались! Попали в руки к каким-то тайным братьям. Что делать будем?
– Неужели они собираются нас убить?
– Ты же сама слышала, они хотят нас устранить.
– Но ведь устранить – это можно понять и как-то иначе, – высказала Леся свое робкое предположение, но Кира уже не стала ее слушать.
Подруга заметалась по комнате.
– Что ты ищешь?
– Орудие самозащиты! У тебя есть что-нибудь подходящее?
– Только флакон туалетной воды. Им можно прыснуть в лицо.
– Сгодится! В нее обязательно спирт входит, а он знаешь как глаза щиплет, если попадет в них! Не хуже перца!
Для себя Кира раздобыла том Большой советской энциклопедии, схватила тот, который показался ей самым увесистым, и теперь с интересом обнаружила, что ей попался том на букву «У» – «убийства».
– Встань за дверью! – велела она Лесе. – Как войдут, выпрыгнем на них. Ты им пшикай в глаза, а я по головам. Эх, жаль, кочерги приличной нет! А то бы они у нас в руках были!
