Наталья Солнцева - Все совпадения неслучайны
– В этом нет необходимости… пока. Элина тоже останется с нами. Зато я отдам вам рубин. Здесь его хранить опасно. За камень отвечаешь головой!
Сиур кивнул, усмехаясь.
– Я уехать не смогу, – вздохнула Людмилочка. – Дети, Костик и собака! Их не бросишь. К тому же хочу выяснить, почему горит свет в окнах бывшей квартиры Альберта Михайловича…
Глава 28
Солнце начинало припекать. Горы ярко блестели на фоне синего неба. Голые кусты стояли мокрые, с черных веток капало.
Шарль сорвал веточку тиса, принес к костру:
– Это тебе!
Он протянул веточку Мари, которая прикрыла глаза, подставив лицо солнечным лучам. Ее светлые волосы выгорели, а на носу проступили едва заметные веснушки.
Отбившийся от своей группы турист с интересом наблюдал, как Шарль пытается ухаживать за Мари. Тот был готов не только нести ее рюкзак, но и ее саму взять на руки и тащить по горным тропам.
– Хватит валяться! – весело крикнул проводник, заливая водой догорающий костер. – Подъем! Нам до темноты надо добраться во-о-он туда!
Он показал рукой вдаль, на рыжие склоны Альп с крутыми обрывами и глубокими ущельями.
Солнце припекало все сильнее, от нагретых камней шел пар. Туристы шагали по узкой тропе между наваленными друг на друга глыбами: Шарль впереди, за ним Мари, следом все остальные. Новый член группы старался не отставать, ему хотелось быть поближе к Мари. Интересно, о чем говорит ей проводник? Он будто приклеился к девушке…
Новичок слегка прихрамывал: чуть-чуть, едва заметно раскачивался при ходьбе. Однако это не мешало ему шагать быстро и уверенно.
– Наверное, подвернул ногу на скользкой тропе, – предположил Шарль. – Крепкий парень. Не отстает, не жалуется.
Мари не могла избавиться от чувства тревоги. Что с ней? Погода прекрасная. Идти легко, все мышцы поют, радуясь движению, голова ясная и светлая, а в сердце… будто затаилась черная тень. Неужели это дурные сны влияют на нее? Ален Шаррон исчез из ее жизни, но не из памяти. Он продолжает приходить к ней по ночам, навевая эротические сновидения с привкусом смерти. Ей снилось, будто ее муж режиссер, а она актриса, которая снимается в сценах гибели, насилия и катастроф. Вокруг бледные, застывшие лица-маски, трупы, осыпанные белыми цветами – розами, гвоздиками и лилиями… Среди них Мари видит себя, безжизненную и холодную, с синевой в уголках глаз и губ. Ален нежен с ней, он ласкает ее мертвое тело, целует ее твердые губы. На ее лицо капает что-то горячее… Слезы? Он плачет? Не может быть! Она привыкла видеть его ликование и восторг при подобных сценах. Он обожает их придумывать, обставлять и украшать, чтобы потом упиваться великолепием и пышностью, тронутыми тленом…
– Осторожней!
Голос Шарля вывел ее из задумчивости. Она чуть не оступилась. Нашла время вспоминать сны!
Становилось жарко. Склон все круче уходил вверх. Ее нога скользнула, и только руки проводника помогли удержаться и не упасть.
– Делаем привал! – крикнул он, оглядываясь назад и подавая знаки отстающим, чтобы быстрее подтягивались.
Оказывается, уже полдень. Мари показалось, что они идут полчаса, не больше. У нее слегка кружилась голова. Наверное, от солнца. Они остановились на маленькой площадке, покрытой жестколистным кустарником. Где-то рядом журчал ручей. Внизу виднелась холмистая долина, заросшая горной сосной.
Шарль и двое туристов принялись разжигать костер. Запахло горелыми сучьями, хвоей. Мари совсем не хотелось есть. Новый член группы подсел к ней, заговорил о красоте альпийских лугов.
– Альпы – наслаждение для глаз! – с чувством говорил он. – Давайте познакомимся: меня зовут Ре-не. А вас… Мари?
– Да.
Она улыбнулась через силу. Рене выглядел подозрительно. У него был неприятный ускользающий взгляд, бледное лицо с размытыми чертами и длинные черные волосы, собранные сзади в хвост. Худощавое телосложение и хромота не мешали ему легко передвигаться на горных тропах, а тяжелого рюкзака за плечами он как будто вовсе не ощущал.
Группа Шарля не собиралась штурмовать вершины – это была скорее прогулка. Проводник выбрал маршрут, где горы живописны и вполне проходимы, а тропы хорошо изучены. Альпинистское снаряжение взяли с собой больше для развлечения и тренировок, нежели для серьезных подъемов. Но из-за того, что приходилось нести палатки, спальные мешки и продукты, груза набралось много. Шарль вытащил из рюкзака Мари половину вещей и переложил в свой. Рене саркастически усмехнулся, глядя на его старания.
– Вы боитесь смерти? – неожиданно спросил Рене.
Мари удивилась. Какой все-таки странный этот Рене. Есть в нем нечто отталкивающее – вкрадчивые манеры, чрезмерно ласковый голос, приклеенная улыбка при настороженных глазах.
– Почему вас интересует… смерть?
Рене сухо засмеялся:
– Это самый древний способ запугивания людей. Не так ли? – Он скривился, как будто проглотил что-то горькое. – Вот вы, например, куда желаете попасть? В рай или в ад?
Пока Мари думала, что ответить, Шарль бросил несколько ревнивых взглядов в их сторону.
Рене не стал дожидаться, когда девушка решит, что из предложенного ей больше по душе – Эдем или Преисподняя, и продолжил:
– Видите ли, я… э-э… в некотором роде экстрасенс, привык оказывать помощь чувствительным молодым дамам. Глядя на вас, нетрудно предположить, что с вами приключилась неприятная история. Я не прав? – Его глаза холодно сверкнули. – Недавно вы…
– Прекратите! – не выдержала Мари, испугавшись, что Рене сейчас при всех расскажет о ее замужестве.
Казалось, он знает все о ней и об Алене.
– Может, уступишь мне место? – вмешался Шарль, оттесняя новенького в сторону. – Чего ты пристал к девушке?
Рене молча встал и пересел поближе к костру. Парень, чего доброго, набросится на него с кулаками из-за девчонки! Проклятие! Проводник готов перегрызть горло любому, кто заговорит с ней.
Вопросы «экстрасенса» окончательно испортили Мари настроение. Снова нахлынули воспоминания о замке с мрачными закоулками, о черных глазах Алена, его неуемной страсти ко всяким диким обрядам. Однажды он переоделся католическим священником, заставил Мари улечься в постель с видом умирающей и битый час что-то бормотал по-латыни, размахивая кадилом и прикладывая к ее губам большое серебряное распятие. Господи, чего он только не придумывал! Потом они занимались любовью в той же самой постели, и Ален даже не стал переодеваться…
Впрочем, ее мужа интересовали разные вероисповедания. Когда он увидел статуэтку восточного божка, оставшуюся ей от матери, у него глаза загорелись! Ален схватил фигурку и так долго ее рассматривал, вертел и чуть ли не обнюхивал, что Мари расхохоталась. Божка он поставил на стол в своем кабинете и любовался им часами, забывая обо всем на свете, даже о своих обожаемых мертвецах.
– С тобой все в порядке? – спросил Шарль.
Мари вяло кивнула.
– Почему ты ничего не ешь?
– Не хочется…
– Отдохни немного. – Проводник положил ей под голову рюкзак. – У нас есть еще полчаса. Я буду рядом.
Туристы разбрелись кто куда. Шарль отыскал глазами Рене. Тот сидел, опершись спиной о камень, и, казалось, дремал.
«Неприятный тип, – подумал проводник. – Зря я согласился взять его с собой. Но теперь деваться некуда».
Над горной грядой появились облака, слегка розоватые, с тусклыми проблесками внутри. Горы курились едва заметным дымком.
– Хоть бы погода не испортилась… – пробормотал Шарль.
Многое не нравилось ему в этом походе. Он не чувствовал себя спокойно и уверенно, как всегда бывало. Первый раз в жизни горы пугали его, казались ненадежными, таящими угрозу.
– Собирайтесь! – крикнул он туристам. – Пора идти! Мы должны успеть разбить лагерь на новом месте до наступления темноты.
Рене вскочил и зашагал впереди, за ним потянулись остальные. Проводник еле вклинился позади Мари. Не хотелось устраивать разборки, и он махнул на все рукой. Дорога хорошо разведана и не внушает серьезных опасений. Будь что будет!
Рене злился. Все оказалось не так просто, как он предполагал. Черт бы побрал господина Шаррона! Куда он делся? Почему бросил на произвол судьбы такую милую, юную блондиночку? Мари производит впечатление, надо сказать. Точеная фигурка, шелковистые волосы, нежная кожа… Прелесть! Жалко портить такую красоту…
«Шарль, зануда, путается под ногами, – с досадой подумал Рене. – Он может все испортить своей дурацкой любовью. Должно быть, меланхоличный Ален Шаррон попался на ту же удочку. Вот это был бы номер! Вдруг он потому и скрылся, что дал слабину и не смог выполнить приказ? Тогда все становится на свои места. Дурочка Мари, похоже, была не равнодушна к своему мужу. Женское сердце – загадка! Любовь… Что это такое вообще? Разве можно любить кого-то, кроме себя?»
Рене был глубоко убежден, и многовековой опыт полностью подтверждал это, что потребность в любви – самая расхожая иллюзия, придуманная людьми для одурманивания друг друга. Когда поток любования и восторга направляется на такой достойный объект, как ты сам, приходит понимание, что никто более не нужен! Вся любовная философия – самообман. Надо просто жить и радоваться жизни, а не выдумывать проблемы, чтобы потом увязать в них…
