Эшли Уивер - Смерть надевает маску
Мистер Харкер прекрасно подходил под описание, которое дал нам мистер Гиббс.
Равно как и его дядя.
– Майло, – произнесла я внезапно, – мне кажется, я… – Тут я резко замолчала, услышав, как кто-то шагает по коридору. Скорее всего, это возвращается мистер Джонс. Но все же я в неуверенности молчала.
Я на цыпочках подкралась к двери. Мы не закрыли ее до конца, и я взглянула в щель. Рядом со старинными часами у противоположной стены стоял мистер Баррингтон. Он оглянулся, но я была уверена, что меня ему никак не видно. Затем он открыл дверцу на часах и достал оттуда какую-то вещь.
Я резко открыла дверь в библиотеку и шагнула в коридор.
Мистер Баррингтон был искренне удивлен и не смог этого скрыть:
– О… Эмм… Добрый вечер. Я просто… Прошу меня извинить.
– Одну минутку, мистер Баррингтон, – сказала я. – Что это у вас в руке?
Впрочем, теперь я прекрасно видела, что это: синяя маска и сапфировый браслет.
Я чувствовала Майло спиной – в том числе и его недовольство. Он, конечно, считал, что я должна была дать мистеру Баррингтону уйти. Возможно, он был прав, но я не могла позволить себе такую роскошь – нет, только не при раскрытии дела!
– Это… Что ж, боюсь, это долгая история. – Мистер Баррингтон хотел показать, что ему чуточку неудобно, но на лбу у него выступил пот, а глаза смотрели сквозь меня, словно он намеревался убежать.
– Давайте зайдем с вами в библиотеку и немного поговорим, – предложила я вежливо.
Майло громко и неодобрительно выдохнул, но я не стала обращать внимание. Если мне удастся убедить мистера Баррингтона поговорить со мной, мы сможем позвать инспектора Джонса и оформить все в должном порядке.
Мистер Баррингтон сомневался, очевидно, решая: просто убежать или постараться придумать правдоподобное объяснение, – а затем вошел в библиотеку.
– Сходи за инспектором Джонсом, – прошептала я Майло.
– И оставить тебя наедине с убийцей? – спросил он. – Ну уж нет.
Что ж, я тоже не собиралась уходить. Остается надеяться, что Джонс вернется после допроса сестер Эклз как можно скорее.
Мы вошли следом за мистером Баррингтоном. Он не стал садиться – просто стоял и смотрел на нас. Лицо его стало бордовым, а волосы мокрыми от пота.
– Значит, это вы убили мистера Харкера. – Мне не хотелось вот так прямо его разоблачать, но слово не воробей…
– Эймори… – строго произнес Майло, и в его голосе послышался едва заметный намек на гнев.
Мистер Баррингтон покраснел еще больше, но лицо его не дрогнуло.
– Чушь, миссис Эймс, – отозвался он с вымученной улыбкой. – К убийству моего племянника я не имею ни малейшего отношения. Просто забыл, что спрятал свои вещи в безопасное место.
– Это маска, в которой вы были на прошлом балу? – уточнила я, указав на нее. – Можно мне посмотреть?
– Нет, – ответил он.
– Потому что там не хватает камней, верно? И эти камни нашли рядом с телом Джеймса Харкера.
– Бред, – возразил он упрямо.
– Нет, не бред. В какой-то момент мистер Харкер повернулся к вам спиной, и вы воспользовались положением и застрелили его из его же собственного пистолета.
Кажется, Майло снова неодобрительно вздохнул, но так тихо, что я не была уверена.
Мистер Баррингтон промолчал, однако мне и не нужен был его ответ. Все становилось на свои места.
– Ведь это вы крали драгоценности своей супруги, так? А он узнал, что вы заменяете их поддельными украшениями, но знать не должен был никто.
Мистер Баррингтон был поражен.
– Откуда вы знаете про украшения?.. – Он не стал продолжать, так как понял, что сболтнул лишнего.
Торжествовать было рано, но я была очень довольна собой.
– У нас есть свои источники, – пояснила я важно. И вспомнила о его любви к спорту. – Но почему? Ставки? Карточные долги?
Мистер Баррингтон колебался. Конечно, он собирался все отрицать, но теперь это было невозможно. Он уже сказал слишком много. Он осунулся и выглядел так, словно только признание способно облегчить его ношу.
– Последние несколько месяцев мне ужасно не везло, – заговорил он. – Одна потеря за другой… Я собирался продать всего пару Серениных безделушек, чтобы покрыть свои утраты, но быстро почувствовал, как легко это дается. У меня была очень эффективная система. Я брал одну из вещиц, делал копию и клал ее обратно в шкатулку. Серена заметила лишь раз, когда я взял рубиновую сережку, чтобы сделать копию пары. Но тогда я положил ее в бюро, и она решила, что просто оставила ее не на месте и запуталась. Копии были превосходны. Серена не догадалась ни разу.
– Но мистер Харкер догадался, – сказала я.
Мистер Баррингтон фыркнул:
– Джеймс ничего об этом не знал. Я только на том балу понял, что он тоже крадет у Серены. Правда, он не знал, что все это подделки. Теперь в ее шкатулке почти все копии. Видимо, он воровал на званых ужинах, чтобы отвести от себя подозрения. Идиот. Они не имеют никакой ценности – ну и поделом.
Тут я сбилась с толку. Если Джеймс Харкер не знал про драгоценности, то зачем было его убивать?
– Но зачем было красть в ту ночь поддельный браслет вашей жены? – спросила я.
– Вам известно не так много, как вам кажется, да, миссис Эймс? – спросил он в ответ. – Эти сапфиры настоящие. Я сказал Серене, что они поддельные, дабы она не растревожилась, когда я украл бы его позже. Да, это одна из немногих оставшихся драгоценностей. Когда она заснула, я вошел в библиотеку и взял браслет со стола. Разумеется, Серена рассказала мне о ловушке, но я-то знаю, что спит она мертвецки, поэтому сложностей не возникло.
– А Джеймс вас увидел?
– Нет, он об этом ничего не знал.
Я все еще не понимала.
– Если не из-за украшений, то почему?
Мистер Баррингтон вздохнул:
– Пожалуй, все началось, когда я снова отчаянно нуждался в деньгах. Мне было неприятно продавать брошку Серены – я знал, как она ее ценит. Но из оставшихся это была самая ценная вещь. А когда я все-таки решился, остался лишь браслет и одна-две маленькие безделушки. Я понял, что нужно заняться чем-то другим. Для продажи украшений не осталось – может, всего лишь пара, я уже говорил… Но до меня, конечно, доходили слухи о мистере Фостере.
– Какие слухи? – спросила я.
– А такие, что хотя его почти невозможно победить, проиграть для него невозможным не представляется.
– Что вы имеете в виду?
– Он уже проделывал это однажды, понимаете?
– Тот Уимблдон, – сказала я, вспомнив темный намек лорда Данмора по поводу поражения мистера Фостера.
– Именно. Мы с Фостером договорились встретиться и обсудить возможность… совместного предприятия. Во время матча в Швейцарии на его стороне был существенный перевес, и если бы мы поставили на его оппонента, то при проигрыше получили бы изрядную сумму.
Все начало проясняться, но от этого не становилось менее ужасным… И я до сих пор не могла понять одну вещь:
– Но какое это имеет отношение к балу?
– Я решил, что будет менее подозрительно, если я украду браслет на балу, а не дома. Серена уже обратила внимание на пропажи. Хотя я и был очень осторожен, но поначалу решил, что она замечает их, когда я беру украшения, дабы сделать копии. Однако позже я понял, что есть еще один вор. Вы не представляете, до чего я был поражен, когда вечером приехал домой и обнаружил, что кто-то украл копию брошки с Эйфелевой башней! Пришлось заказать еще одну копию, ее закончили совсем недавно. На тот момент я не знал, кто это сделал, но и испытывать судьбу больше не мог… Серена ждала вора на балу, и это идеально вписывалось в мой план. Той ночью я организовал встречу с Фостером. В подходящее время я вошел в пустую комнату и пустил его внутрь через балкон, так что вместе нас никто бы не увидел. Мы обсудили возможность проигрыша и то, как делить выигрыш. Я хотел дать ему браслет как свою долю ставки, но он сказал, что я должен сам ее продать, поэтому я спрятал браслет в карман. После разговора я вывел Фостера через балкон. Никто ничего не должен был знать. И мне казалось, что дело с концом.
– Но это не так, – сказала я.
– Я понял, что Серена обнаружит пропажу и примется бить тревогу, и вполне возможно, дело дошло бы до обыска. Тогда-то я и заметил, что один камень из браслета выпал.
Внезапно я вспомнила, как миссис Баррингтон зацепилась браслетом о платье. Наверное, в тот момент оправа и ослабла. Видно, этот камень и застрял у меня в туфле.
– Все это натолкнуло меня на мысль, – продолжил мистер Баррингтон. – Сапфиры были почти того же размера, что и камни на моей маске. Я могу заменить их – пришлось бы немного уменьшить сапфиры, но ничего. Никто бы ничего не заметил. Я уже достал пару камней из оправы, но тут в комнату вошел Джеймс.
– И увидел вас с браслетом, – подтолкнула его я.
– Тут гораздо больше… Ведь он подслушивал, пока я говорил с Фостером. Вечно совал нос не в свое дело. Он сказал, что «этот чертов мистер Фостер» не заслуживает денег, равно как и я. И добавил, что собирается отдать сапфиры тому, кому они по-настоящему нужны. Затем он достал из кармана пистолет и положил на стол, схватил камни с маски и сунул их в карман. Несколько из них покатились по столу и упали на пол, и он нагнулся, чтобы их собрать. Тогда я понял, что другого выхода нет.
