Марлон Джеймс - Краткая история семи убийств
– Смешно, Джонсон. Очень смешно.
– За мной ехал Лас Касас, он и отогнал ее к посольству. Все прекрасно. Правда, тебе теперь не избежать объяснений с женой, но отремонтировать твою тачку все же можно.
– Джонсон, какого хера?
– А что я могу сказать, милок… У меня кто-то подвисает на хвосте, и я решаю, что надо бы от него избавиться. В следующий раз, если решишь действовать в том же духе, то хоть делай это осмотрительней. Учти, не так уж много «вольвят» рассекают по гетто. Ты хоть знаешь, куда заехал?..
Ладно, идем. Гребем обратно к посольству, по не известным даже мне тропам. Во всяком случае, мне кажется, что мы едем в ту сторону. Эх, жаль, при мне нет ствола.
– Это ты сказал какому-то негритосу, чтобы меня контролировал? Понятно.
– Нет, не я. Но возможно, Луис. Белый «Датсун»?
– Ага.
– Значит, точно он.
– Кто это был?
– Знаешь, Дифлорио, я с уважением отношусь к твоим делам. И в них не лезу.
– Ну да. Особенно нынче.
– Та хрень, которую вы с Адлером городили в Эквадоре, была очень даже четкая. Работали вы, правда, медленно, как срущие улитки, но тем не менее аккуратно.
– Тебе на дух не известно то, чем я занимался в Эквадоре.
– Мне известно не только то, что вы там вытворяли в Кито, но и то, что здесь тебе не Кито.
– В каком смысле?
– Твоя дурацкая кампания по бумагомаранию – ноль без палочки в стране, где даже не знают, как пишется слово «коммунист».
Под «бумагомаранием» он имеет в виду письма-предупреждения о коммунистической угрозе в Эквадоре, которыми я потчевал прессу. А также рассылку от якобы компартии в поддержку ректора Центрального университета Кито, чтобы опорочить его на выборах, что в конечном итоге и произошло. Имеет он в виду и листовки, которые я печатал для Молодежного фронта освобождения, – псевдокоммунистической организации, соооруженной мною всего лишь из рекламного «подвала» в газете и двоих моложавого вида испаноязычных агентов, выдававших себя за беглых леваков из Боливии, на случай если кто-нибудь захочет с ними очной встречи. В конечном итоге через подкуп военной полиции, имевший место при каждой такой стыковке, мы успешно разложили Студенческое коммунистическое движение. Под «бумагомаранием» он подразумевает и созданный мной Антикоммунистический фронт, и триста сорок человек, что прошли у себя дома спецподготовку по выявлению и обезвреживанию коммунистической угрозы, потому что свой опыт я привез из Венгрии, где царит прожженный коммунистический режим. «Бумагомарание» в его понимании – это и то, чего нам стоило назначение Аросемены[110], а затем его свержение после того, как он стал неизбежной обузой, какой становятся латиноамериканцы, стоит им нюхнуть фимиама власти. А еще нельзя было допустить просачивания дерьма в «Нью-Йорк таймс», пока такие типусы, как Джонсон и Карлуччи, окучивали Конго. На это, между прочим, требовалось железное нутро.
– Ты только не подумай, Дифлорио, что это из неуважения к твоей мягкотелой тактике или к тебе, если на то пошло. Но здесь не Эквадор. Эквадор здесь и рядом не стоял.
– Мягкотелая тактика? Хм… Лучше бы вы придерживались такой тактики в Конго – больше было б толку.
– В Конго все пучком.
– В Конго полный раздрай и развал. А Ямайка даже не Конго.
– Коммунистам к власти здесь путь заказан.
– Это само собой.
– Дифлорио, ты патриот?
– Что за неуместный вопрос? Конечно, да.
– Вот. Оно и видно. А я тут просто работу работаю.
– Это та часть, где ты хочешь сказать, что работаешь за интерес? Прямо-таки за бесплатно?
– Ну почему же. Платят мне тоже неплохо. А ты мне о каком-то паршивом патриотизме. Проблема у тебя в том, что наше родное правительство елозит тебе по ушам, а ты веришь.
– Ну, а ты не иначе как считаешь, что я известен тебе от и до? Не учитывая того, что каждое письмо, что приходит на Ямайку с Кубы, из Китая или Советского Союза, проходит вначале через мой стол. У меня есть люди в каждой левацкой организации по этой стране, которых не вычислил даже обосранный наш орел Билл Адлер. Ну, а ты не отличаешься ни от одного из тех двенадцати олухов, которых он слил.
– Это как же?
– Да так. Только и делаешь, что влипаешь в ситуёвины. Если б ребята вроде тебя не лепили промахов, – такие, как я, по умолчанию были бы не нужны. Как раз сейчас я по заданию сверху составляю Список наблюдения за контролем подрывной деятельности, которым крайне заинтересовался Буш. Знаешь, на каком ты в нем месте, Джонсон? Оценка «отлично» у тебя единственно по якшанию с террористами. Здесь ты свое дело знаешь назубок.
– Ха-ха. Доктор Лав мне о тебе рассказывал.
– Это он так себя нынче кличет? Он и его дурилки-кубинчики из числа богатеньких сынков, думающих по наивности, что контрреволюцию они вершат потому, что папики купили им ружьишки… Если б Кубу предоставили таким, как я, а не таким, как он, в Гаване сейчас работал бы «Макдоналдс».
– Браво. За исключением одной вещи, Дифлорио. Ты живешь под впечатлением, что способен делать всю работу один. Ты и тебе подобные гребаные стратеги-тактики. Мазафакеры вроде тебя представления не имеют, что происходит на уровне земли. И это, наверное, даже к лучшему. Мой тебе совет: перестань льстить себе мыслью, что тебе не нужны такие, как я.
– Замечательно.
– А какой у тебя последний крупный проект, Дифлорио? Напомню: книжка-раскраска. Дожили, блин. Гребаная раскраска насчет…
– Воспитание идет с младых ногтей, козлина.
– Страница шестая: «Мой папа говорит, что мы живем в демократическом, а не в тоталитарном государстве. Теперь закрась буквы СССР».
– Да пошел ты!
– Лично я считаю, что антикоммунистические книжки-раскраски – это полный отстой. Самое то для страны, где грамотных раз, два и обчелся.
– Ну вот, светофор проехали.
– Испугался?
– Просто устал. А тут еще ты меня достаешь… Ты вообще куда едешь?
– Я думал, ты хотел домой.
– Какой дом… Езжай в офис.
Он смотрит на меня и ржет.
– Может, все-таки домой? Не, не понимаю я вас, ребята. Решительно не понимаю. Ты, Дифлорио, прямо как Карлуччи. Близнецы-братья: ты, он, вообще все птенцы Киссинджера.
– Только не говори, чем мне заниматься. Правда, Джонсон, ты не тот человек.
– Это та часть, где ты хочешь сказать, что я – кот в мешке? Непредсказуемый тип?
– Нет. Это та часть, где я говорю тебе смотреть за дорогой, а не за мной.
– Да что ты вообще знаешь, Дифлорио?
– Больше, чем ты думаешь, Джонсон.
– Ты в курсе, что некие культурные элементы в этой стране пытаются сколотить свою собственную партию? Не леваки, не ямариканцы, не церковники, не коммуняки. Совершенно иная группа. К концу года эта страна погрузится в полный хаос, если только кто-то что-то не сделает. Хаос, кстати, по определению твоего босса Киссинджера.
– Киссинджер мне не босс.
– А Христос в таком случае не свет, не путь и не истина. Ты бухгалтер, Дифлорио. Счетовод. Сидишь себе в угловой каморке и прекрасно себя чувствуешь. Оно и к лучшему: надо ж кому-то мастрячить книжки, всякие там аляповатые раскраски… Но внизу, на местах, все обстоит иначе. Конкретная работа имеет другой механизм запуска. Ты в курсе, что буквально пару дней назад он фактически был у нас в руках? Почти, без двух минут? Этот гад был у нас считай что в перекрестье прицела. Этот коммунячий ублюдок.
– Ну и что же вам помешало с ним разделаться?
– Не прикидывайся, будто знаешь, о ком я.
– Хорошо. О ком ты?
– Блин. Ты действительно не знаешь ни хера. Я о премьер-министре.
– Перестань таскать меня на херах, козлина.
– Премьер-министр Майкл Джошуа, язви его, Мэнли. Мы едва его не сделали. В среду, около четырех пополудни, ННП устроила в Старой Бухте митинг – ты знаешь, где это, верно? Очередное их сборище насчет проблем с насилием; видно, этим факерам просто нравится митинговать. Кстати, мы все еще ждем расшифровку, но, по косвенной информации, Мэнли всю ту неделю был на связи со Стокли Кармайклом и Элдриджем Кливером[111]. И вот по какой-то причине между митингующей верхушкой возникает спор, и какой-то армейский чин – надо будет выяснить, как его зовут, – валит ударом с ног партийного чинушу, прямо кулаком в пятак. После этого премьер нехотя вмешивается и пробует допросить офицера, а тот, судя по жестам, посылает его на все шесть направлений. Мэнли уступать не желает, но не успевает опомниться, как оказывается окружен солдатами, каждый из которых наводит на него заряженное оружие. Представить только: Старая Бухта, и солдатня наводит стволы прямо на премьер-министра этой гребаной страны! Хотя потом они, понятное дело, отошли и стрелять никто не стал.
– Уау. История поистине удивительная. Ей бы еще любовную канву, и сюжет можно смело слать в Голливуд: «Оскар» обеспечен. Только объясни мне, зачем нам, американцам, нужна жизнь этого политикана? Директив об устранении премьер-министра, равно как и какого-либо другого политика в этой стране, нам не поступало. Это не Чили, Джонсон. Я, может, и счетовод-учетчик, но ты в таком случае просто заурядный убийца. Твоя тактика извечно сводится к нагромождению кучи дерьма, которое людям вроде меня приходится потом разгребать.
