Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Кажись, заходил.
— А лицо его узнаете?
— Конечно. Он потом не раз в наш подъезд входил. Может знакомец твой и есть.
Катерина подошла к старушке поближе, и дрожащей рукой что-то вытащила из кармана. Она в этот момент стояла к Миле спиной, и та, как ни старалась, так и не сумела рассмотреть, что же это.
— Посмотрите, это не он? — спросила Катерина.
— Наверное фотография, подумала Мила. — Точно, раз она задала бабке такой вопрос.
Елена Матвеевна одела очки. — Он! Точно он! — сказала она.
— Точно? — переспросила Катерина.
— Точно! — без доли сомнения ответила старушка.
— Спасибо Вам. — Сказала Катерина, и направилась к выходу.
Мила смотрела на нее округленными от удивления глазами.
— Пока, Милочка.
— Так, кто….спросила, было, Мила, но в этот момент услышала звук захлопнувшейся двери.
ГЛАВА 42
Камушев созвонился с Катериной на следующий день, и они договорились встретиться в пять вечера у нее дома.
— Проходите, Андрей Константинович, — сказала она, когда он явился к назначенному сроку.
— Чай? Кофе? Что Вы предпочитаете.
— Спасибо, Екатерина Леонидовна. Пока ничего не хочется. Давайте лучше поговорим, а там будет видно.
Они расположились в гостиной на креслах.
— Ну, так что Вы хотели мне рассказать? — спросил ее Камушев.
— Я думаю, начать надо с Вас, Андрей Константинович. Вы же так и не посвятили меня в подробности связи Бережного с бандитами.
Камушев покачал головой и улыбнулся.
— А, что в нашей ситуации это важно? Гораздо важней Вашего вчерашнего открытия или прозрения, не знаю, как уж это назвать?
— А как Вы думаете, если мне предстоит работать с этим подонком? Он акционер и так просто, на раз, два, выкинуть из фирмы я его не смогу.
— Он считал, что Ваш муж недостаточно ему платил, и потому связался с бандитами, которые крышевали его раньше.
— Он хотел, чтобы они убрали с его пути Володю?
— Нет. Он хотел, чтобы они начали выбивать из него деньги. И чтобы приплачивали ему с этой суммы за пособничество и за доставляемую информацию о доходах фирмы.
— Вот скотина!
— Екатерина Леонидовна, мы подозреваем, что бандиты убили Вашего мужа, и в данный момент работаем над этой версией. Нам уже известно, что ключи и документы из его машины выкрали именно они.
— Они? — удивилась Катерина.
— Да, а что Вас так удивляет?
— Я думала, это сделал другой человек.
— И кто же?
— Об этом потом. Продолжайте, Андрей Константинович.
— Да я, собственно, вкратце уже рассказал Вам суть дела. — Развел руками майор. — Теперь очередь за Вами. Рассказывайте все по порядку, Екатерина Леонидовна.
Катерина вздохнула, собравшись с духом.
— Начну с того, что мне известна причина убийства моей бабушки и профессора Ларионова.
Камушев удивленно приподнял брови.
— Это бриллианты Сен Жермена, за которыми и охотился убийца.
— Что? Бриллианты?
— Зачем Вы переспрашиваете меня, Андрей Константинович, если и так прекрасно слышали, о чем я сказала! Мне трудно об этом говорить и я не хочу, чтобы Вы меня перебивали.
— Простите! — извинился следователь.
— Перед смертью бабушка оставила мне один из этих бриллиантов, а также сообщила, что сами бриллианты являются всего лишь кодом к захоронению чего-то более значимого.
— Чего?
— Как ни сказочно и неправдоподобно это прозвучит, но я назову это кладом. Кладом некоего общества под названием "Школы Мистерий". — И Катерина принялась подробно рассказывать Камушеву о карте и способе отыскания на ней места захоронения с помощью бриллиантов.
Один бриллиант вместе со шкатулкой и картой находился у профессора Ларионова. И он, как Вы догадываетесь, у убийцы. Второй хранился в Вологде, у детей женщины, которая приютила наших близких в войну. И он тоже исчез незадолго до нашего с Валерой приезда. Третий бриллиант находится у меня. Убийца уже несколько раз пытался добраться до него потому, что не обнаружил в квартире бабушки. Но это ему пока не удалось. И я, Андрей Константинович, предполагаю, что именно он убил моего мужа, а не бандиты!
— Так! Так! А четвертый бриллиант? Где он? Вы же рассказали, что их было четыре.
— А четвертый у пасынка Купидонова.
— Но ведь он исчез несколько лет тому назад. Почему бриллиант должен находиться именно у него? Может он так и остался у самого Купидонова?
— Он переписывался с отчимом, и тот, по — видимому, рассказал ему о бриллианте.
— Откуда Вам известно, что переписывался?
— Валера нашел у своего отца обрывок письма, из которого это очевидно.
— Да, это уже интересно. И что же явствует из этого письма?
— Только то, что они переписывались. И Купидонов даже собирался приватизировать на него квартиру.
— Ну, и какой же вывод Вы сделали из всего этого?
— Если за бриллиантами охотится пасынок Купидонова, то у него на руках уже три из них. Если Валера Ларионов, то у него их только два, а третий, купидоновский, ему еще предстоит добыть, потому, собственно, он и ищет его пасынка. Ну, а за четвертым либо тот, либо другой явятся ко мне.
— А Вы?
— А я предлагаю Вам использовать себя в качестве приманки, и выяснить, наконец, кто из них двоих к этому причастен.
— Но вчера, насколько мне помнится, Вас осенило, что это Ларионов.
— Вчера я поняла, что это не исключено. И именно это повергло меня в шок, который Вы наблюдали. Я ведь еще не сказала Вам, что догадалась, почему Валера все время наталкивал меня на мысль, будто охотится за бриллиантами пасынок Купидонова.
— Почему же?
— Чтобы снять с себя подозрение, и одновременно с моей помощью попытаться отыскать этого самого пасынка. Однако в совершении преступлений я склонна подозревать их обоих, и уверена, что кто-то из них обязательно явится ко мне за камнем.
— Это все, о чем Вы хотели мне рассказать, Екатерина Леонидовна?
— Ну, да.
— Ладно, ладно! Вы абсолютно правы. И можете считать, что один из них к Вам уже явился.
— Что?! Как это, явился? В смысле?
— Это я.
— Вы?
— Да. Я пасынок Купидонова, которого Вы искали.
— Нет! Вы шутите! Вы меня просто разыгрываете, Андрей Константинович, но зачем?
— Вот именно, зачем бы мне это понадобилось, при всей серьезности моего служебного положения.
— Я….я не верю! — Катерина испуганно попятилась назад.
— Вам нужны доказательства?
— Не знаю….я…
— Хорошо, если я скажу, что знаю о том, когда Вы приходили к некой Сухаревой Тамаре Васильевне и о чем ее спрашивали, Вас устроит?
Катерина смотрела на него во все глаза.
— Но….ведь пасынка Купидонова звали Сашей!
— Поменять имя в наше время…..сущий пустяк, Екатерина Лонидовна. Что ж Вы удивляетесь таким мелочам?!
— И что же? Что же теперь? Что Вы намерены со мной сделать? Убьете, как всех остальных?
— Я не хотел. Я совсем не собирался их убивать! Но старики Ваши были такими несговорчивыми….мне просто ничего другого не оставалось!
— Неужели эти несчастные бриллианты стоят жизни людей? — заплакала Катерина. — Ведь жили же Вы как-то до сих пор без них!
— Не жил! Я совсем никак не жил! Да будет Вам известно! И теперь эти самые несчастные бриллианты, — единственный шанс для моей будущей жизни и жизни моей семьи!
— Семьи?
— Да. Неофициальной. Я, к Вашему сведению, так жил, что даже расписаться с любимой женщиной не мог!
— Так эта самая Сухарева…..
— Да. Тамара моя жена и у нас с ней есть дочь, которой всего восемь лет. И именно из-за них, а не из-за себя самого мне пришлось совершить эти преступления. Я подумал, что жизнь двух стариков, которые уже все повидали на этом свете, не так важна по сравнению с жизнью моей восьмилетней дочери и тридцатишестилетней жены!
— И добавьте, не так важна, по сравнению с жизнью моего сорокадвухлетнего мужа! Или Вы тоже не хотели его убивать, когда выкрали ключи из его машины, а потом свалили это на бандитов?
— Из машины выкрали ключи именно они, а я взял их из квартиры Вашей бабушки. Не отыскав камень у нее, я догадался, что она успела подарить его Вам.
— Мои ключи?
— Ну да. Вы ведь хранили один комплект в ее квартире. Я не хотел убивать Вашего мужа. Я хотел убежать, когда он вернулся. Я не собирался брать на душу еще и этот грех. Но он попытался меня задержать. Я выстрелил в него спонтанно….я…
— Ну да, спонтанно! Только почему-то не из своего служебного пистолета, по которому Вас сразу же повязали бы!
— Этот пистолет находился не в кобуре, как мой служебный, а в кармане. Его просто сподручней было достать. Быстрее! В этот момент сработала моя реакция, а не расчет. Вообще, пистолет этот предназначался для других целей, — Камушев тяжело вздохнул, — я обнаружил его однажды под окном при задержании преступника и утаил от сослуживцев. Приберег, так сказать, для дела. Бандита хотел пристрелить, того самого, который доставал меня с самого детства, и из-за которого, собственно, все началось.
