Павел Генералов - Искушения олигархов
Оглянувшись по сторонам, Нур склонился над трупом. Узкие губы, родинка над губой и угрюмое, что теперь–то уж точно было объяснимо, выражение лица. Он самый! Танкист был безнадёжно мёртв.
А Нуру надо было побыстрее отсюда сматываться. Потому что он понял, кем был встретившийся ему при входе в музей «итальянец». И почему он показался Нуру знакомым. Это был тот самый человек, чью физиономию успела запечатлеть Нюша во время исторической встречи Инессы на Пушкинской площади. Только сегодня он был без усов. Зато, судя по всему, не с пустыми руками.
И ещё одно понял Нур: насколько был прав Гоша, когда приказал тогда, год назад, остановить расследование. Иначе на каждом шагу они бы натыкались не на живых свидетелей, а на бесконечные, безжалостно молчаливые трупы. Как в поздних романах Чейза. А так убойный конвейер хоть и начал действовать, но всё же со скрипом и значительным опозданием. Теперь надо было работать исключительно на опережение!
***Кот в шляпе, но пока без сапог оказался наглым отъевшимся котярой. Оставалась надежда, что это чудище облагородят огромные, с ботфортами, малиновые сапоги. Зера, усердно сопя, собирала все малиновые фрагменты в одну кучку.
— Георгий Валентинович, можно вас на минуточку? — услышал Гоша голос Инессы.
— Да–да, иду, — откликнулся он и вышел в холл, к пальмам.
Инесса была уже в серебряном плаще:
— Прошу меня извинить, мне срочно надо съездить в город, — взволнованно сказала она.
Гоша удивлённо поднял брови.
— Звонила тётя. Она заболела. Кажется, ангина, температура под сорок, — сбивчиво объясняла Инесса, теребя кожаную чёрную сумку. — Она одна живёт… Я вызову ей врача из платной, куплю лекарства и вернусь…
— Можете не спешить, Инесса, — внимательно разглядывая наспех подкрашенное лицо гувернантки, разрешил Гоша. — Возвращайтесь завтра к обеду, можно даже к ужину. Сегодня Нюша приедет и будет завтра с Зерой целый день.
— Спасибо! — Инесса порывисто пожала руку Гоши и, стуча каблучками, помчалась к выходу.
Ишь ты, как её пробрало! Значит, клюнула? Что и требовалось доказать…
Он набрал Лёвкин номер:
— Лёва, всё тип–топ. С утра встречай Нура в аэропорту. И давайте сразу на биржу. Надо отследить, кто будет скупать наши акции.
Зера уже сама трудилась на паззлом, пытаясь превратить кусок пышного хвоста в третье кошачье ухо.
Глава шестая. Процесс пошёл
24 октября 2002 года
На Фондовую биржу Нур с Лёвкой прибыли в начале десятого, сразу после открытия.
Хотя Лёвка вроде бы давно был в серьёзном бизнесе, но сфера биржевых операций так и осталась для него тайной, покрытой почти стопроцентным мраком. Если судить по голливудским фильмам, то работали здесь одни сумасшедшие, «белые воротнички» — вечно шумные и возбуждённые.
— Да нет, Лёва, — пояснил всезнающий мудрый Нур, — такое случается только в периоды кризисов. А так всё это — обычная рутинная работа.
Они сидели на балкончике, над общим залом, из мягких кресел наблюдая за деловым муравейником.
На огромных экранах бежали бесконечные названия и цифры, цифры, цифры. Просторный зал был разделён на множество ячеек. В каждой ячейке стоял компьютер, приложением к которому был очередной брокер. Большинство из этих, довольно молодых людей, были без пиджаков. Одни нарочито спокойно, другие, напротив, возбуждённо, с горящими взорами, говорили по телефонам, стараясь перекричать друг друга. Особо продвинутые ухитрялись говорить сразу по двум аппаратам одновременно.
— Да всё на самом деле не так сложно, — сказал Нур, показывая на экраны. — Вот, справа, идёт цена данного момента на основные сырьевые ресурсы: золото, платину, нефть, алюминий… Ну, и так далее. Нас интересует левый экран. Видишь?
Лёвка кивнул. Видеть–то он видел, но понимал ли — вот вопрос.
— Графа первая — название компании, — продолжал Нур. — Вон наша «Сефернефть», а чуть выше — НКНК. Строкой ниже — УКОС. Вторая графа — стоимость покупки акций. Третья — цена предложения. Если мы правы в наших подозрениях, то цифры эти очень скоро начнут меняться. А теперь, смотри внимательно…
Лёвка сосредоточенно грыз ногти, что означало для него наивысшую степень сосредоточенности. Спустя буквально полчаса циферки напротив названия «Севернефть» начали действительно меняться. В сторону пока вроде бы незначительного роста.
К двенадцати котировка акций «Севернефти» выросла аж на семь с половиной процентов.
— Сработало! — тихо, на ухо Лёвке воскликнул Нур. — Теперь осталось лишь выяснить, кто их столь резво скупает.
— А как мы это сделаем? — ногти кончились, и Лёвка грыз теперь деревянную ментоловую зубочистку.
— Эх, Лёвка, — Нур отечески отнял у Лёвки зубочистку и выкинул её в пепельницу, — везде есть свои люди. На том и стоим. Внешне брокеры делают вид, что они независимы и работают сами на себя. Но неужели ты думаешь, что эти мальчики столь богаты, чтобы за час, например, выложить несколько десятков лимонов из собственного кармана?
— Ну, на мажоров они, конечно, похожи, но на «бентли» пока, положим, не ездят, — философически заметил и тихо расцвёл Лёвка.
— Видишь, сам всё понимаешь. Под конец–то многие начнут шевелиться. Но основной куш съест тот, кто знает наверняка, что именно надо брать. — Нур склонился к самому Лёвкиному уху. — А именно — тот, к кому попала та инсайтинговая информация, что мы благополучно слили через ту самую девушку.
— Йес! — довольно подтвердил Лёвка, незаметно от Нура выуживая из кармана новую зубочистку и осторожно, стараясь не шуршать, достал её из целлофановой упаковки.
— А мы, в свою очередь, знаем, кто на кого здесь работает. Даже если покупка идёт на подставных лиц или компании. Стратегическую скупку акций скрыть невозможно. Наука, брат!.. — Нур как бы невзначай отнял у Лёвки зубочистку и взамен выдал другу пластинку жевательной резинки.
Лёвка закинул жвачку в себя и яростно заработал челюстями. Нур уже отдавал по мобильнику тихие и быстрые указания.
— Всё, процесс пошёл, — наконец сообщил Нур. — Я дал команду отслеживать всех покупателей. К обеду всё будет ясно даже тебе.
Лёвка от такого наглого заявления закашлялся и чуть не проглотил жвачку.
— Ладно, Лёвка, не бери в голову, — Нур дружелюбно хлопнул Лёвку по плечу. — Пойдём–ка лучше кофе выпьем. Я же с самолёта. А поездка, как понимаешь, была не из самых приятных. Уж точно — не из самых!
***Маленькая Зера чрезвычайно заинтересовалась содержимым Нюшиной косметички. Больше всего её потряс тюбик с тенями для век. С одной стороны, если открутить золотистый колпачок, высовывалась голубая щёточка, с другой — сиреневая. А розовая помада пахла, как любимые Зерины конфеты — свежей клубничкой.
— Это нельзя кушать, — предупредила Нюша, заметив, что племянница тянет открытую помаду в любопытный рот.
— А нюхать? — спросила Зера.
— Нюхать можно, — милостиво разрешила Нюша.
Она сидела в гостиной перед большим настольным зеркалом и наводила марафет по полной программе. С минуты на минуту должен был приехать Иннокентий. В его бесконечных гастролях наступила, наконец, маленькая передышка.
Нюша была рада предстоящей встрече — соскучилась по Кеше ужасно. Но её пугало то, о чём он непременно должен заговорить. Год назад, в день гибели Зеры–старшей, Растрелли сделал Нюше предложение руки и сердца, а ответа не получил до сих пор. Сначала было просто не до того — несчастье, разрушившее жизнь брата, не давало Нюше права скоропалительно выйти замуж за любимого человека. Они с Кешей решили оставить пока всё, как есть. А теперь, спустя год, настало время решиться. Или — не решиться.
Нюша не знала, как ей поступить. В сердце её царил полный кавардак. Когда Иннокентий был рядом, ей казалось, что он — тот единственный, с которым можно прожить вместе всю жизнь, нарожать ему детей и быть счастливой.
Но стоило Кеше уехать, как он становился призраком. Даже думая о том, как он там долгие месяцы гастролей существует без неё, Нюша ни минуты не ревновала. Хотя и могла предположить, что такой красивый и темпераментный мужчина наверняка не обходится без женщин.
Напротив, она была уверена, что частенько во время разлуки её любимый Иванов — Растрелли просыпается утром не в одиночестве. Но это почему–то её совсем не т ревожило.
Именно это — отсутствие ревности — пугало её. Потому что означало только одно. Ведь она прекрасно помнила как некогда, давным–давно, миллион лет тому назад, когда она любила Нура, она ревновала его к любому фонарному столбу. Да что там к столбу — к тени от столба!
— А это можно кушать? — невинно спросила Зера.
— Нет, малыш, я же сказала — только нюхать, — не глядя на Зеру, ответила Нюша, вдумчиво подрисовывая глаз. Она ещё не знала, что ответит Кеше, но выглядеть в любом случае надо на все сто. А лучше — на сто пятьдесят.
