Павел Генералов - Искушения олигархов
Закрыв дверь кабинета, она услышала тонкий и жалобный голосок Зеры:
— И-на! И-на! Я проснулась!
***Амстердам
Прилетев двенадцатичасовым рейсом из Пулково в Амстердам, Нур далее чётко следовал инструкциям, полученным вчера от Танкиста по телефону.
Главное было — не спугнуть того и встретиться. Перед теми деньгами, которые Нур был готов предложить Танкисту за информацию о заказчике убийства на стройке «Севернефти», тому трудно будет устоять. Даже если всё это и пойдёт вразрез с киллеровским «кодексом чести».
Гоша так и сказал на прощание:
— Соглашайся на любые условия. Мне его жизнь даром не нужна. Меня интересует только заказчик!
Ровно в шестнадцать пятнадцать по московскому времени Нур вошёл в бар отеля «Краснопольски» на Даме. Танкист в своих инструкциях придерживался исключительно «отечественного» течения времени, будто втайне сверялся с часами на Спасской башне.
Присев за один из столиков возле окна, как и было оговорено, Нур заказал кофе, а сам потихоньку начал разглядывать посетителей. Их было немного и ни один из них не напоминал человека с фото лже-Карпинского. Американская пара с хнычущим ребёнком. Два делового вида человека среднеевропейской внешности. Симпатичная девушка с толстой книгой в руках и тонкими ногами в полосатых колготах.
Нур осторожно посмотрел за окно. Там тоже ничего подозрительно не наблюдалась — обычная жизнь: люди и голуби. Однако Танкист, похоже, из какого–то потайного угла Нура разглядел и убедился, что тот один. Потому что примерно минут через семь раздался звонок. Это был Танкист:
— Ровно через сорок пять минут вы будете на канале Сингел, у цветочного рынка.
— Да, — сказал Нур.
— Там, увидите большой книжный магазин. На улочке, перпендикулярной каналу. Почти напротив входа в магазин — вход в музей. Музей пыток. Встретимся там, в зале, где гильотина, — быстро проговорил Танкист и отключился.
Хорошенькое место для встречи с профессиональным киллером, — не без некоторого внутреннего содрогания подумал Нур.
На Цветочном рынке он оказался точно в семнадцать ноль–ноль, так что времени поглазеть на цветочное буйство на берегу канала и в плавучих магазинчиках, пришвартованных к набережной, у него не было. Нур вынул из кармана и надел узкие чёрные очки. Теперь нужно было понять, куда двигаться дальше.
Обнаружив книжный, он легко нашёл и не слишком заметную вывеску пыточного музея.
Заглядевшись в последний момент на вывеску, он в дверях музея почти столкнулся с каким–то человеком в тёмном длинном пальто. На мгновение его лицо показалось Нуру почему–то знакомым. Нет, это точно был не Танкист, даже если он сделал себе пару пластических операций.
— Скузи, — улыбнулся человек. Видимо, итальянец.
— Прего, сеньор! — ответил Нур, пропуская человека вперёд, ибо тот тоже явно намеревался посетить пыточный музей. Нур вошёл вслед за ним.
***Гоша приехал в Глухово намного раньше обычного — около пяти. Навстречу ему первой выскочила Зера в светло–зелёном спортивном костюмчике:
— Папа! Папа вернулся! — радостно завопила она и повисла на Гошиной шее. Гоша поставил большой пакет на пол, поднял лёгонькую дочку над головой на вытянутых руках и несколько раз подбросил. Зера визжала, но, кажется, нисколечко не боялась.
— А мы с Иной Снежку сложили! — похвасталась Зера, когда Гоша вернул её на землю.
— Вот и отлично! — Гоша достал из пакета две огромные лёгкие коробки. — А я тебе новые паззлы привёз. Смотри: Кот в сапогах и Гулливер с лилипутами.
— А что это — липуты? — удивилась Зера, рассматривая картинки на коробках. Паззлы были её главным увлечением, и она заставляла складывать их с нею всех домочадцев. Даже водителей иногда подключала к увлекательному занятию.
— Лилипуты — это такие маленькие человечки, — серьёзно объяснил Гоша.
— Даже меньше меня? — не поверила Зера.
— Даже меньше твоей ладони, — улыбнулся Гоша.
— Добрый вечер, Георгий Валентинович, вы сегодня рано, — любезно улыбнулась вошедшая Инесса. — У Антонины Ильиничны ещё даже ужин не готов.
— А я пока не голодный, — сообщил Гоша и понизил голос: — Хотя одну маленькую девочку съел бы с а-агромным удовольствием!
— Ура! Съешь меня! Съешь! — восторженно запрыгала Зера.
— Чуть позже, ладно, зайка? — Гоша сел на корточки и пригладил гладкие волосы дочери, отодвинул с её глаз чёлку. — Папа сделает пару важных звонков и готов будет съесть своего мармеладного зайца.
— Только побыстрее, — совсем по–взрослому вздохнула Зера и потянула Инессу в гостиную, где был специальный низкий столик для складывания паззлов.
Дверь кабинета Гоша оставил наполовину открытой. Отсюда было слышно щебетание Зеры и спокойный голос Инессы. Кажется, та уговаривала Зеру не шуметь, чтобы не мешать папе. Двери гостиной и кабинета были почти рядом, через небольшой холл под стеклянной крышей, где росли в кадках настоящие пальмы с волосатыми стволами и стояли деревянные скульптуры чернокожих воинов.
Первым делом Гоша влез в компьютер. Так, всё в первозданном виде — шнур от электричества отключён, ноут–бук работает на аккумуляторе. Похоже, уже на последнем издыхании. Гоша подключился в розетку и влез в хитроумную программку. По этой программе можно было определить, заходил ли чужак в твои электронные мозги. И, если заходил, то в какие файлы, папки и программы залезал.
Чужак, оказалось, заходил. И топтался целых полтора часа. Подмёл, значит, всё, что плохо лежало. А заходил ли чужак — не станем тыкать пальцами и называть по имени — туда, куда и положено?
Ай да Инесса! И в самом деле — профессионал! Приятно работать с умными людьми! Всё нашла сама, хотя, похоже, и помучалась.
Заметив в стекле книжного шкафа мелькнувшую тень, Гоша взялся за телефон. Из врождённого человеколюбия он решил говорить погромче:
— Алло, Лёвка! Да, я. Слушай внимательно. Завтра пусть твои ребята купят все свободные акции «Севернефти». Только поближе к вечеру… Ага, за час до конца торгов… Верно мыслишь, чтобы паники не возникло… Сегодня не смогу — обещал Зере Кота в сапогах соорудить… Нет, не впал в детство… Нет, и не выпал… — хотя на другом конце провода слышались лишь тягучие гудки, Гоша молол всякую ерунду, пока тень на стекле не мелькнула снова.
Он выключил телефон и обернулся. Дверь кабинета была аккуратно прикрыта.
***Амстердам
Итальянец купил в кассе билет и исчез за чёрной бархатной шторой, прикрывавшей вход в музейные залы — будто это был не пыточный музей, а средней руки бордель.
Только сам войдя вовнутрь, Нур понял смысл бархатного убранства музейного лабиринта. Бархатом были занавешены стены и своды, освещённые красноватыми лампами. И всё это создавало атмосферу таинственную и жутковатую.
На стенах было представлено множество старинных литографий, изображавших во всех видах и красе средневековые пытки и казни. В залах же, через которые проходил Нур, были выставлены уже непосредственно «орудия производства».
«Кресло милосердия», утыканное острыми гвоздями. «Шкатулка вздохов», представлявшая собой нечто вроде вертикального короба с дверцей и решетчатым окошком. Внутри «шкатулки», из стенок и с обратной стороны дверцы тоже торчали заострённые штыри. Там спокойно мог бы поместиться взрослый человек. Хитрость заключалась в том, что он должен был стоять исключительно неподвижно, иначе при каждом движении в него бы впивались эти самые штыри.
Интересно, сколько времени я смог бы продержаться? — мрачновато подумал Нур, отправляясь дальше по коридору, в конце которого виднелся эшафот с настоящей виселицей.
Гильотина обнаружилась в следующем после виселицы зале. Она была здесь главным и единственным экспонатом. И, похоже, являлась не муляжом, а настоящим и даже действующим орудием. Однако Нур не стал вдаваться в подробности: не изучать же изобретение господина Гильотена он сюда приехал!
Нур осмотрелся. На стенах опять же наблюдались гравюры и даже одно живописное полотно, на которых людей подвергали казни при помощи здешнего главного предмета интерьера. Но где же Танкист?
Нур медленно стал обходить гильотину вокруг.
И почувствовал на себе взгляд. Взгляд этот был не со стороны, а откуда–то снизу. Ё-моё!
В пространстве между бархатной стеной и гильотиной лежал человек и смотрел широко раскрытыми глазами прямо на Нура! Глаза эти были неподвижными и словно бы стеклянными. На восковой экспонат человек совсем не походил, хотя и был совсем неподвижен. На правой стороне его груди расплывалось тёмное пятно. А по центру лба зияло аккуратное тёмное отверстие — из него медленно выливалась тёмная струйка. Никак — кровь?
