Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)
— И то и другое. — Я откупорил бутылку, свернув ей жестяную голову.
Разлив водку по половине стакана на брата, я поднял свой и, посмотрев в глаза Вадиму, печально произнес:
— Давай, друг, выпьем за Галинку. Пусть земля ей будет пухом.
Вадик кивнул головой и молча опрокинул в себя огненную жидкость. Закусив, мы повторили процедуру, на этот раз провозгласив тост за госпожу удачу, чтобы не поворачивалась к нам мясистым задом. После этого я перевернул пустой стакан вверх дном и сказал:
— На этом я заканчиваю. Ксюшка просила не напиваться.
И на глазах сразу же навернулись слезы. Но я сдержался и, стараясь скрыть их, низко наклонился над тарелкой с пельменями. Только Вадима не обманешь, как-никак друг.
— Не переживай, Гоги-джан, будем надеяться, что с ней ничего плохого не случится.
— Будем. — Я поднялся и направился в прихожую. — Ну, мне пора двигать.
— Может, останешься? Выспишься, а с утра пустишься на поиски.
— Нет, Вадик. Чует мое сердце, нельзя мне на одном месте задерживаться. Удивительно, что никто ещё мне руки за спину не заломил. Пойду я.
— Тебе виднее, — грустно сказал Сысоев и проводил меня до лифта. — Если понадоблюсь вдруг, звони на работу. Телефон ты знаешь.
— Тебе пора бы уже сотовый завести. — Я махнул на прощание рукой, и створки лифта стали закрываться.
— С такой зарплатой только вшей можно завести, и то с голодухи разбегутся.
Он хотел было ещё что-то добавить, но дверь уже закрылась, и кабина стала медленно опускаться вниз.
Выйдя из подъезда, я закурил и в раздумье остановился, не зная, с чего начать. В кармане лежали полтысячи "деревянных", заботливо сунутых Вадимом на всякий пожарный, как он выразился. Оторвал от своих скромных запасов. В голове слегка шумело от выпитого. Наметив примерный план действий, я не спеша направился к ближайшей станции метро.
Морозный воздух приятно охлаждал разгоряченную голову и отрезвлял на глазах. А легкий ветерок норовил забраться под пальто, шаловливо заигрывая, словно кокетливая девчушка. Свежий снежок поскрипывал под ногами. Я засунул руку в карман и ощутил приятное прикосновение к ладони ребристой рукоятки пистолета.
Почти дойдя до спуска во чрево метрополитена, я неожиданно передумал и свернул в сторону выстроившихся в длинный ряд магазинов. До их закрытия оставалось ещё полчаса. На проспекте Ленина было оживленно. Народ блондил по своим делам. Кто-то пытался успеть сделать все покупки, что наметил на сегодня, другие прогуливались парочками и компаниями, радуясь хорошей погоде. А некоторые чудаки вроде меня бесцельно слонялись по городу, не зная, чем убить свободный вечер, и искали приключений.
Я зашел сперва в продуктовый магазин, а затем в следующий, торгующий запчастями для иномарок. Так и не поняв, что же мне здесь надо, я просто поглазел на витрины и вышел обратно на свежий воздух. Остановившись на крыльце, достал сигарету и закурил, прикрывая огонек зажигалки рукой от ветра. Потом решительно направился на противоположную сторону улицы, перебегая перед близко идущими машинами. Какой-то нервный тип высунулся в открытое окошко "жигуленка" и прокричал нецензурную фразу мне в след. Приблизившись к углу одной из стоящих в ряд панельных пятиэтажек, я задрал вверх голову и несколько секунд вглядывался в светящиеся окна. А затем быстро свернул в проход между домами и, обогнув хрущевку с торца, скрылся в крайнем подъезде.
Прием этот описан в детективной литературе и не требует напряженного издевательства над извилинами. И хотя все о нем прекрасно знают, каждый раз какой-нибудь незадачливый преследователь попадается на крючок.
Я замер в темном тамбуре, прижавшись спиной к холодной стене. В левой руке сжимая "макаров", правую приготовил для нанесения удара. Лишь бы не зашла в подъезд, случайно опередив ожидаемого, какая-нибудь старушонка или невинный мужик, возвращающийся с работы.
Этого типа я срисовал, ещё удаляясь от Вадькиного дома в сторону метро. Помогло мне то, что я был почти уверен в подобном ходе событий. По-другому и не могло быть в сценарии примитивного боевичка. И, решив проверить, не является ли мое открытие случайностью, я стал бродить по магазинам. Единственное, что мне могло бы там понадобиться, так это запасная обойма к пистолету. Но, к сожалению, у нас не штат Техас, и подобного товара не сыщешь в свободной продаже.
Фигура в черной вязаной шапочке и светло-серой неприметной "аляске" ненавязчиво держалась в стороне, не проявляя активности. Но и с горизонта не исчезала. А совсем уж в отдалении, на обочине проспекта, притормозила черная "Волга", но никто из неё не вышел, да и садиться внутрь не собирался. Все это я узрел цепким взглядом ночной птицы, вышедшей поохотиться на мышек, пока прикуривал на крыльце. Вот и решил я их понервировать, перебегая перед близко идущим потоком машин. А затем юркнул в первый попавшийся подъезд, разыграв немую сцену с разглядыванием тридцати двух утюгов на подоконнике. С таким же успехом можно было зайти и в любой другой дом.
Долго ждать не пришлось. Дверь подъезда противно скрипнула несмазанными петлями и раскрылась. Серая "аляска", одетая на коренастого и упругого мужчину, бесшумно скользнула с мороза в тепло. Стоило ему миновать тамбур, как он получил чувствительный хук правой в квадратную челюсть, и тут же в ухо ему уперся ствол "макарова".
— Здравствуй, черная шапочка! — Я мило оскалился, показывая клыки. — А ты знаешь, деточка, для чего у меня такие большие зубы?
Он промолчал, боясь пошевелиться, прижатый стволом пистолета щекой к холодной стене. А я продолжил, злорадно ухмыляясь:
— Для того, милочка, чтобы тебе глотку перегрызть, если ты мне не скажешь, кто вы такие и какого дьявола дышите мне в затылок. Ты меня хорошо слышишь? Или уши прочистить?
Я сильнее вдавил волыну в его ушную раковину, словно вознамерился проткнуть его бестолковку насквозь. Парень сглотнул непослушную слюну и попробовал кивнуть.
— Только не двигайся, — умоляюще попросил я. — А то ненароком схлопочешь сквозную дырочку. И будет у тебя, что называется, в одно ухо влетело, а в другое вылетело. Да ещё и срикошетить от стены прямо в глаз может. И кому ты тогда такой нужен будешь? Так что замри истуканом и разевай только пасть. Я весь внимание.
— Нас послали…, - начал было он печальную эпопею, но наверху послышался хлопок закрываемой двери и оживленные голоса.
Несколько пар ног быстро спускались вниз, молодежь бурно обсуждала подноготную одноклассников.
— Извини, в следующий раз продолжишь. — И я приласкал его рукояткой пистолета по загривку. — Только лучше все-таки держись подальше, а то топталки выдерну и спички вставлю.
Его тело сразу обмякло и повалилось на ступеньки. Я сноровисто запустил обе руки в карманы его куртки. Из одного извлек корочки документика, а из второго — пистолет системы Стечкина, о котором можно только мечтать.
— Друган, махнем не глядя. — Я сунул ему в карман "макаров" и раскрыл удостоверение.
В глаза сразу же бросилась надпись, отпечатанная вверху: Главное разведывательное управление Генерального Штаба… Дальше читать времени не было. Спускающиеся вниз шаги топали уже где-то совсем близко. Я засунул документ ему обратно в карман и пулей выскочил из подъезда. Черная "Волга" стояла в отдалении, словно была не при делах. Я быстрым шагом рванул в сторону метро, успев заметить краем глаза, как из легковушки выскользнули едва приметными тенями две фигуры и бросились в разные стороны. Одна, одетая в коричневую кожаную куртку, устремилась за мной. А другая почти бегом направилась к пятиэтажке, где в подъезде наверняка уже поднялся переполох. Не каждый день на ступеньках валяются мужики с окровавленной головой.
Спускаясь в метрополитен, я пытался предположить, с кем следующим, после военных шпионов, столкнет меня судьба. По всем народным приметам выходило, что на очереди агенты из охраны президента, притаившиеся в кустах около моей родной четырнадцатиэтажки. Вот только совсем не понятно, из какой страны сам президент родом будет. Заминка вышла, когда я обменивал денежку на жетоны. И гэрэушник, шедший споро, чуть не прокололся, почти вылетев на меня. Но, вовремя сориентировавшись, пронесся мимо, словно и знать меня не знает. Я только плотоядно улыбнулся.
Опустив два жетона в щель, беспрепятственно миновал турникет и спустился на платформу. Электронные часы лихо отсчитывали секунду за секундой, и вскоре, светя фарами, из туннеля показался поезд, следующий в направлении Автозавода. Я прошелся по перрону и встал так, чтобы попасть в середину состава.
Двери открылись, и я очутился в вагоне. Народу было совсем мало, но садиться не стал, а отошел к противоположной стенке. Мой "хвост" вошел в соседнюю дверь. Усевшись рядом с вертлявым пацаненком, постоянно одергиваемым суровой мамашей, он принялся внимательно изучать свои ботинки, словно на них было написано доказательство теоремы Ферма. Оставалось только прочитать и можно смело пропивать Нобелевскую премию. А я стал рассматривать рекламу на стенке вагона.
