Александр Чернов - Музей боевых искусств
То тут, то там судачили соседи. Какая-то старая женщина, одетая в домашний халат, рассказывала обступившим ее нескольким людям:
— …Ой, вы знаете, в этой конторе черт знает что творится. Молодежь, одним словом. И выпивают, и девок таскают, бог весть чем там занимаются. Да, вот так вот… Я как раз над их офисом живу, мне все слышно. Они-то, сотрудники енти, видать, деньжищи кому-то крупные задолжали. Вот бандюки по их душу и понаехали сегодня. Устроили там перестрелку, нескольких работничков положили. Кровищи-то, кровищи!..
Стоявший неподалеку от компании интеллигентного вида парень в костюме и в оптических очках слушал старуху с сердитым выражением лица. Наконец он не выдержал и с нотками возмущения в голосе заговорил:
— Ну, что вы здесь сплетни распускаете?! Никто в студии не пьет и никаких девок туда не таскает. Я сам в этой студии работаю и прекрасно знаю, чем в ней занимаются. — Обступавшие старуху люди разом переключили внимание на парня, сплетница пристыженно замолчала, а он продолжал: — Так что не нужно нам делать антирекламу. Мы деловые люди, а не пьяницы и развратники. И деньги мы никому не задолжали, и перестрелки никакой не было. А убили одного человека — Володьку Садовникова, и то не в студии. Я как раз в ней был, когда парню на мобильник кто-то позвонил. Он сказал «сейчас подойду», встал из-за компа и вышел в подъезд. Тут и прозвучал выстрел. Когда мы выскочили в подъезд, Володька уже мертвый на полу лежал, а убийцы и след простыл. Я в магазин за сигаретами бегал, а теперь меня в студию не пускают…
Парень говорил еще что-то, но я его уже не слушал. То, что мне было нужно, я уже узнал. И сведения эти были, увы, весьма безрадостные. Я отошел от старухи, интеллигентного парня и окружавших их людей. Вместе со мной отошла от той же компании и Дашка. Вид у нее был испуганный. Заниматься со мной расследованием убийства Оксаны становилось опасно.
Делать возле дома было нечего. Мы с Дашкой собрались уж было уйти, но тут к зданию подъехала полицейская машина, и мы ненадолго задержались. Из микроавтобуса выгрузилась оперативно-следственная группа, в которой присутствовал и кинолог с собакой. Кто знает, может, пес выйдет по следу на убийцу. Хотя вряд ли. Тот наверняка уже на каком-нибудь транспорте укатил.
Когда человек в форме капитана полиции поднялся по двум ступенькам подъезда и отворил дверь, на мгновение взорам всех присутствующих у дома открылось темное нутро подъезда. В нем на полу в луже крови лежал молодой человек с рельефной мускулатурой. Его красивое лицо с остекленевшими глазами и царапиной на щеке было повернуто в сторону выхода. В следующее мгновение остальные члены оперативно-следственной группы загородили собою дверной проем.
— Он? — дотронувшись до моей руки, спросила Дашка.
Я понял, о чем говорит девушка, и кивнул:
— Тот самый, что Джигой назывался… Пошли отсюда.
Мы выбрались из толпы и направились к автобусной остановке.
— И что все это значит? — удрученно спросила Дашка.
Я взял девушку под руку, так как почувствовал такую усталость, что просто еле волочил ноги.
— Это значит, что мы опоздали. Приехали бы минут на сорок раньше, и парень был бы жив. По-видимому, кто-то узнал, что мы вышли на лже-Джигу, и этот кто-то очень не хотел, чтобы он заговорил.
— Это я виновата! — с горечью сказала Дашка. — Если бы я не захотела есть и вы бы не отвели меня в столовку, то мы как раз и приехали бы на эти сорок минут раньше.
Я вздохнул — нет, не Дашке, а мне придется держать ответ на Страшном суде за смерть парня.
— Да нет, скорее всего, я виноват. Не нужно было звонить Садовникову на мобильник, а следовало сразу приехать в web-студию. Вспугнули мы кое-кого… — Успокаивая, я обнял девушку за широкие плечи и прижал к себе, хотя на душе у меня было так муторно, что впору было, чтобы меня самого успокаивали. — Ладно! Я, кажется, догадываюсь, кто воду мутит. Поехали, будем брать акулу за жабры.
И мы с Дашкой прибавили шаг.
Глава 30
На метро мы с Дашкой доехали до станции «Дружба народов» и выскочили из остановившегося электропоезда. На этот раз я уверенно прошел по знакомым уже переходам и вывел девушку на поверхность земли именно там, где нужно. Гостиница «Космос» осталась за спиной. Оставив Дашку прогуливаться у касс Аэрофлота — там, куда я собирался, не следовало появляться с дамой, — я прошел немного по центральной улице и свернул на неширокую старенькую улицу, которой конца и края видно не было.
«Привет!» — мысленно мимоходом бросил я стоявшему на правой стороне улочки высотному элитному дому, похожему на стелу, и свернул к воротам второго, расположенного на левой стороне улочки частного дома.
Люди здесь жили небогатые, судя по этим самым невзрачным деревянным воротам, давно не крашенным. Впрочем, почему небогатые? Домик почти в самом центре города наверняка стоит сумасшедших денег. Так что, продав его, запросто можно купить квартиру в этом самом элитном доме напротив, да еще на дорогую иномарку и дачу останется. А кого ж с таким капиталом бедным повернется язык назвать?
В цветущих по обеим сторонам от ворот вишнях жужжали пчелы. Парило, я чувствовал себя разморенным, слегка пьяным от духоты, запаха цветов и усталости. В такое время в самый раз где-нибудь на берегу реки полежать, а я вынужден таскаться по городу, разыскивая убийцу Оксаны Ветровой и Владимира Садовникова. Да, сейчас я был почти уверен в том, что этих людей убил один и тот же человек. И я знал кто.
Пригнувшись, чтобы не задеть головой веток вишен, я прошел по перекинутому через водосточную канаву мостику и нажал на кнопку звонка. Ждать пришлось недолго — через пару минут в глубине двора проскрипела дверь, раздались легкие шаги, а вскоре в воротах открылась калитка, и передо мной предстала вертлявая, невысокая, щуплая, с заостренными чертами лица девица, одетая в джинсы и клетчатую рубашку навыпуск.
— Здравствуйте, Лена, — сказал я, вложив в улыбку все свое обаяние.
Девушка, приподняв одну бровь, посмотрела на меня так, как смотрит человек, который хочет что-то вспомнить.
— Я вас знаю? — спросила она, манерно приложив пальчик к щечке, и тут ее озарило: — А-а, вы тот самый человек, которого я видела здесь несколько дней назад вместе с Оксаной. Верно?
— Правильно, — еще шире улыбнулся я, страстно желая понравиться Лене. Казанова чертов. — Оксана тогда еще плохо себя чувствовала. А вы были в потрясающей мини-юбке и сногсшибательном топике. И куда-то ужасно спешили.
— Точно, — зарделась от удовольствия девица, по-видимому, как и большинство женщин, падкая на лесть. — Я могу вам чем-то помочь?
Я посмотрел на пальцы Лены, суставы на которых уже сейчас были слегка утолщены, и почему-то совсем некстати подумал, что, наверное, в старости она будет страдать от артрита и руки у нее станут узловатыми и некрасивыми. Вслух же произнес:
— Можете, потому я к вам и пришел. Видите ли, — я разыграл слегка смущенного человека. — Я бы хотел Оксане сюрприз сделать… Ну, подарить ей медальон, с моей и ее фотографией внутри… Сентиментально, конечно, гм, но… — я не знал, куда деть руки — эдакий влюбленный верзила-увалень. — Вы ведь учились с ней в одном классе?..
— Да, — Лена смотрела на меня выжидающе, девушке очень хотелось знать, чего мне от нее нужно.
— В общем… в общем, у вас наверняка остались школьные фотографии, а может быть, есть и недавние. Девушки иногда меняются фотографиями. Тем более что вы с Оксаной неподалеку живете, дружите, видимо. Так вот, возможно, вы дадите мне снимок Оксаны, на время, конечно, чтобы перефотографировать для медальона, — наконец-то объяснил я.
Я так долго не решался изложить свою просьбу, что девица наверняка подумала, будто я пришел попросить у нее взаймы несколько тысяч долларов, а потому, услышав суть ничтожной просьбы, облегченно вздохнула и… не могу сказать, что с радостью, но все же и без недовольства согласилась мне помочь.
— Сейчас посмотрю, проходите, — сказала она со снисходительно-игривым видом женщины, проникшейся некой пикантной просьбой мужчины, и шире открыла калитку.
Я, как человек скромный, нерешительно вошел во двор и стал переминаться с ноги на ногу, дожидаясь, когда хозяйка закроет калитку. Наконец девушка развернулась и разболтанной походкой направилась по бетонной дорожке, проложенной вдоль веранды, к двери. Я двинулся за Леной.
— В дом я вас не приглашаю, — сказала хозяйка, останавливаясь у крыльца и берясь за столб навеса, словно артистка эротического танца, вышедшая к шесту в стриптиз-баре. — У меня не прибрано.
Стандартная отговорка при нежелании женщины приглашать в дом незнакомого мужчину. Так, в общем-то, и должен поступать здравомыслящий человек, даже если он и кажется ветреным. Так что я был не в обиде на то, что меня оставляют торчать на улице.
