Джеймс Чейз - Том 21. Поцелуй мой кулак. За все рассчитаюсь с тобой.
На кокпите катера я обнаружил автомат Томпсона и достаточно патронов, чтобы развязать небольшую войну. Там же находился автоматический карабин. Карабин я прихватил в дом, оставив автомат на катере. Неизвестно, что нас могло ожидать в будущем, и я хотел иметь оружие на борту если вдруг мы почему-то окажемся отрезанными от дома.
В каюте имелся портативный радиоприемник, его я тоже прихватил с собой. За день мы порядочно устали и, несмотря на духоту, были зверски голодны.
Я выложил котлеты, жареный картофель на тарелки и достал пару бутылок кока-колы.
— Приятного аппетита! — сказал я, ставя тарелку на грудь мисс Уондерли. — Кушай.
Она села, поставив тарелку на покрывало. Освещенная луной и огнем из камина, она была великолепна.
— Ты все еще боишься? — спросил я.
— Нет, — она покачала головой.
Занятые работой, мы почти забыли о Киллиано и его делишках.
— Трудно даже поверить, что все это произошло не далее как сегодня утром, — заметил я. — Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем. Для начала скажи, как ты оказалась замешанной во всей этой истории.
Она некоторое время молчала, и я не хотел торопить девушку.
— Я была идиоткой, — начала она. — Я приехала сюда, потому что мне обещали работу, и к тому же мне надоело отшивать мужчин, которые воображают, что все девушки из дансинга потаскушки. Предложение было заманчивым, но все было как обычно. Меня вновь тащили в постель. И в конце концов я снова лишилась места, да к тому же не имела денег, чтобы уехать обратно.
— Это тяжелая наука, — заметил я.
— И тут появился Спераца. Ему нужен был кто-то, кто бы присматривал за цветами и прочей растительностью в казино. Так я получила работу.
— Ты и цветы подходите друг другу.
Она кивнула.
— В течение восьми месяцев все было в порядке. Моя работа мне нравилась, и платили неплохо. Но в один прекрасный день Спераца пригласил меня к себе. В его кабинете находились Киллиано и Флаггерти. Они внимательно осмотрели меня, затем стали шепотом переговариваться друг с другом. Киллиано заявил, что я подхожу по всем статьям, потом он и Флаггерти ушли. Спераца пригласил меня сесть и сразу предложил тысячу долларов, если я соглашусь выполнить то, что он попросит. В тот момент я даже не знала, о чем пойдет речь. Он мне объяснил, что ты очень важный гость, и по причине, которую мне знать не обязательно, я должна составить тебе компанию. Если я хорошо справлюсь с работой, то получу деньги и билет домой.
— И что ты об этом подумала?
— Я не знала, что и думать. Деньги были очень большие, а я очень хотела вернуться домой. Но по тому, как Спераца говорил об этом, что-то подсказывало мне не соглашаться. Передо мной ставилась задача, чтобы я любой ценой попала в твой номер и даже легла в постель. Я не должна буду беспокоиться на этот счет, так как тебя усыпят наркотиками. Необходимо, чтобы я провела ночь в твоей спальне. Я подумала, что речь идет о разводе и тебя пытаются шантажировать. Мне это не понравилось, и я отказалась. — Она задрожала, глядя на освещенный луной берег. — Он пытался меня убедить, но чем больше настаивал, тем решительнее я отказывалась, убежденная, что за всем этим кроется что-то подлое. Убедившись, что слова на меня не действуют, он предложил проехаться с ним. — Она замолчала и посмотрела на руки. Я не торопил ее. Спустя некоторое время она продолжала: — Он привез меня к дому на набережной. Взглянув на отвратительную старую каргу, на девиц, глазевших на меня с лестницы, я тут же поняла, какого рода это заведение.
Я протянул ей сигарету. Несколько минут мы молча курили.
— Он припугнул, что поместит тебя туда, если ты будешь упорствовать, не так ли?
Она утвердительно кивнула.
— Мне ничего не оставалось, как согласиться, и он отвез меня в казино, но пригрозил, что за мной будут наблюдать.
— А что произошло, когда я потерял сознание?
— Они предупредили, что бренди напичкано наркотиками. Когда ты потерял сознание, я впустила Спераца и Флаггерти. Они осмотрели тебя и уложили на кровать. Затем сказали, чтобы я легла рядом и оставалась до утра. Я была так напугана, что во всем слушалась их, хотя и была уверена, что произойдет нечто ужасное. Я слышала, как они ходили по гостиной, и теперь знаю, что там делалось. Я не сомкнула глаз всю ночь, а утром… Ты знаешь, что произошло потом…
Я подошел к ней.
— И все же ты не оправдала их надежд, — сказал я. — Почему? Почему ты пошла на такой риск?
Она отвела глаза.
— Я не могла обвинить невинного человека в убийстве… Кроме того, я же сказала, что буду на твоей стороне, помнишь?
— Помню. И все же ты замешана в этом деле. Я не хочу тебя винить, но ты все же играла в их игру.
— Но я же перешла на твою сторону.
Я повернул ее лицо к себе, внимательно вглядываясь в глаза.
— Я могу влюбиться в тебя.
Она обняла меня.
— Со мной это уже случилось, — прошептала она, целуя в шею. — Я не могу скрывать это. И не хочу, чтобы они причинили тебе зло.
Мы ласкали друг друга. Действительно, любить — это приятная работа!
— Но что мне делать с тобой? — наконец спросил я.
— Делать? — она села, ее глаза испуганно смотрели на меня. — Что ты имеешь в виду?
— Могу я оставить тебя здесь? Как ты переносишь одиночество?
Она вцепилась в мою руку.
— Что ты собираешься делать?
— Ну, ты же не глупый ребенок. У меня достаточно дел. Прежде всего займемся Киллиано. Помнишь его? Такой маленький, похожий на Муссолини.
— Но ведь ты не вернешься в Парадиз-Палм?
— Разумеется, вернусь. Я приехал сюда лишь с целью поместить тебя в надежное убежище.
— Ты сошел с ума! — закричала она. — Что ты можешь, один против всех этих людей?
— Пусть это будет для тебя сюрприз, — улыбаясь, ответил я. — Нас обвиняют в убийстве. Прежде всего я ликвидирую это обвинение. Пока я не найду убийцу Херрика и не заставлю сознаться в этом преступлении, мы не будем в безопасности.
— Но ты не можешь вернуться один! — с ужасом воскликнула она.
— Я вернусь туда, и как можно скорее, — твердо сказал я. — Единственная вещь, в которой я должен быть уверен, так это то, что ты в безопасности.
— Я не могу находиться здесь! — быстро проговорила она.
Я покачал головой.
— Послушай, я вернусь завтра вечером. У меня есть катер. Тебе я оставляю карабин. Еды на первое время хватит. Если кто-то появится, закройся в доме. Но я надеюсь, никто здесь не появится.
— А вдруг ты не вернешься? — дрожащими губами спросила девушка.
— Но ты же взрослая девочка. Я оставляю тебе семнадцать грандов. Тебя найдет Тим и поможет вернуться в Нью-Йорк. Я переговорю с ним.
— Нет, — возразила она. — Лучше не надо! Пусть никто не знает, что я осталась здесь одна.
Это была здравая мысль.
— Не покидай меня! — она прижалась ко мне. — Я не хочу потерять тебя так быстро, едва встретив.
Мы долго и упорно спорили, но я уже принял решение. Она это, наконец, поняла и перестала уговаривать. Сложив руки на коленях, она села. Вид у нее был грустный и встревоженный.
— Что ж, пусть будет по-твоему!
— Херрик знал что-то очень важное. Настолько важное, что они пошли на убийство. Ты не представляешь, что бы это могло быть?
Она покачала головой.
— Я едва знала его. Он достаточно часто приходил в казино, но я никогда не разговаривала с ним.
— У него была женщина?
— Он часто появлялся с одной рыжей девицей. Она певица и живет на Лансинг-авеню. Дом из черного мрамора и хрома. Слева, если ехать отсюда.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но я слышала о ней. Она жестокая и жадная.
— Как ее зовут?
— Лоис Спенс.
— О’кей, может быть, она что-нибудь знает.
— Ты будешь осторожен? — спросила она, кладя руку на мое колено.
— Конечно. Теперь Киллиано. Что ты о нем знаешь?
— Только то, что это важная шишка в городе. Ему принадлежит казино, и он мэр города.
— Ты никогда не задумывалась, почему это Херрик так часто наведывался в казино? Ведь он не игрок?
— Нет.
— Хорошо, — сказал я, вставая. — Возможно, мисс Спенс сможет ответить на мои вопросы. А теперь, любовь моя, мне нужно одеваться.
Я облачился в костюм из темно-голубой легкой ткани, темно-голубую рубашку и темно-красный галстук. Мисс Уондерли ждала меня в гостиной. Она пыталась держать себя в руках, но я видел, что глаза ее на мокром месте. Я передал ей коробку из-под сигар.
— Хорошенько береги ее, дорогая. Здесь весь наш фонд, и мне стоило больших трудов заработать эти деньги. Спрячь ее где-нибудь возле пристани.
Она прижалась ко мне.
— Не уходи…
Я поцеловал ее.
— Со мной ничего не случится… Проводи меня до катера.
Жара еще не спала, но воздух заметно посвежел. Освещенная светом луны девушка была настолько прекрасна, что я уже готов был остаться, послав все к чертям. И все же я удержался. Я отвязал катер.
