Анна Малышева - Озноб
Оглушенная раздраженными гудками соседей по пробке, Ирина с трудом вырулила к обочине возле большого супермаркета. Там чудом оставались еще свободные места. Она решила оставить машину и дальше передвигаться городским транспортом.
Метро было набито битком, хотя час пик еще не начинался, и все же она попала в центр за пятнадцать минут. Зайдя в дорогую галерею бутиков, где Ирина прежде не бывала ни разу, она стремительными темпами выбрала и платье, и туфли, и даже сумочку-клатч, благо все это продавалось в одном магазине. Она не относилась к тому роду женщин, которые находят удовольствие в том, чтобы часами гулять из одного магазина в другой, превращая покупку заурядной блузки в священнодействие, напротив, делала выбор очень быстро и редко при этом ошибалась. И сейчас Ирина осталась довольна, осмотрев себя с ног до головы в зеркале примерочной.
Серое шелковое платье-туника, расшитое вдоль ворота искусственным жемчугом, серебристые туфли, черная сумочка, отделанная стразами, – этот наряд не говорил о том, что его выбирали для какого-то исключительного случая, но при этом создавал романтическое настроение. Ирине не хотелось, чтобы Сергей уличил ее в том, что она очень волновалась, идя на свидание, но и выглядеть синим чулком женщина вовсе не желала. Расплатившись, она с облегчением избавилась от части денег, уже доставивших ей столько стрессов и тревог.
Оставалось выбрать обещанный подарок Сергею, но здесь решимость оставила ее, Ирина начала сомневаться. Что будет уместно, а что неприлично дорого или, может, слишком дешево? «Кажется, он не курит, а то бы можно было купить сигары. И почти не пьет, коньяк будет не к месту. Галстук? Никогда в них не разбиралась. Ручку? Что я, его служащая, что ли? Духи – интимно, бумажник – странно, записная книжка – опять отдает офисом. У него даже хобби нет, сам признался, просто невозможно угадать, что подарить!» Ирина ломала голову до тех пор, пока ее взгляд не упал на хрустальный стакан в серебряном подстаканнике. Вещь, стилизованная под тридцатые годы прошлого века, красовалась в витрине рядом с другими подделками под старину и отчегото живо напомнила женщине дни, проведенные в загородном доме. «В комнате на первом этаже было много вещиц в этом стиле. А чайный стакан можно подарить кому угодно, это вещь нейтральная!»
Потратив еще раз значительную сумму, она приказала себе остановиться и выбираться из торговых галерей на улицу. Начинало вечереть, толпа на тротуарах и в метро стала еще плотнее, тесные человеческие потоки лились во все стороны, временами пересекаясь и образуя водовороты. Как всегда перед праздниками, казалось, что население Москвы увеличилось вдвое. Выползли из своих насиженных нор и спальных районов все, для кого поездка в центр является исключительным случаем. Началась гонка за подарками – дешевыми и дорогими, оригинальными и банальными, все равно какими; гонка, в которой мгновенно растворяются накопления, сделанные за целый год, и рождаются желания, о которых минуту назад их обладатель даже не подозревал. Ирина сама едва удержалась от соблазна приобрести набор кофейных чашек для сестры, смешные шапочки для племянников, елочные игрушки и свечи – все, без чего отлично можно было обойтись и что так настойчиво лезло в глаза, выставленное в первых рядах праздничных развалов. Оказавшись внизу, на платформе, женщина с облегчением перевела дух, но тут же снова забеспокоилась, увидев, который час.
«Добраться до Оли, принять душ, сделать прическу, потом снова пересечь полгорода… И это уже в НАСТОЯЩИЙ час пик! Не успею, думать нечего. Надо было столько торчать перед витринами, очень нужен Сергею твой стакан!» Она ругала себя, на ходу обдумывая другой вариант, сперва показавшийся ей рискованным, но спустя минуту – уже вполне приемлемым.
«Почему это я не имею права заехать на бывшую квартиру и привести себя в порядок там? Егор явно еще на работе, а я управлюсь за час. Он даже не поймет, что там кто-то был! А если бы и понял! Если бы мы и встретились! Все равно, нечего дрожать, я у него ничего не украла и ничем ему не обязана!»
Она перебежала на другую сторону платформы и как раз успела втиснуться в электричку. Подарочную коробку, украшенную бантом, женщина прижимала к груди, опасаясь, что ее могут раздавить в сутолоке, на локте болтался большой пакет с вечерним нарядом, очень ей мешавший, но настроение у Ирины было самое приподнятое.
Егора дома не оказалось, не заметила она и его машины во дворе, из чего сделала вывод, что он все еще на работе. Едва переступив порог, Ирина сделала то, о чем думала уже давно: отыскала дорожный атлас, исчерканный маркером (он валялся там, куда его швырнула Ирина, отправляясь на последнюю встречу с Валентином – на обувнице, рядом с грудой перчаток) и сунула его в свою сумку. У нее были опасения, что карта пропадет – внезапно вернувшийся муж присвоит ее, как ценную улику против своего врага, но женщина вовремя вспомнила, что не рассказывала Егору о происхождении атласа. То, что он оказался у него на прикроватном столике, объяснялось просто: муж припоминал дорогу, которой ездил всего раз.
Она торопливо приняла душ, высушила волосы феном и пригладила их щеткой. На более сложные ухищрения уже не оставалось времени. Переодевшись в только что купленную одежду, Ирина снова оценила результат в зеркале и на этот раз пожалела, что бросила машину на стоянке у супермаркета. «Могла бы поехать в туфлях, а теперь придется надевать ботинки. Да еще и снег начинается!»
В самом деле, погода снова испортилась, ясное с утра небо заволокли тучи сразу после захода солнца. Женщина раскрыла телефонный справочник, отыскивая номера служб такси, и как раз вступила в переговоры с диспетчером, когда ей послышался в прихожей легкий шум. С перепугу она повесила трубку и прислушалась. Ирина очень надеялась, что ей показалось, но напрасно – на пороге спальни возник муж.
Мгновение они молча рассматривали друг друга. Прошла едва ли неделя с тех пор, как они виделись в последний раз, а Егор изменился так, что жена с трудом его узнала. Округлые прежде щеки заметно впали и поросли рыжеватой щетиной, возле губ появились незнакомые, сильно старившие Егора складки. Он смотрел подозрительно и угрюмо, как смотрят люди, разуверившиеся в жизни, уже не ожидающие ничего доброго от окружающих.
Егор тоже рассматривал ее, и закончив осмотр, заговорил первым:
– Шикарное платье.
Хотя это и был комплимент, его голос звучало неприязненно и резко. Женщина слегка поежилась, поводя обнаженными лопатками. Ей вдруг захотелось накинуть на себя какую-нибудь бесформенную кофту, чтобы скрыться от этого оценивающего взгляда.
– Зачем пожаловала? – поинтересовался Егор, так и не дождавшись ответа.
– Кое-что взять…
Она повернулась к туалетному столику, неловкими, непослушными пальцами подцепила крышку шкатулки, где хранились ее немногочисленные украшения, перебрала их и, ничего не взяв, снова закрыла крышку. Муж все это время стоял в дверях, не сводя с нее взгляда. Наконец Ирина собралась с духом и повернулась к нему:
– Нет, ничего не могу найти. За вещами приеду позже.
– Как все просто! – издевательски проговорил он, отделяясь от дверного косяка и медленно приближаясь к женщине. – Сперва жена снимает домик на месяц, ей нужен свежий воздух и тишина. Потом злые люди зачемто начинают врать мужу, что у нее есть любовник. А потом она, не желая ничего объяснять, соглашается на развод и с ангельским видом заявляет: «За вещами приеду позже!» Это дурной сон или действительно мой несчастный брак?
– Как ты верно сказал! – У Ирины слегка подрагивали губы, но она пыталась говорить спокойно. – Мне самой кажется, что я существую во сне. Дай пройти, пожалуйста.
– Можно узнать, куда ты собираешься в таком наряде? – Егор стоял уже прямо перед ней, не выказывая ни малейшего намерения отойти в сторону и освободить проход. – Так, на правах бывшего мужа.
– В ресторан, – поколебавшись, ответила она.
– С… ним?
– Нет, там будет большая компания. – Ирина тут же упрекнула себя за эту ложь, в ней было нечто унизительное, она как будто все еще признавала над собой какието права мужчины, устроившего ей этот допрос.
– Ты в самом деле выглядишь так, будто начала новую жизнь. – Егор говорил как будто задумчиво, не торопясь, но женщина ясно различала в его голосе сдержанную агрессию. – Глаза горят, лицо светится. И все это из-за человека, который только что убил свою жену.
– Сергей ее не убивал!
Она сама не понимала, как у нее вырвалось это признание, и опомнилась слишком поздно, увидев страшно изменившееся лицо супруга.
– Конечно, конечно, – почти беззвучно проговорил тот. – Как можно клеветать на такого чудесного парня! А кто же убил ту несчастную бабенку, которую я видел?
– Не знаю, – отрывисто ответила она. – На самом деле, я ничего не знаю.
– Нет, ты явно в курсе дела! Откуда такие заявления – «не убивал»! Он что, загипнотизировал тебя, этот сероглазый красавчик? Или купил? Или то и другое?
