Юлия Терехова - Хроника смертельного лета
– А он не мог уйти, пока вы спите? Вы крепко спите? – спросил Зубов и тут же пожалел о сказанном – во всяком случае, сформулировать это следовало как-то по-другому.
– Я плохо сплю! – каменным голосом ответила Анна. – Без снотворного заснуть не могу! Вы считаете – можно спокойно спать после того, что произошло у нас дома? Я потеряла сон и покой! Вы понимаете, чем это обернулось для нас?
– И чем это для вас обернулось? – спросил Зубов.
– Вы все равно не поймете!
– Мы постараемся, – пообещал Зубов.
– Все было так хорошо! Наши друзья, которых мы так любили, приходили к нам в любое время со своими радостями и бедами. А теперь все рухнуло. Словно мы чужие, словно знать никто нас не хочет – как будто это Антон и я виноваты в том, что произошло у нас в доме. Мы остались одни.
– Что, никто так и не появился? – поинтересовался Виктор.
– Дело не в этом. Один раз заезжал Олег. Булгаков звонил несколько дней назад – по какому-то дурацкому поводу. Катрин сбрасывает мои звонки, словно все произошедшее – моя вина. Когда позвонил Мигель, я не выдержала и заплакала. Он очень сухо говорил со мной. Конечно, зря я так расклеилась перед ним.
– И кого конкретно вам не хватает? – поинтересовался Зубов.
Анне почудилась ирония в его голосе, но потом до нее начало доходить, чего именно не могут понять опера.
– Я попробую вам объяснить, – начала она. – Про себя. Я всю жизнь в балете, а он съедает целиком все время, все пространство внутри и вокруг. Я практически всегда находилась одна. Не потому, что я такая неинтересная, а потому, что я не успевала. У меня даже парня не было, пока я не встретилась с Антоном.
Зубов и Глинский внимательно слушали.
– Когда появился Антон, моя жизнь совершенно изменилась, правда, не сразу, а постепенно. Он ввел меня в свой круг, познакомил с друзьями. Я в первый раз узнала, что такое друзья – как это хорошо, когда близкие люди собираются, и им тепло и уютно вместе. Какое это наслаждение, когда есть кому позвонить, если грустно – и тебя выслушают, а то и приедут, и посидят с тобой. У меня появилась подруга, с которой можно поговорить по душам, пусть редко, потому что со временем лучше-то не стало, но теперь я знала – есть Катрин. И я ее люблю. У меня ведь никогда не было подруги, только одноклассницы, а потом – коллеги по театру. И те, и другие готовы живьем сожрать – бесконечная конкуренция и разговоры о том, кто кого подсидел и кому кто козни строил. Про битое стекло в пуантах и изрезанные маникюрными ножницами балетные пачки я вообще молчу. А с Катрин сразу стало хорошо и весело. У меня появился круг общения отдельно от театра, от этого змеиного гнезда – люди, любящие меня не за то, что я прима, а за то, что я есть. Мне было хорошо с ними. А теперь, – в голосе Анны слышалась горечь, – я снова никому не нужна.
– Анна, – Зубов старался говорить мягко, – думаю, вы преувеличиваете. Попытайтесь поставить себя на их место…
– Я пыталась!
– И значит, вы должны представлять, каково сейчас вашей подруге – она почти не выходит из дома, замкнулась в себе и своих переживаниях. Вы пробовали поговорить с ней?
– Да… – растерянно прошептала Анна. – Я долго не могла заставить себя, но потом все же позвонила. Но она сбрасывает мои звонки. Почему? Она словно обвиняет меня в чем-то. Вероятно, в том, что я разрешила Полине остаться у нас. Но ведь это несправедливо!
– Несправедливо, – согласился Глинский, – но если вы завели про это речь, Анна, поясните нам, почему все же Полина осталась?
Анна посмотрела на него так, словно он жестоко оскорбил ее.
– Я не понимаю, – произнесла она, – это что, обвинение?
– Да нет же! – воскликнул Виктор. – Но мы выяснили, что Полина не случайная знакомая Орлова.
Анна недоуменно ахнула:
– Как не случайная?
– А вот так. Он изменял с ней вашей подруге Астаховой уже давно.
– Господи, – выдохнула Анна, – какой мерзавец. Но вы уверены?..
– Еще бы! – хмуро кивнул майор. – И вот что выходит: Орлов уходит с вечеринки. А Полина остается. Что было дальше?
…Заплаканная Катрин ушла в ванную приводить в порядок макияж, а Анна вернулась к тем, кто остался в гостиной. Посреди комнаты Булгаков танцевал с Аленой, прятавшей счастливое лицо у него на груди и не замечавшей вокруг никого и ничего. Мигель и Антон у стола приканчивали бутылку коньяка. А в кресле, где за полчаса до этого восседал Орлов, Анна увидела Полину. Она выглядела печальной, но, похоже, не собиралась терять времени даром. Перед Полиной, прямо на ковре, расположился Олег и что-то вполголоса ей рассказывал, осторожно проводя рукой по ее коленке, открытой короткой юбкой. Он улыбался ей, но жест этот вовсе не походил на заигрывание. Он словно пытался ее утешить.
Спустя часа два гостиная стала пустеть. Исчезли Сергей с Аленой – незаметно, словно испарились. Антон тоже куда-то вышел. Остался Мигель, которому, казалось, откровенно лень вставать с удобного дивана. Анна опустилась рядом.
– Ну что, поедешь домой или останешься?
– А ты приглашаешь меня остаться? – он погладил пальцем ее руку на сгибе, у локтя. Анна вздрогнула – ну что за человек! «И что за мужчина, – пронеслось у нее в голове, – если от одного его прикосновения женщина тает».
– Тебе понравилась шаль? – его слова прозвучали не вопросом, а констатацией факта. Было понятно, что Анна в восторге от нее – как завернулась, так и проходила в ней весь вечер – алый шелк полностью скрыл тонкую фигуру, длинные кисти колыхались в такт каждому ее движению.
– Спасибо тебе, – улыбнулась Анна, – она великолепна. Я буду в ней танцевать.
– Надеюсь, она окажется достойной тебя, – он улыбнулся ей в ответ, – хотя, что может оказаться тебя достойным? – Он сделал паузу. – Весь вечер хотел спросить – чем от тебя пахнет?
– А чем, тебе кажется? – смущенно потупилась Анна.
– Медом, – мгновенно ответил он, – это первое, что приходит в голову.
Анна кивнула:
– Так и есть. Это Шанель Beige. Она пахнет медом.
– Это ты пахнешь медом, – он взял ее руку и поднес к лицу, – медом и какими-то цветами…
– Ты неисправим, – несколько напряженно рассмеялась она, отнимая руку, – соблазнитель… Мефистофель…
– Нельзя винить за то, что меня так тянет к тебе, – прошептал он с улыбкой, но глаза его оставались серьезны. – Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.
– Ты говоришь это всем. И Катрин тоже, – Анна откинулась на спинку дивана.
– Катрин – это Катрин, сейчас не о ней речь. Она другая, – Мигель снова погладил ее ладонь, и у Анны вновь перехватило дыхание. – Ты вызываешь у меня иные чувства, нежели Катрин.
– А Антон? – сухо спросила Анна. – Как же быть с вашей дружбой?
– А что Антон? – Мигель поднял брови. – Если это единственное, что тебя смущает, то Антону необязательно знать, чем занимаются его подруга и его друг. Ты ему даже не жена.
– Это подлость, – вспыхнула Анна.
Мигель, внимательно глядя на нее, покачал головой.
– Нет, querida, это то, что в литературе называется классическим треугольником, – тон его стал серьезным. – Я бы никогда не стал настаивать, если б не был на сто процентов уверен в том, что я тебе нравлюсь. И ты меня хочешь.
– Давай выясним отношения раз и навсегда! Я люблю Антона и только его.
– А я и не говорил, что ты любишь меня. Ты меня хочешь, – он подчеркнул последнее слово. – И мы бы могли…
– Нет, не могли, – отрезала Анна и поднялась. – И я не буду больше это обсуждать. Ты остаешься?
– С твоего позволения, – кивнул Мигель. – Мне где располагаться? По-моему, здесь будет занято.
Анна растерянно оглянулась на танцующих посреди гостиной Олега и Полину.
– Иди лучше в кабинет, – решила она, – я сейчас туда тебе белье принесу и подушку…
Мигель кивнул и вышел из гостиной, опалив ее напоследок огненным взглядом. Пожалуй, только он умел вот так, глазами, раздеть женщину. По спине Анны пробежал легкий озноб, она чертыхнулась про себя и повернулась к Олегу и Полине.
– Я прошу прощения, Олег, – начала она, и они остановились, впрочем, не разомкнув объятий. – Я собираюсь спать. Ты можешь устраиваться здесь, если хочешь.
Она вопросительно взглянула на Полину. Та, без тени смущения, заявила:
– Я с ним останусь…
– Что, простите?..
– Уже поздно, – Олег видел, что Анна раздосадована, но только насмешливо сощурил голубые глаза.
– Так может, тебе проводить девушку домой? – спросила она, поджав губы. Бесцеремонность этой девицы ее шокировала. Еще больше ее шокировал Олег, которого она считала эстетом с изысканным вкусом. И нате вам – он собирается провести ночь с девицей подобного пошиба!
– Я вам помешаю? – Полина склонила набок хорошенькую головку и улыбнулась.
– Ань, не дури, – поморщился Рыков, – И посмотри на часы! Почти полтретьего! Дай нам пару подушек и простыню. Нам больше ничего не надо, правда, детка? – он взглянул на Полину, и та с готовностью кивнула.
