Александра Маринина - Фантом памяти
Светка, услышав про деньги, радостно согласилась встретиться с Марией Владимировной в любое время и в любом месте. Так что и эта проблема была решена без каких-либо затруднений.
Итак, интервью я дал, от Бегемота избавился, от Светкиного хахаля и его дружков получил временную передышку. Завтра появятся публикации в газетах, и после этого, вполне вероятно, из поля зрения исчезнет Мимоза. Тогда можно будет вздохнуть спокойно.
Осталось дожить до завтра.
* * *- Я обошел всю вашу деревню и не увидел кладбища. Оно где-то далеко? - спросил я Марию.
Обед давно закончился, гости разошлись, и теперь мы сидели со старухой в библиотеке. Я разрывался между любопытством и любопытством: мне хотелось и задавать вопросы в надежде услышать вразумительные ответы, и поисследовать книги, которыми были уставлены полки от пола до потолка по всем четырем стенам.
- У нас вообще нет кладбища, - спокойно ответила Мария.
- А где же вы хороните?
- Нигде. Нам некого хоронить. В нашей деревне никто не умирает.
- Как это? - не понял я. - Вечная жизнь, что ли? - Старуха вздохнула и с грустью посмотрела на меня как на безнадежного недотепу.
- Вам хочется отсюда уехать? - задала она вопрос, которого в контексте предыдущей беседы я совсем не ожидал.
- Нет, мне здесь очень нравится. Но какое отношение это имеет к вопросу о кладбище?
- Самое прямое. Вам не хочется отсюда уезжать, вам здесь нравится. И другим тоже нравится. Можете мне сказать почему?
- Нет. Почему?
- Голубчик, вы сами должны ответить мне. Мы же договорились, что значение имеют только ваше мнение и ваши ощущения. Прислушайтесь к себе и ответьте, что вас здесь удерживает.
"Любопытство", - хотел было сказать я первое, что лежало на поверхности, но, последовав указанию Марии и прислушавшись к себе повнимательнее, я неожиданно понял, что меня привлекает какая-то необыкновенная атмосфера, царящая в деревне. Не то воздух особенный, не то аура какая-то... Аура легкости, покоя и безопасности. Даже бестревожности. И беспечальности.
Я попытался, как мог, выразить это словами.
- Все правильно, - одобрительно кивнула старуха. - Вы очень точно это почувствовали. Такая аура может быть только в том месте, где никто никогда не умирал. У смерти есть своя энергетика, она остается и никогда не исчезает. В нашей деревне никто никогда не умирал. Когда человек чувствует, что конец близок, он уезжает отсюда и умирает в другом месте. Там его и хоронят. Это позволяет сохранять здесь необыкновенную ауру, которой нет больше нигде в мире.
- И что, все добровольно соблюдают это правило? Или у вас тут есть специальная полиция, которая следит за тем, чтобы никто не нарушал порядок? недоверчиво уточнил я.
- Соблюдают добровольно. Это закон, который существовал всегда, и никому не пришло в голову его нарушить.
- Ну хорошо, - не сдавался я, - а как же приезжие? Они ведь не знают местных законов. Приехал человек отдохнуть, развлечься, в казино поиграть или родственников навестить, взял да и умер. Несчастный случай, например, или скоропостижная кончина. Так может произойти и с приезжим, и с местным жителем. Как тогда?
- Этого не может случиться, пока я здесь, - ровным голосом ответила Мария. - Это исключено.
- Что, и кирпич на голову не упадет, и током не ударит, и газ не взорвется?
- Упадет, - тонко улыбнулась моя собеседница, - и ударит, и взорвется. Случиться может все, что угодно. Но человек не умрет.
- Пока вы здесь, - дополнил я язвительно.
- Пока я здесь, - согласилась она.
- Так вы врач! - меня осенила догадка.
- Я бы так не сказала.
- Знахарка. Колдунья. Шаман. Целительница. - Я копался в собственной голове, выуживая все подходящие слова, но ни одно из них не попало в цель. Старуха продолжала улыбаться и отрицательно качать головой.
- Всё, - признался я, - сдаюсь. Не представляю, кто вы такая и как вы можете сделать так, чтобы человек не умер.
- А между тем это так просто. Это лежит на поверхности. Придет время, и вы сами поймете. Вы можете задавать мне любые вопросы, но не ждите от меня прямых ответов, голубчик. Их нельзя давать. Это тоже один из наших законов. Человек должен сам все понять и обо всем догадаться.
- Погодите, - у меня голова шла кругом, - означает ли это, что я могу приехать сюда и жить вечно, потому что, пока вы здесь, я не умру?
- Ни в коем случае, дорогой мой. Вы будете жить ровно столько, сколько вам отмерено. Но если вы соберетесь умирать в нашей деревне, я не допущу, чтобы вы скончались, пока ваши родственники не приедут и не заберут вас.
- А если у меня нет родственников и некому меня забирать?
- Тогда вас отвезут в поселок. И вы там умрете, как и собирались. В поселке есть огромное кладбище, вы, наверное, видели.
Да, видел. Даже гулял по нему неоднократно. Красивое кладбище, ухоженное. Ну и порядочки в этой деревне!
- А если вы сами умрете? Что тогда?
Вопрос вырвался у меня против воли, и я испугался его. Ну как это можно: спрашивать у пожилого человека, что будет, когда он умрет. Верх бестактности.
- Если я умру, тогда умрут и все остальные, потому что я больше никому не смогу помочь. Но сегодня нам с вами еще рано это обсуждать.
- Рано? - я начал сердиться и не сумел это скрыть. - Вы имеете в виду, что я еще недостаточно подготовлен, чтобы воспринимать ваши запредельные теории?
- И это тоже. Но это - в самую последнюю очередь.
- В последнюю? А что в первую очередь?
- Голубчик, каждая тема имеет свой предел запрета. Ее можно обсуждать до определенной черты, но потом мы доходим до той точки, когда обсуждения бессмысленны. За этой чертой нет места вопросам и ответам, даваемым со стороны. За чертой можно и нужно только чувствовать и понимать, причем не разумом, а душой. Тогда ответы получатся точными и понятными. В вас сейчас почти все время говорит разум, и в его приятной компании мы дошли до этой черты. Дальше путь закрыт до тех пор, пока в работу не включится ваша душа. Если вам все еще интересно поболтать со старухой, давайте сменим тему.
- Давайте, - с недовольным вздохом согласился я. - Мы можем поговорить о вашей соседке и ее детях?
- Вполне, - усмехнулась старуха. - Но помните: только до определенного предела. И не вздумайте обижаться, как вы это только что сделали, когда я вас остановлю.
Черт, надо же, заметила... Придется последить за собой, а то со своими амбициями того и гляди лишусь потрясающего собеседника.
- Скажите, Мария, ваша соседка была замужем?
- Неоднократно. У нас не принято регистрировать браки, но у Анны были мужчины, с которыми она была близка.
- И что, они ее бросали? Или она их выгоняла?
- На языке ваших понятий это называется "вдовствует". Ее мужчины были отчаянными людьми, ничего не боялись, лезли в самое пекло.
- Боже мой! Неужели все ее мужчины погибли?
- Все до единого, - подтвердила Мария. - Над Анной висит рок. Вокруг нее постоянно вьются мужчины, она ведь очень привлекательна, правда? - Я молча кивнул. - Вот они и летят, как мотыльки на огонь. Анна их не приваживает, она знает, какая судьба их ждет, этих бедолаг. Она знает, что у нее планида такая - нести погибель каждому, кто слишком близко к ней подойдет. А они все лезут и лезут, глупцы! - Старуха с досадой махнула рукой.
- Но ведь они-то не знают, что у Анны такая особенность, возразил я, пытаясь защитить красивую старухину соседку.
- Да знают они прекрасно, в деревне все это знают и всех приезжих предупреждают.
- Меня никто не предупреждал.
- А вот это неправда! - Мария погрозила мне пальцем, на котором сверкнул кроваво-красный рубин в платиновой оправе. - Вас предупредили в первый же день, еще вчера.
- Да нет же! Никто ничего мне не говорил.
- А бармен? Разве он не сказал вам, что дети Анны неприкосновенны?
- Сказал, - растерянно признался я. - Но это же дети Анны, а не она сама. И вообще...
- Голубчик, вы не умеете слушать. Просто удивительно, что вы ухитрились стать таким известным композитором. Где ваш слух? Где ваше чутье? Вам сказали, что дети Анны отличаются от всех остальных детей, которых вы можете здесь встретить. Отличаются принципиально. Их никто не может тронуть, их никто не может обидеть. С ними не может случиться ничего плохого. Что из этого следует?
- Не знаю. А что?
- Да то, голубчик, что их мать находится здесь на особом положении. И вы должны были начать думать - почему. А вы этого не сделали и продолжаете оценивать Анну точно так же, как оценивали бы любую другую женщину в своем родном городе, в привычной вам среде. Вас предупредили, но вы не услышали.
- И много таких, как я, которые не слышат? - я содрогнулся при мысли о том, что еще сегодня утром подумывал о том, как бы мне затащить Анну в постель. Хорошо, что старуха меня вовремя вразумила.
