Виктор Мясников - Игра по крупному
Вовец взял на кухне мелкую терку и крупнозернистый брусок для точки ножей. Содрать и загладить все лишние наплывы и выступы оказалось делом недолгим. Пластиковый садовый стул с низкой спинкой отлично подошел на роль сидения, только ножки отвинтить да выбросить в кусты.
Через полчаса Вовец уже намахивал веслом. Снаряжение и продукты лежали в корме. Грудь плотно охватывал резиновый фартук. Сбоку он прижимал рукоятку спиннинга, выставленного назад. За лодкой на толстой лесе тащилась блесна с огромным тройником, дополненная солидным грузилом. Это называется "ловля на дорожку". Вовец держал путь к заливу с песчаным островком.
Тройник зацепился именно там, где анисимовская карта показывала наличие рыбы в этот период года. Плавным движением весла Вовец развернул каяк и быстро смотал леску на спиннинговую катушку. Из воды показалась сеть. Ячея облеплена мелкими волоконцами водорослей, видно, простояла на течении несколько дней. Дель посажена на знакомый заводской провод, поплавки из плотного темно-желтого пенопласта.
Вовец подтянул на поверхность воды тяжелое полотнище. В одной из ячеек торчал побелевший подъязок с разинутым ртом. Рыба успела сдохнуть и протухнуть, значит, сеть ни разу не проверяли с тех пор, как поставили. Нижний шнур из того же провода отягощали грузила из навернутых трубочками полосок свинца. Вовец с уверенностью мог сказать, что именно эту сеть ставила салкинская компания во время последней рыбалки. Сеть легла на дно, перегородив течение. Над ней ещё оставался метровый слой воды. Можно сколько угодно гонять на моторках поверх сети и не подозревать о её существовании.
Вовец отпустил шнур, и мережа снова ушла на дно. Слегка подрабатывая веслом, зажатым в левой руке, направил каяк параллельно берегу в глубь залива. Правой рукой сбрасывал лесу со спиннинговой катушки, пока блесна с тройником не оказалась на достаточной глубине. Он был уверен, что через полтораста метров обнаружит и вторую сеть. Так и оказалось.
Судя по всему, эту мережу также не трогали несколько дней. Получалось, что Салкин с мужиками спокойно поставил две сетки, а третью не успел. Что-то произошло на пути к месту постановки последней сети.
Вовец механически загребал веслом, прикидывая в уме свои дальнейшие действия. Впереди виднелся песчаный островок с линялой палаткой. Легкое марево колыхалось над кострищем. Два парня загорали, две удочки торчали на прежних местах. Когда Вовец подгреб совсем близко, он обнаружил, что удочки все те же, но парни другие. Один - белобрысый здоровяк без шеи, голова просто лежит на широких плечах, узенький лоб, широкие ноздри, глупые глаза и два передних зуба, вылезающих на нижнюю губу. Этот малый походил на гигантского белого кролика. Вовец про себя так его и назвал. Второго он обозначил как Гуся. Тот был длинношеим чернявым юнцом с длинным носом на удивленном лице первоклассника. Он имел не по возрасту выпуклое брюшко и при ходьбе еле ноги подымал. И вообще какой-то квелый. Наверное, лодырь записной, они обычно такие.
Вовец неторопливо смотал спиннинг и затеял обычный рыбацкий разговор о том, о сем. Исподволь зорко оглядывал островной бивак. Все вещи: котелки, чашки-плошки, канистра с водой и прочее - все то же самое. Про палатку и говорить нечего. Весла по-прежнему упирались в брезентовый свод, а лодка лежала кверху дном. На неё ветром насеяло песка, чешуек золы от костра. На воде последний раз дней пять назад была. Очень интересно...
Ребята делали вид, что они тут давно, и даже высказались в том духе, что ещё недельки три здесь проведут. Больно место хорошее. Хотя чего уж тут хорошего? Клева нет, вода мутная, с торфяным привкусом и запахом, даже пить её нельзя. Вместо берега болото и торфяные хлипкие лавды из сплетенных корневищ разных водных растений. Ни ягод, ни грибов, даже дров толком не найти. А уж скучища смертная. Дня три-четыре здесь ещё пробездельничаешь, но потом точно с ума сойдешь.
Вовец выбрался на песок. С непривычки ломило спину, ноги затекли. Следовало размяться. Он сделал несколько энергичных движений корпусом, поприседал, попрогибался. Руки отяжелели, а на ладонях намечались мозоли. Заодно поближе познакомился с островком. На песке у воды во многих местах следы причаливания. Широкие носы дюралевых "казанок" далеко въезжали на берег, отгребая песчаные валики, а кили глубоко врезались, оставляя канавки. Таких следов имелось не меньше десятка. Остров активно посещался. Сюда привозили воду, дрова, продукты и пары отдыхающих.
Нынешняя пара - Гусь и Братец Кролик, похоже, не очень ладила между собой. Наверняка Плечистый Грызун угнетал невзрачного Гадкого Гусенка. Во всяком случае оба обрадовались возможности пообощаться с посторонним человеком. На вид им было лет по восемнадцать-девятнадцать, ум и сообразительность отнюдь не наполняли их глаза и не сквозили в речах. Оба заинтересовались каяком. Более нахальный Белый Крол даже сунул внутрь ногу в порыве испробовать новое для себя плавсредство. Легкая лодочка тут же резко качнулась. Не сумев твердо встать одной ногой, чтобы следом переставить вторую, Кролик оставил безуспешные попытки и только восхитился мастерством гребца, который может управиться с такой кувыркучей посудиной. Вытащив ногу, он сунул внутрь нос, поднял за спинку сиденье и увидел в корме банки с пивом. Вовец выдал каждому по жестянке, и все с наслаждением присосались к донышкам.
- А че вы тут дежурите-то? - как бы невзначай обронил Вовец.
Глупый Кролик захлебнулся и закашлялся. Бестолковый Гусак вздрогнул, залил ноздри и расчихался. Весь кайф оказался безнадежно испорчен. Они оторопело уставились на Вовца, моргая размокшими глазами.
- А мы не дежурим, - неуверенно протянул Гусеныш, первым пришедший в себя. - Мы это, рыбу ловим.
- Ага, - поддакнул Жирный Заяц, - ловим, ага.
- Ну, ни пуха. Еще поймаете, звоните.
Вовец не счел нужным церемониться с этими дураками. Нет, это никакая не милиция, не рыбнадзор, даже там подобных молодых долбаков не держат. Это какая-то самодеятельность. Он растянул резиновый фартук на кокпите каяка, влез внутрь и оттолкнулся веслом. Энергичным гребком послал лодку вперед. Пролетев до конца островка, резким круговым движением весла развернул лодку и обогнул отмель.
Долбаки, разинув рты, следили за его манипуляциями. Он уже находился по другую сторону островка. Следы на песке показывали, что и с этой стороны приставали лодки. Канавки, оставленные килями, располагались на расстоянии ладони друг от друга, совершенно параллельно. Каждый раз лодка приставала в одном и том же месте.
Вовец круто развернул каяк и дал задний ход. Острая корма ткнулась в песок, точно легла в килевой след. Нос смотрел в высокие береговые заросли камыша, тростника, какого-то кустарника. С той стороны регулярно приходит лодка. Вовец махнул вперед, держа курс на эти заросли.
- Эй, ты чего? - сзади вдруг взревел Кролик. - А ну вернись!
Вовец тут же сменил курс. Теперь ему стало понятно, что за этой плавучей лавдой, за колыхающимися на воде зарослями таится нечно секретное, что-то запретное для постороннего глаза. Он не собирался больше испытывать судьбу. Следовало срочно сматываться, а дальше будет видно, как действовать.
Каяк летел вдоль топкого берега, весло так и порхало, закручивая на воде глубокие воронки. Он оглянулся через плечо на быстро удаляющийся островок. Могучий Кролик скакал по песку, а Щипаный Гусь возле палатки общался с передатчиком. Прутик антенны сверкал на солнце хромированными суставами.
Через минуту раздался отдаленный рев мотора. Во время гребка Вовец глубоко наклонился вперед и, глянув из-под мышки, увидел как прямо из берега выскочила дюралевая "казанка". Высоко задирая нос, лодка заложила глубокий вираж, обходя островок. Те, кто в ней сидел, явно намеревались отсечь каяк от выхода из залива, прижать его к болотистому берегу и захватить Вовца.
А он и не собирался соревноваться с ними в скорости. Он продолжал двигаться вдоль берега. Впереди виднелась какая-то узкая протока. Почерневший березовый ствол лежал мостиком между берегами над самой водой. Рев моторов за спиной нарастал, он уже закладывал уши. Даже плеска весла не стало слышно. В метре от березы Вовец совершил оверкиль - переворот вверх дном, выражаясь сухопутным языком. Просто упал на бок и оказался вниз головой. Ткнул веслом в близкое дно. Лопасть мягко вошла в торфяной ил. Вовец оттолкнулся, словно лопатой ковырнул в куче рыхлой земли. Тут же резким взмахом вернул себя в надводное положение эскимосским переворотом. Даже матерчатую кепочку, натянутую на голову, не потерял. Нагнулся вперед, стараясь как можно дальше воткнуть весло в темную воду, и сделал мощный гребок. Каяк влетел, подминая, в глянцевые листья желтых кубышек.
Вовец оглянулся и увидел во всей красе взлет моторной лодки. Скорее всего, рулевой не видел опасности из-за высоко задранного носа, а пассажиры не смогли перекричать газующий двигатель, чтобы его предупредить. Глиссирующая "казанка" влетела на бревно и стала торчком. Она, может, и перепрыгнула бы через него, да подвесной мотор не пустил, зацепился. Лодка, сверкнув на солце килем, опрокинулась назад. Рев оборвался. Вовец услышал как сочно шуршат, уходя под борта листья кубышек и стебли водяного перца. Впереди было метров тридцать воды, покрытой разнообразной зеленью, а сзади только крики потерпевших кораблекрушение.
