Леонид Словин - Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда)
Такое вот пришло время.
С кем раньше сидели на семинарах, на совещаниях всесоюзных, пили водку в одних санаториях, стали вроде уже иностранцами. Свои еще, но уже чужие.
Впрочем, в одни и те же санатории ездили и сейчас. И знакомых устраивали на работу друг к другу. Но с этим стало сложнее, хотя дружеские связи не исчезли, остались. А это всегда главное.
Министр улетал из Домодедова. Проводы состоялись в бывшей депутатской комнате, теперь она носила новое замысловатое название. Пили коньяк марочный, золотистый, «Армению…»
Как водится в таких случаях, баб не было. И разговоры — полный мазохизм! — только о делах.
Чем больше пили, тем яснее становилось, как обеспечить порядок и взаимодействие в борьбе с преступностью. Головы горячели, мысли оставались холодными. Приводили цифры, предлагали решения. Языки не заплетались, только лица краснели. Слабаки по этой части сюда просто не могли попасть…
При этом соблюдалась положенная субординация. Никакого амикошонства или фамильярности.
— Позвольте сказать, товарищ полковник…
— Я с вами согласен, товарищ генерал.
Почти ничего из тех разговоров не запомнилось. Их как и не было. Сейчас говорили о другом.
— О Китае забудь… — «Дима» посмотрел на собеседника долгим со значением взглядом. Глаза у него были глубые, с тонким начальственным ледком.
Заместитель начальника Регионального управления окинул внимательным взглядом своего вчерашнего соседа — интересно: головка у него сегодня не болит?
Сам он не знал никогда, что такое головная боль.
— Пришлют еще один пустой вежливый ответ. А дальше что? — пожал плечами «Дима». — Стены что ли ими обклеивать? С эстонцами будет попроще. С Артуром я каждый год встречаюсь в Хаапсалу, грязи принимаем вместе…
— А с израильтянами?
— Я думаю договоримся, — махнул рукой «Дима». — Их представитель тут — ничего парень. Водку вот не пьет…
— Чем же он занят?
— Больше по культурной части: архитектура, история. В Большой ходит…
— Делать ему не хера…
— Наверное. Это — его трудности… — «Дима» приоткрыл завесу над ближайшими планами ГУОПа. — Предлагается создать оперативную группу Интерпола под крышей туристического агентства в Москве. Несколько стажеров и все такое. Он обещал согласовать со своим начальством…
— Мы предлагаем примерно то же. Тут все расписано… — начальник отдела, не произнесший в течение всего разговора ни слова, внезапно прорезался. Открыл папку, передал бумаги.
«Дима» посмотрел с недоверием, но протянутые документы взял. Пропустив преамбулу, начал читать сразу со средины. Лицо его оставалось непроницаемым.
— Люди легче идут на контакт, когда нет официоза… — начальник отдела не был обескуражен. Утечку информации все равно доказать было нельзя. — Туристическое агенство — это поездки. Тут и Китай, и Эстония, и Израиль…
Перешли к выработке конкретных решений.
— Хорошо, что мнения совпали, — «Дима» откашлялся. — Думаю, руководство нас поддержит. Парочку человек возьмем у тебя, одного даст израильтянин. Китайца брать не будем. Они — заинтересованная сторона… Теперь вот кандидаты…
Начальник отдела ждал этого вопроса:
— Одного я могу назвать с хода. Чернышев.
«Дима» задумался.
— Вообще-то он ничего парень. Впечатление производит хорошее. Но ведь придется работать с иностранцами. С израильтянами уж точно, если мы пробьем этот проект…
— В этом смысле нам лучше не найти. Он ведь писательский сынок. Английский свободный. Афганец… Правда…
— Что правда? — встрепенулся хозяин кабинета. Но ответа на свой вопрос получить не успел. Сам внезапно вспомнил:
— Постой, это ведь он в Новый год стрелял на Малой Брон ной?
— Он, — вздохнул начальник отдела. — Инспекция и сейчас таскает. Я бы убрал его с глаз…
— Эти все равно найдут.
Оба вспомнили: у своего дома, рядом с подъездом, была ограблена пожилая супружеская пара. Грабитель угрожал пистолетом. Чернышев, оказался рядом соучайно — направлялся по своим делам в 108- ое отделение.
Преступник пытался скрыться, старший опер бросился следом и произвел три выстрела, в том числе один — предупреждающий. Какой из них был в воздух — первый? последний? — сказать трудно…
Грабитель тем не менее все же завернул за угол — на Малый Козихинский. Чернышев побежал за ним.
Долго преследовать не пришлось. Тот лежал на снегу уже в начале переулка. В каждой его лопатке сидело по пуле. Чернышев вызвал скорую, но спасти раненого не удалось.
Следствие установило: убитый — молодой, несудимый работяга. Раньше ни в чем предосудительном замечен не был.
Возможно, решился на такое в первый раз. Газеты и телевидение ведь твердили изо дня на день, что менты нынче бессильны, сидят по своим отделениям, боятся высунуть нос на улицу, а, если и возникают, то только за тем, чтобы получить на лапу от бандитов…
Вот и решил воспользоваться. Пистолет, которым он угрожал старикам, оказался игрушечным…
Бедолага- преступник, неудачник — детектив.
— Лучше бы, Виктор, ты дал ему убежать… — посетовал Чернышеву его прямой начальник. — Старики эти еще заработали бы то, что он у них отобрал. А так… Инспекция затаскают теперь тебя.
Случилось все первого января. Никто не верил, что накануне, зная, что у него с утра дежурство он выпил всего лишь две рюмки шампанского, советовали запастись соотвестствующей справкой насчет остаточного алкоголя…
Он послал всех.
Теперь его таскала Инспекция. Впереди маячила еще городская прокуратура.
«Дима» все же решился. Даже сморщился от напряга.
— Ладно! Давай. Он, действительно, подходит. С ним в паре должна быть женщина…
— Мы уже думали. Лейтенант Гончарова…
— Если шеф согласится, израильтянин, скорее всего, тоже не будет против — свяжется со своими… — «Дима» взглянул на часы, точнее, на вделанный в циферблат календарь. — Смотришь, на той неделе и начнем!
Старший чином возглавлял в Израильской полиции отдел по расследованию особо важных преступлений. Два других — были больше администраторами, один занимался кадрами, второй — связями с заграницей.
Если задача была сложной, и решить ее одному оказывалось не по плечу, они собирались на своего рода военный совет. Старая армейская привычка: ведь в полицию все они пришли из армии. Подозрительность тогда уступала место доверию, а ревность — снисходительности: ведь перед ними снова был общий враг.
— Ну! — сказал генерал — майор и прищурился. Когда он мог озадачить двух других, он выпячивал нижнюю губу вперед языком. — Если кто — то из вас догадается для чего мы здесь, я зову всех в ресторан на обед…
Его мощная, с борцовской шеей голова с короткой стрижкой откинулась на спинку кресла.
— Амос, — ухмыльнулся один из бригадных генералов, занимавшийся связями с заграницей, — повыше ростом и с породистым интеллигентным лицом, — ты был бы неподражаем в роли составителя кроссвордов…
Генерал — майор пропустил шпильку мимо ушей.
— Эй, — мгновенно скривился он, глядя на другого, мужиковатого вида коллегу- кадровика, — убери свою сигару! Когда-нибудь я начиню целую коробку порохом и пошлю тебе на день рождения…
В полиции за ними закрепилось прозвище «три туза». Два бригадных генерала и генерал — майор.
Как и всегда в коридорах власти, чем ты выше чином, тем ты более одинок. Здесь нет и не может быть дружбы: есть лишь интересы. Однако, в профессии, как и в политике, интересы порой совпадают, и тогда, даже если люди рвутся к вершине, обиды и свары отходят на второй план, а на первый выходит служба.
Профессионал подобен жрецу, профессия — Богу. И ей служат. Рьяно и истово. Может, еще и потому, что ей, и только ей под силу вознести к вершине или столкнуть в пропасть.
Голос у него стал куда суше:
— В Штатах по подозрению в торговле человеческими органами арестованы несколько китайцев. Предметы сбыта — почки, печени, легкие. поджелудочные железы, роговые оболочки глаз, кожа…
Оба других молчали. Видимо, еще не успели еще переварить услышанного. Где Китай, где Америка, а где Израиль?
— В Нью Йорке, — продолжал генерал — майор, изредка заглядывая в бумаги, — агент ФБР представился потенциальным покупателем и сумел кое что выяснить. Трансплантанты идут из китайских тюрем. Там ежегодно расстреливаются четыре — шесть тысяч человек…
— Не тяни душу, Амос: какое это все имеет отношение к нам?
Хозяин кабинета испытующе оглядел присутствующих, немножко помолчал и продолжил:
— В Эстонии, а может, и в других республиках бывшего Союза, производятся операции по пересадке трансплантантов. Если состоятельный клиент платит деньги, большие деньги, — он господа, и получает новое сердце или печень, селезенку или почки. А те берутся у казненного. Кстати, — один из арестованных в Америке — сам бывший палач. Участвовал в приведении смертных приговоров в исполнение…
