Г Касьянов - Байкальский экспресс
- Помогу, - откликнулся Филимонов.
- Да на кой чёрт? - неожиданно возмутился Мущепако. - Что мы с того дурня возьмём? Потеря времени.
- Дурень, точно, - мгновенно согласился Филимонов.
- Я попрошу вас, - тонким голосом и нараспев вдруг сказал следователь, - дать соответствующие указания.
- Тю! - громко удивился Мущепако, скроил дурашливую физиономию и повернулся к участковому. - Нэ було у бабы заботы, га? Сходи, капитан. С этим, - он кивнул на Филимонова. - И этого не отпускай, - и он ткнул пальцем в мою сторону.
- Пошли, - мрачно сказал капитан и цыкнул зубом. После чего мы переглянулись и втроём двинулись вдоль вагонов к туннелю.
* * *
Через туннель нас, конечно, не пустили, и, осыпав проклятьями неведомых террористов, мы спустились по крутой тропинке вниз, на берег, и долго шли вдоль кромки воды по камням, обходя крупные, перешагивая через средних размеров валуны и бесстрашно топча мелкие. Потом, когда туннель кончился, мы с неимоверными усилиями карабкались к полотну, осыпая вниз всё те же камни и проклиная теперь Федьку Гусева, рельеф местности и следователя Мудракова впридачу. Став, наконец, твёрдой ногой на полотно и отдышавшись, участковый мрачно спросил Филимонова:
- А ты как на этой платформе, вообще, оказался?
- А я, - отвечал скромно Филимонов, - после смены всегда на ней домой возвращаюсь. У меня сват на том тепловозе работает. Пятый год уже.
- И пятый год ездишь?
- Ага.
- Пошли, - задумчиво сказал участковый, и мы двинулись по шпалам в направлении громадной скалы, за которой как раз и скрывался жилой посёлок.
Положение моё было странным и двусмысленным. То ли арестован, то ли нет... С полсотни шагов я молча думал об этом, а потом задал участковому прямой и бесхитростный вопрос:
- А что от меня Мущепаку надо? Или Мущепаке... Зачем я ему могу понадобиться?
Капитан чуть подумал и ответил именно так, как должен отвечать милиционер любому любопытному лоху. Он сказал:
- А как понадобишься, так он объяснит, зачем.
Некоторое время я переваривал этот ответ. И, переварив, остался неудовлетворённым.
- А почему тогда он не оставил меня на этой, как её... на платформе? Пристегнул бы наручниками к буферу, и пошёл по своим делам.
- К буферу?! - ужаснулся Филимонов. - А если это... задний ход даст?
- Я что-то не пойму, - сказал капитан мрачноватым голосом. - Ты сожалеешь, что он тебя не пристегнул? Плюнь, не переживай. Давай, я пристегну. Я мигом. Извини, буфера нет, я к этой вот берёзке тебя пристегну. Устроит?
- Не, я только в принципе узнать хотел, - объяснил я. - Не пристегнул - и ладно. Я не против.
- А потому не пристегнул, - сурово пояснил капитан, шагая сразу через две шпалы, - что по времени совпадения нету.
- Как это?
Оказалось, что между моментом подачи телефонограммы о событии на виадуке и моментом прохождения поезда через тридцать шестой километр прошёл очень короткий промежуток времени. Маловероятно, чтобы успели мы с Селивёрстычем за этот промежуток заключить преступный сговор, спуститься вниз, обыскать труп и изъять обнаруженное богатство. Какое - участковый не сообщил. Слишком быстро я бежал по шпалам к телефону и тем самым спас себя от ареста. Впрочем, это не исключало и другого варианта развития событий, когда криминальные действия мог совершить один Селивёрстыч, а я... мгм... Вот мою степень участия в возможном преступлении и предстояло выяснить майору Мущепако.
- Дурак он, - не сдержавшись, заявил я. - Хоть и майор.
- Работа такая, - угрюмо заметил участковый и зашагал по шпалам ещё шире.
Солнечный свет заливал горы, берег и тайгу на склонах. Деревья стояли неподвижно, словно оцепенев от обилия солнца и плотной тишины,
повисшей в воздухе. Лишь под нашими ногами громко хрустела крупная галька.
* * *
Жилой посёлок располагался в длинном ущелье, выходящем к Байкалу, и состоял из десятка деревянных одноэтажных домов, расположенных вдоль небольшого ключа, текущего среди зелёной травы откуда-то с гор. От калиток к ключу вели утоптанные тропинки. Огороды на задах взбегали на склон горы; сразу за заборами, сооружёнными для защиты от кабаньих стад, начиналась тайга. По ту сторону ключа, за зарослями вербы вздымалась другая гора, тоже поросшая лесом, будто шерсть на загривке гигантского зелёного медведя, прилегшего отдохнуть.
Дом Федьки Гусева стоял последним в ряду, высоко на склоне, подпёртый снизу мощным крыльцом. Забор, когда-то надёжно защищавший границы усадьбы, перекосился. Калитка отъехала в сторону. Во дворе на цепи брехала собака.
- Жена у него ненадёжная, - промолвил Филимонов, приведший нас к дому. - То уезжает, то возвращается.
- А сейчас где? - спросил капитан, заглядывая в калитку.
- Недели две, как уехала. Кажись, не возвращалась ещё.
Капитан поднял голову, осматривая огород на склоне, и вдруг спросил громко:
- Хозяйка! Сосед ваш дома?
На соседнем огороде стояла пожилая женщина, укрывшись за густой черёмухой, и глядела на нас.
- Дома был, - сказала она низким голосом, вышла из-за черёмухи и наклонилась над грядкой.
- Если спит - не выйдет, - заверил Филимонов.
Капитан пристально глядел на бесновавшуюся лохматую тварь.
- Цепь длинновата, - отметил он. - Но крыльцо широкое. Достанет или нет? Ладно, вы тут стойте пока.
И пошёл к крыльцу. Собака чуть присела на задние лапы и зашлась рёвом. Капитан постоял у крыльца и вдруг уверенно поднялся по ступеням...
- Не, его собаки не берут, - восхищённо чмокнув, сказал Филимонов.
Не обращая внимания на пса, капитан наклонился через перила, пытаясь заглянуть в окно, потом подошёл к двери и потянул её на себя. Дверь открылась и он шагнул за порог.
- Дома Федька, - заключил Филимонов. - Спит.
Но через секунду в дверях вдруг показалась капитанова спина. Я уставился на неё. Зачем-то постояв на пороге, капитан медленно шагнул назад, на крыльцо. Собака, рыкнув, внезапно кинулась прочь, к будке.
- Ребята, - сказал капитан сиплым голосом, медленно поворачивая к нам голову, - он через окно...
И вдруг, не кончив фразу, стал падать на спину. Падал он медленно, хватаясь рукою за дверь, но всё время срываясь. И только когда упал, я увидел, что слева в груди его торчит нож.
Несколько секунд мы ошарашенно глядели на крыльцо.
- Федька?! - в ужасе шепнул Филимонов. - У него крыша поехала!
- Почему Федька? - шёпотом возразил я. - Через окно же...
Прежде, чем шагнуть в калитку, я взглянул на соседний огород. Женщина всё так же корпела над грядкой. Потом посмотрел на углы дома. Из-за них никто не показывался. Индейским шагом, с носка на пятку, я пошёл к крыльцу.
- Я туда не пойду, - твёрдым голосом сказал Филимонов позади меня.
- Не ходи, - согласился я, не оглядываясь. - Стой у калитки.
Догадливая лохматая тварь нырнула в свою будку и выглядывала оттуда, скаля зубы.
- Вылезешь - покусаю, - предупредил я и осторожно поднялся на крыльцо. Взглянул в лицо участковому.
Капитан был мёртв. Чёрная пластмассовая рукоятка, как гигантская заноза, торчала из его груди.
Я заглянул в сени. Дверь в избу была открыта; в комнате справа находился длинный стол и висели полки над ним; на столе стояла наполовину опорожненная бутылка водки и два стакана; на полках покоилась посуда. Слева была печь и дверь в другую комнату; напротив - открытое окно; через него были видны грядки, разномастная изгородь и далее кусты. Всё.
- Туда и ушёл, - объяснил я вполголоса сам себе. - Значит, из окна нож запустил и... точно в яблочко. Вот это квалификация...
С опаской переступив порог, я обошёл печь и осторожно заглянул в другую комнату. В ней стоял широкий топчан с матрасом, подушкой и одеялом, и стол, за которым сидел человек, уронив голову на его поверхность. На столе лежал открытый альбом с марками. На спине у человека расплылось здоровенное красное пятно. Руки висели вдоль тела.
Два трупа, чёрт возьми. С размахом сработано. Будет чем заняться угрозыску в таёжном посёлке. Но кто этот, который сидит за столом? Хозяин? А если нет?
С трудом удалось мне затащить в дом Филимонова. Увидев сидящий за столом труп, он широко раскрыл глаза и сказал:
- Вот блядь!
После чего сел на топчан и впал в прострацию. На все мои вопросы он отвечал двумя вышеприведёнными словами, повторяя их лишь с разной интонацией. Пришлось заорать на него, и тогда он сказал, что да, за столом действительно сидит мёртвый Федька Гусев...
Когда мы вновь вышли на крыльцо, на небе ярко светило солнце, в траве громко стрекотали кузнечики, с Байкала дул лёгкий ветерок. А у наших ног лежал мёртвый капитан с ножом, пропоровшим ему грудную клетку. Женщина, работавшая в соседнем огороде, разогнулась и посмотрела на нас с неодобрением. Капитана она не видела. Встретившись со мною взглядом, она крикнула:
- Нашли хозяина?
- Нашли, - отвечал я хмуро. - А вы видели, кто приходил к нему перед нами?
- Мужчина какой-то, - сказала она, и тут до неё дошла некоторая нелогичность моего вопроса. - А где он сам-то? - настороженно спросила она и медленно пошла к забору, разделявшему огороды.
