Эда Макбейн - Белая леди
— В красном вагоне, — буркнул мужчина и затем пробормотал что-то слону.
Мэттью посмотрел в ту сторону, которую неопределенно указал мужчина. Он не видел никаких вагончиков, ни красных, ни каких-либо других. Вместо этого он увидел длинный прицеп, выкрашенный в белый цвет и служивший, по-видимому, не только как средство передвижения. На кабине этого транспорта черными буквами было выведено «Стедман энд Роджер, цирк». Те же буквы, но написанные красной, желтой и черной краской, были видны и на боковой стороне прицепа, где слово «цирк» выделялось на фоне более мелких букв с именами владельцев.
В дальнем конце прицепа, как раз над дверью, была надпись «Билеты», выкрашенная в те же красные, желтые и черные цвета. Мэттью припарковал машину, вылез из нее и пошел по грязи в сторону небольшого возвышения из трех ступенек, которые вели к двери. Звонка не было. Он постучал.
— Войдите, — послышался голос изнутри.
Джордж Стедман был высокий плотный белый мужчина с широкими плечами и крупными, похожими на окорока, руками, одну из которых он протянул навстречу, выходя из-за стола. У него было широкое загорелое лицо, обрамленное густыми черными волосами. Густые черные усы и бакенбарды уже начинали седеть. Он навис над Мэттью как огромный дикий медведь, но улыбка его была дружеской, а рукопожатие на удивление спокойное.
— Входите, входите, мистер Хоуп, простите за весь этот хаос; садитесь, пожалуйста, — и он моментально предложил Мэттью покрытое полотном кресло директора. Внутри трейлер был обставлен как дорожный офис, с подходящим металлическим столом и металлическими же шкафами, все выкрашено в обычный канцелярский серый цвет, на стене висели заключенные в рамки цирковые афиши, а металлическая дверь, в данный момент открытая, могла обеспечить уединение и спокойствие.
— Кофе, — предложил Стедман. — Что-нибудь поесть? Если вы голодны, я могу послать кого-нибудь из мальчиков в столовую, она открыта. Вы успели позавтракать?
— Я уже позавтракал, спасибо.
— Тогда кофе?
— Не сейчас, спасибо.
Голос Стедмана был громкий, с хорошим резонансом, отлично подходивший к его огромным формам и шумным манерам. Сейчас он рассказывал Мэттью, как большинство владельцев цирков водружают свой самый большой тент за неделю до того, как отправляются в дорогу. Обычно это происходит первого апреля.
— На самом деле это не такой уж большой цирк, — сказал он. — У Ринглинга восемьдесят железнодорожных вагонов, а у «Стедман энд Роджер» двадцать пять траков и трейлеров, девяносто или сто человек, в зависимости от того, кто организует представление.
— На самом деле похоже, что это очень большая организация, — заметил Мэттью.
— Ну нет, не совсем так. Понимаете, когда вы занимаетесь этим годами, у вас появляется хватка. Я хочу новую площадку для своего цирка, чтобы мы могли давать представления круглый год, соорудить постоянный купол, ведь Калуза — город туристов. Люди здесь круглый год хотят развлекаться. Как много кинофильмов они могут посмотреть?
Много, подумал Мэттью, примерно тридцать новых фильмов, по последним подсчетам.
— Я подумал, — продолжал Стедман, — что если бы я смог организовать представления здесь с ноября по март, то мне не нужно было бы опасаться зимы. Кроме того, я смог бы получить налоговые льготы, если бы оставлял свой шатер на лето местным школам, где могли бы тренироваться дети, которые хотят посвятить цирку свою жизнь. Между прочим, что вы думаете об этой идее? Дадут ли налоговые льготы, если я поступлю подобным образом?
— Один из наших налоговых адвокатов обсудит это с вами, мистер Стедман. Я же здесь для того…
— Да, земельная площадка. Они обычно называются государственными площадками для зрелищ, но этот участок является частной собственностью, что хорошо для нас. Государство только сдает нам землю в аренду каждое лето, так же, как и любому другому, кто хочет ее использовать. Карнавалы, выставки лошадей, соревнования «Вирджиния Слимс» и всякое такое.
— О какой территории идет речь? — спросил Мэттью.
— Тридцать акров, очень удобно. Если я использую восемнадцать акров для парковки и остальную территорию накрою шатром, вы представляете, какой это будет цирк? Центральная площадка, боковые шоу, постоянный зверинец, карнавальные поездки верхом, трехъярусный тент, какой цирк! Очень большие планы, мистер Хоуп. Но, конечно, прежде всего мне надо выкупить землю. Собственника земли представляет компания, которая носит название «Сан энд Шор», под этим названием они работают, да?
— На самом деле вы не знаете, кому принадлежит эта земля, не так ли?
— К сожалению, нет. Я хочу, чтобы вы сами это узнали. Узнайте, кто они, скажите им, что я хочу заплатить, вернитесь ко мне с их контрпредложением. Словом, вы проведете переговоры для меня, мы получим землю.
Может быть, подумал Мэттью, а вслух он спросил:
— Кто такой Роджер?
— Макс Роджер, мой бывший партнер. Он продал принадлежавшие ему пятьдесят процентов десять лет назад. На самом деле уже давно нет «Стедман энд Роджер», остался только Стедман. Макс умер от рака вскоре после того, как продал свою долю. Именно из-за болезни он это и сделал. Он знал, что умирает. Мы сохранили имя ради воспоминаний.
— Кто это мы?
— Простите?
— Вы сказали, что мистер Роджер…
— О да, Уилла. Уилла Уинки. Но она тоже скончалась.
— Понимаю. И что случилось с ее долей в…
— Ее единственный ребенок унаследовал. Дочь. Мария Торренс.
— Унаследовала материнскую долю цирка?
— Да. Пятьдесят процентов.
— Они все еще принадлежат ей?
— Да. Но она не вмешивается в мои дела. Она предоставляет все это мне. Все сотрудники подчиняются непосредственно мне: я нанимаю всех на работу, и они отчитываются передо мной. У меня решающее слово. Мария никогда не возражает против того, как я веду дела.
— Кстати, это общее партнерство?
— Да, это так.
— Существует ли договор о партнерстве?
— Да.
— Между вами и покойным мистером Роджером?
— Да.
— А в нем определено, что произойдет, если один из партнеров захочет продать свою долю?
— Каждому принадлежит право одобрить любого возможного покупателя. Если мы не договоримся, тогда у нас есть право встретиться и обсудить это.
— Вы одобрили эту продажу миссис Уинки?
— Торренс. Миссис Торренс. Уинки — ее цирковой псевдоним.
— О, она была цирковой артисткой?
— Скорее, конферансье. Но она была талантлива, очень. Макс и я знали ее долгое время, и он решился продать свою долю ей. Мы все были большими друзьями.
— Итак, вы одобрили эту сделку?
— О да, конечно.
— Полагаю, все права, титул и доля мистера Роджера перешли ей?
— Да.
— Она стала вашим полноправным партнером, таким же, каким был мистер Роджер до нее?
— Да. Кстати, она очень способная деловая женщина.
— Мистер Стедман, можете вы мне сказать, в оригинале вашего партнерского соглашения говорилось, что случится, если один из партнеров умрет?
— Вы говорите о том, кто наследует его права?
— Да. Я предполагаю, что мисс Торренс унаследовала такие же права, титул и интересы, которые выкупила ее мать…
— Да.
— Я хочу выяснить, будет ли у мисс Торренс право принять участие в решении того, как расходовать средства партнеров?
— Ну, в оригинале моего соглашения с Максом отмечено, что если один из партнеров умрет, то второй обязан консультироваться с наследниками умершего по любым деловым вопросам. Но, как я уже говорил, Мария никогда не давала мне ни малейшего повода беспокоиться о том, как я веду дела.
— Но по вопросу вложений такого масштаба… тридцать акров избранной деловой собственности… как много вы собираетесь предложить за эту землю, мистер Стедман?
— В этом районе города земля стоит сто-двести тысяч за акр. Мы предложим очень низкую цену и сойдемся на середине. Я считаю, примерно три миллиона за тридцать акров. Никаких закладных, три миллиона на бочку.
— Об этом я и говорю. Как она прореагирует на такую огромную трату ваших средств? На ваши мечты, говоря точнее.
— Окончательное решение принимаю я, — отрезал Стедман.
— Вы только что сказали…
— Да, но Макс и я об этом тоже подумали, мистер Хоуп. Хорошие друзья заключают хорошие контракты. Мы включили особый пункт, согласно которому в случае, если стороны не могут прийти к соглашению, то оставшийся в живых партнер имеет право на решающий голос. Мы сделали это, чтобы защитить самих себя.
— Может быть, мне лучше взглянуть на оригинал соглашения?
Тент уже был установлен.
Рабочие стояли вокруг, восхищаясь своей работой, куря и спокойно разговаривая, посмеиваясь иногда, как это делают мужчины, когда они наслаждаются плодами хорошо выполненной работы. Голубой с белым брезент под полуденным солнцем шевелился от легкого ветерка, тент весь переливался и звенел от ярких раскрашенных подвесок и украшений. На центральной мачте высоко вверху развевался американский флаг. Мужчина, который час назад провел мимо машины Мэттью слона, теперь кормил животное, которое, видимо, выполнило основную часть работы, устанавливая все эти крепления.
