Елена Арсеньева - Рождественское танго
Жуть! Не дай бог столкнуться с таким в реальности!
– Всегда одна туфля, – продолжал сероглазый. – Всегда полный унитаз крови. Трупа нет. Мы терялись в догадках, как все эти ситуации связаны. Серия ведь самая типичная! И вот эта этикетка на мешочке, найденная сегодня на Курском… Нам потребовалось время, чтобы связать кое-какие нити, найти студию «El choclo». Кстати, может кто-то объяснить мне, что это значит?
– По-испански это означает кукурузный початок, – пояснил АВ. – Танго культовое так называется, но к кукурузе оно не имеет отношения.
Алена кивнула с видом эксперта, потому что «El choclo» она тоже переводила, и там в самом деле не было ни слова про какие бы то ни было сельскохозяйственные культуры. Только про танец, про музыку, про звезды…
Ах, в ритме танго, ритме дерзком и хвастливом,
Я улетел однажды, как на крыльях ночи,
Я улетел однажды из трущоб постылых
И устремился, все покинув, в небеса.
Я заклинал своей душою звезд потоки,
Я в ритме танго закружил луну и солнце,
Я пел о боли, о любви и о надежде,
Я в ритме танго вырвался с земли.
Отличный был перевод, который Алена с удовольствием пропела бы, но сейчас, увы, было не до прославлений своего несомненного литературного таланта.
– Ишь ты, – сказал сероглазый. – Мы сначала думали, это магазин какой-то так называется. Оказалось, танцы… танго… Позвонили Александру Великому, – разумеется, Аксютин назвал его по имени-отчеству, – приехали, а у вас тут такое…
– Слушайте, АВ, – сказала Алена недоуменно, – сколько раз покупала у вас туфли, но ни разу не видела на мешочках таких этикеточек: «Студия „El choclo“, обувь для аргентинского танго».
– Не видели, потому что мы их никогда не клеили, – угрюмо сказал АВ. – Это кто-то другой сделал. Но я не понимаю, при чем тут этикетка!
– Сколько, вы говорите, уже зафиксировано подобных случаев? – спросила Алена у сероглазого. – Кстати, как вас зовут?
– Майор Аксютин Геннадий Андреевич, – отрапортовал тот и нахмурился: – Это к делу не относится. Зачем вам?
– Меня зовут Алена, Алена Дмитриева, – сказала наша писательница, которую на самом деле звали Елена Ярушкина. Но она так привыкла к своему псевдониму, сроднилась с ним, можно сказать, что про подлинное имя и фамилию периодически забывала. – И должна же я к вам как-то обращаться. Господин или даже товарищ сыщик – не лучшая форма, вам не кажется?
Он усмехнулся:
– Ладно, зовите меня просто майор, это удобнее всего.
– Договорились, – кивнула Алена. – Так вы мне не ответили, майор.
– Убийств – четыре, включая сегодняшнее. Но этикетка появилась впервые, на предыдущих мешочках ее не было.
– Где все это случалось, в каких районах Москвы?
– Сначала в туалете на Павелецком вокзале, потом в общественном туалете на Приваловой, потом на Курском и вот теперь здесь.
– А я думаю, – сказала Алена, – что больше ничего подобного не произойдет.
– Вашими бы устами… – скептически хмыкнул майор Аксютин, а АВ вздохнул с отчаянной надеждой.
– Нет, серьезно, – настойчиво проговорила Алена. – Вам не кажется, майор, что милицию кто-то старательно подводит именно к студии «El choclo»? Обратите внимание: Павелецкий вокзал находится рядом с Приваловой, а на Приваловой расположена студия. Курский вокзал рядом с заводом, где уже давно анонсирована милонга, которую проводит именно «El choclo»… И если уж вы сразу не увязали аргентинские танго-туфли, которые продаются только в «El choclo», с этой студией, вам на нее конкретно указали в записке.
– То есть кто-то убивал людей и расчленял трупы, чтобы только скомпрометировать какую-то студию аргентинского танго? – скептически поднял бровь Аксютин. – Ну и полет фантазии у вас, Алена Дмитриева!
– Расчленял?! – севшим голосом повторила Алена, почувствовав, как похолодело лицо.
– А куда еще, по-вашему, деваются трупы? – как на идиотку, посмотрел на нее Аксютин. – Как можно убить человека в туалетной кабинке, а потом вынести его? Разумеется, только расчленив, а потом положив в большую сумку.
– Слушайте, – осторожно проговорила Алена, – я не очень хорошо разбираюсь в этом… э-э… процессе, но даже я знаю, что все должно быть в кровище…
– Кровищи достаточно, – успокаивающе кивнул Аксютин. – Но умеренно. Мне приходилось уже сталкиваться с такими ситуациями, когда убийца работает профессионально. Сначала он заталкивает труп в большой пластиковый мешок – и уже в этом мешке орудует ножом или секатором.
– Секатором… – Алена сделала глотательное движение, подавляя тошноту.
– При известном навыке, – продолжал хладнокровный Аксютин, – следы крови сведены до минимума. Потом труп кладется в большую сумку – и…
При словах «большая сумка» Алена вдруг вспомнила черненькую тангеру с ее сумкой. Да, в такой вполне может уместиться расчлененное тело… Но, во-первых, девушка вышла из другой кабинки, не оттуда, где произошло убийство, а во-вторых, если всех женщин с большими сумками подозревать в совершении жуткого преступления, то Алена вполне может занять место в очереди первой.
– Господи боже, – простонала она, вдруг кое-что вспомнив, – а я ведь стояла рядом, практически рядом, когда он ее убивал… я слышала какие-то звуки, доносившиеся из кабинки… но мне и в голову не могло прийти, что… я думала, там переодеваются. Это меньше всего было похоже на убийство!
Аксютин посмотрел на нее подозрительно.
– Не стоит, – слабо усмехнулся АВ. – Не там ищете. Алена не только пишет детективы, у нее еще и незаурядные детективные способности, которые она иногда проявляет с пользой. Мы с женой были в Египте и оказались в одной группе с начальником городского следственного отдела из Нижнего Горького, Муравьевым Львом Ивановичем. Такие дифирамбы вам пел… – улыбнулся он Алене. – Я именно потому и решил к вам сейчас обратиться, ну и господам вот… ну, товарищам… посоветовал. Майор хотел сразу оперативников вызвать. То есть представляете, Алена, что бы тут началось?
– Да, вечеринка была бы сорвана, – хладнокровно констатировал Аксютин.
– Это не просто вечеринка, а милонга! – возмущенно воскликнул АВ. – Это сорванная милонга! Это испорченное настроение сотен тангерос. Это дискредитация самой идеи аргентинского танго в Москве!
– И прежде всего – студии «El choclo», – задумчиво проговорила Алена Дмитриева.
– Да ну, бросьте, – отмахнулся Аксютин. – Кому она нужна, эта студия?!
– Как это – кому? – обиделся АВ.
– Как это – кому?! – обиделась и Алена. – Например, мне. И не только мне. И очень сильно нужна, не сомневайтесь. А также можете не сомневаться, что кому-то она так же сильно не нужна. Мешает. И он устроил всю эту кровавую жуть с единственной целью: сорвать праздничную милонгу и скомпрометировать студию «El choclo».
– У вас что, враги есть? – со скептическим выражением лица повернулся Аксютин к АВ.
– Ну, скажем так – конкуренты, – дипломатично ответил тот. – Конечно, есть, как и у любого бизнесмена. Ну и, конечно, в борьбе иной раз идут на недозволенные приемы.
– В танцульках-то? – еще более скептически хмыкнул Аксютин.
– Ого! – печально кивнул АВ.
– Ого! – сердито кивнула Алена. – Вообразите, к нам собрался приехать, чтобы провести мастер-класс, Энерджайзер. И вот накануне его приезда одна фифа, которая занимается в Москве у другого преподавателя и хочет, чтобы все наши тангерос ходили только на его мастер-классы, распространяет слух, будто Энерджайзер – самый плохой в Москве преподаватель, то есть полный отстой. А фифа эта, к сожалению, из тех, про которых говорят, что она, как ржавчина, все проест. Ей поверили. И на тот мастерс пришло довольно мало народу. А Энерджайзер – он просто супер, – горячо воскликнула Алена, – не такой, конечно, как АВ, но все равно – супер!
– Ну, это чепуха, – пожал плечами Аксютин. – Мало ли кто что сказал.
– Зато здесь и сейчас – не чепуха, – парировала Алена. – И я убеждена, что все дело именно в стремлении скомпрометировать студию «El choclo».
– Ах, вы убеждены… – протянул майор Аксютин. – Ну, тогда конечно…
– Слушайте, – сказала Алена примирительно, сделав вид, что не заметила откровенной издевки в его голосе. – А каких групп была кровь тех девушек, ну, которые предположительно убиты и… того-этого?..
Аксютин достал капэкашник и открыл какой-то документ:
– Первая.
– У всех?
– Ну да, а что? Очень распространенная группа крови. Например, известно, что ее больше всего сдают на донорских днях.
– Ага! – радостно воскликнула Алена. – А вы не могли бы узнать, товарищ майор, не было ли каких-то случаев кражи донорской крови первой группы на станциях переливания?
Аксютин посмотрел на нее со странным выражением.
– Вы соображаете, что говорите? – осведомился скучным голосом. – Что за бред? Даже если бы я и решил последовать вашему нелепому указанию, то как я могу заставить людей заниматься этим в ночь под Рождество?!
