Сидни Шелдон - Мельницы богов
Стэнтон Роджерс с удивлением посмотрел на президента.
– Пол, мне кажется, что у тебя уже есть кто-то на примете.
Пол Эллисон взял из шкатулки на столе сигарету и зажег ее.
– Кстати говоря, – медленно сказал он, – думаю, что это действительно так.
– И кто он такой?
– Она. Ты не читал, случайно, статьи в последнем номере «Форин афферс» под названием «Разрядка сегодня»?
– Читал.
– И что ты думаешь по этому поводу?
– Довольно интересная статья. Автор полагает, что мы можем соблазнить коммунистические страны присоединиться к нашему лагерю, пообещав им экономическую помощь и… – Он замолчал. – Очень напоминает твою вступительную речь.
– Только все это было написано шесть месяцев назад. Она опубликовала блестящие статьи в «Комментари» и «Паблик афферс». В прошлом году я читал ее книгу о политике восточноевропейских государств и должен признаться, что именно оттуда я почерпнул некоторые идеи.
– Ну хорошо. Она согласна с твоими теориями. Но ведь этого недостаточно, чтобы назначить ее.
– Стэн, она пошла дальше, нежели я. Она предлагает блестящий план. Она хочет совместить четыре основных мировых экономических пакта.
– Неужели?..
– Для этого понадобится время, но это осуществимо. Ты знаешь, что в 1949 году страны Восточного блока создали экономический союз – СЭВ, а в 1958 году западноевропейские страны – ЕЭС, «Общий рынок».
– Правильно.
– У нас есть Организация экономического сотрудничества и развития, куда входят США, некоторые западные страны и Югославия. И не забывай, что страны «третьего мира» участвуют в движении неприсоединения, куда нам вход запрещен. – Голос президента звенел от эмоций. – Подумай, какие открываются возможности, если из всего этого мы сделаем единый мировой рынок. Господи, это будет просто невероятно! Это будет действительно мировая торговля. И это приведет нас к миру.
Стэнтон Роджерс сказал осторожно:
– Заманчивая идея, но претворить ее в жизнь будет нелегко.
– Ты ведь знаешь старую китайскую пословицу «Путешествие в тысячу ли начинается с первого шага».
– Она не профессионал, Пол.
– Многие наши прославленные дипломаты тоже не были профессионалами. Анна Армстронг, наш бывший посол в Великобритании, не имела никакого политического опыта. Перл Места был послом в Люксембурге, Клэр Бут Люс – в Италии. Актер Джон Гэвин был послом в Мексике. Треть всех наших послов сейчас, как ты говоришь, не профессионалы.
– Но ты ничего не знаешь об этой женщине.
– Кроме того, что она права и мыслит так же, как и я. Мне надо, чтобы ты все о ней узнал. – Он взял со стола номер «Форин афферс». – Ее зовут Мэри Эшли.
Спустя два дня президент Эллисон и Стэнтон Роджерс завтракали в Белом доме.
– Я собрал информацию, которую ты просил. – Стэнтон Роджерс вытащил из кармана листок бумаги. – Мэри Элизабет Эшли. Канзас, Джанкшн-Сити, Олд-Милфорд-роуд, 27. Возраст – почти 35 лет, замужем за доктором Эдвардом Эшли. Двое детей: Бет – двенадцать и Тиму – десять. Председатель женского клуба в Джанкшн-Сити. Старший преподаватель, ведет курс «Политические науки Восточной Европы» в Университете Канзаса. Ее дед родом из Румынии. – Он поднял глаза. – Должен признать, звучит довольно обнадеживающе.
– Я тоже так думаю. Пусть ее подвергнут полной проверке.
– Я прослежу за этим.
Глава 4
– Я не согласен с вами, профессор Эшли, – сказал Барри Дилан, самый молодой и талантливый ученик группы Мэри Эшли, с вызовом глядя на нее. – Александру Ионеску гораздо хуже Чаушеску.
– Чем ты можешь доказать это? – спросила Мэри Эшли.
В семинаре по политологии принимали участие двенадцать студентов выпускного курса Канзасского университета. Студенты сидели полукругом лицом к Мэри. Очередь на запись к ней в группу была гораздо длиннее, чем к другим преподавателям. Она была замечательным специалистом, обладала чувством юмора и обаянием, поэтому находиться рядом с ней было удовольствием. Ее овальной формы лицо изменялось от привлекательного к прекрасному, в зависимости от настроения. У нее были миндалевидные карие глаза и густые черные волосы. Ее фигура вызывала зависть у студенток и фантазии у студентов мужского пола, хотя сама она не замечала своей красоты.
«Интересно, счастлива ли она со своим мужем?» – подумал Барри. Он нехотя переключил свое внимание на заданный вопрос.
– Ну, когда Ионеску захватил власть в Румынии, он уничтожил всех сторонников Грозы и вернулся к прежней жесткой просоветской политике. По сравнению с ним Чаушеску был не так уж и плох.
Один из студентов задал вопрос:
– Почему же тогда президент Эллисон так стремится восстановить с ним дипломатические отношения?
– Потому что мы хотим вовлечь его в западный лагерь.
– Вспомните, – сказала Мэри, – Николае Чаушеску смотрел не только на Восток, но и на Запад. В каком году это началось?
– В 1963 году, – ответил Барри. – Когда возникли разногласия между Россией и Китаем, Румыния резко изменила позицию, чтобы показать свою независимость в международных делах.
– Что можно сказать о нынешних взаимоотношениях Румынии с другими странами Варшавского пакта, в особенности с Советским Союзом? – спросила Мэри Эшли.
– Я бы сказал, что они стали крепче.
– А я не согласен, – заявил другой студент. – Румыния подвергла критике СССР за его вторжение в Афганистан, за подписание договора с ЕЭС. К тому же…
Прозвенел звонок. Занятие закончилось. Мэри сказала:
– В понедельник мы поговорим об основных факторах, влияющих на отношения Советского Союза со странами Восточной Европы. Мы также обсудим возможные последствия плана президента Эллисона разрушить «железный занавес». Желаю хорошо провести выходные.
– И вам тоже, профессор.
Мэри смотрела, как студенты направлялись к выходу. Ей нравилась непринужденная атмосфера, царившая на семинаре. История и география оживали в жарких спорах студентов. Иностранные имена и города становились реальными, а исторические события, казалось, происходят прямо здесь. Она преподавала в Канзасском университете уже пятый год, и ей до сих пор это приносило удовлетворение. В год она вела пять групп по изучению политических наук, не считая семинаров со студентами выпускных курсов, где речь шла всегда о Советском Союзе и других социалистических странах. Иногда она чувствовала себя обманщицей. «Я никогда не была в странах, про которые рассказываю, – думала она. – И вообще никогда не покидала Соединенных Штатов».
Мэри Эшли, как и ее родители, родилась в Джанкшн-Сити. Единственный член их семьи, который видел Европу, был ее дед, родившийся в маленькой румынской деревне Воронет.
Мэри планировала отправиться в путешествие за границу после получения ученой степени, но в то лето она познакомилась с Эдвардом, и европейское путешествие превратилось в трехдневный медовый месяц в Уотервилле, в пятидесяти милях от Джанкшн-Сити, где Эдвард занимался больными в критическом состоянии.
– В следующем году поедем обязательно, – сказала Мэри Эдварду вскоре после свадьбы. – Мне так хочется посмотреть Париж, Рим, побывать в Румынии.
– Мне тоже. Поедем обязательно. Следующим летом.
* * *Но следующим летом родилась Бет, а Эдвард был занят работой в больнице графства Джери. Через два года родился Тим, Мэри получила звание доктора философии, снова стала преподавать в Канзасском университете, и годы незаметно пролетели. Если не считать коротких поездок в Чикаго, Атланту и Денвер, Мэри ни разу не выезжала за пределы штата Канзас.
«Как-нибудь в другой раз», – обещала она сама себе.
Мэри собрала свои записи и посмотрела в окно. За стеклом с морозными узорами снова пошел снег. Надев пальто и красный шерстяной шарф, она направилась на Ваттиер-стрит, где припарковала свою машину.
Университетский городок был огромным: 315 акров, где среди деревьев и клумб расположились восемьдесят семь корпусов, включая лаборатории, театры, церковь. Издалека университетские здания, построенные из коричневого известняка с башенками наверху, напоминали старинные замки, готовые сдержать нашествия вражеских орд. Когда Мэри проходила мимо Денисон-холла, навстречу ей попался мужчина с фотоаппаратом «Никон». Он направил его на здание и щелкнул затвором. Мэри попала в кадр. «Мне надо было отойти в сторону, – подумала она. – Я испортила ему снимок».
Через час эта фотография отправилась на самолете в Вашингтон.
У каждого города есть свой неповторимый ритм, жизненный пульс, свойственный местности и живущим здесь людям. Джанкшн-Сити в графстве Джери, с населением 20 381 человек, в 130 милях от Канзас-Сити, гордился тем, что он является географическим центром Соединенных Штатов. Здесь выходила газета «Дейли юнион», были радиостанция и телецентр. В деловой части города находились несколько магазинов и две заправочные станции – одна на 6-й улице, другая на Вашингтон-стрит. Здесь располагались супермаркет, Первый Национальный банк, «Домино пицца», закусочные, автобусная станция, магазин готовой одежды и питейные заведения – все точно такое же, как и в сотнях других маленьких городов США. Но жители Джанкшн-Сити любили свой город за его деревенскую тишину и спокойствие. По крайней мере в рабочие дни. По субботам и воскресеньям Джанкшн-Сити превращался в место отдыха солдат из расположенного неподалеку Форт-Райли.
