Наталья Андреева - Ловушка для падающей звезды
— Нормально. Я вам что-то должен? Тебе?
— Рюмку еще поднеси.
Коля кивнул бармену: налей.
— Хороший ты парень. В тебе и тогда что-то было. Да и сейчас человек. А Лева — сволочь. Так что ты хотел узнать? Про его юность трудовую?
— Скажи, здесь бывает Геша?
— Геша?
— Ну да. Это звукоинженер, который помогал мне… нам с Шантелем записывать второй альбом.
— Талантливый парень. Только ничего у тебя не получится. Даже если бы его не грохнули несколько дней назад, все равно Геша был уже не тот.
— Грохнули? То есть его убили?
— Ходят слухи. Да ты лучше меня должен знать. Он ведь был завязан с твоим шоу.
— Моим шоу?
— Ну да. Все хотел отхватить первый приз. Мол, связи были. Сидели мы тут с ним как-то раз, тоже угощал. Хороший парень. Деньги у него имелись. Хотя не работал, нет. С Левой у них были какие-то дела. Вроде поехал с ним в другой город, а там это и случилось. Жалко Гешу. Ну, светлая ему память! Пусть земля будет пухом!
И аранжировщик опрокинул внутрь еще одну рюмку.
— А как у него было с сексуальной ориентацией?
— То есть?
— Традиционная или нет?
— Смотря что сейчас считать традиционным. Мир-то, Коленька, давно с ног на голову перевернулся. Вот, говорят, в Китае, государство агитирует народ перекреститься в розово-голубую братию. Клубы специальные организуют. Это чтобы рождаемость уменьшилась. Плодятся как кролики. Ну, еще по рюмочке за повышение рождаемости?
Коля внимательно посмотрел на бармена: не хватит ли дяденьке? Тот сделал еле уловимый знак. Мол, как слону дробина, еще какое-то время будет вполне адекватен. Коля кивнул: налей. Аранжировщик выпил за рождаемость в Китае.
— А у нас что? — дяденька тяжело вздохнул. — Вырождается нация. Да-а-а-а… Вот и Геша был «голубой». Здесь неподалеку есть клуб геев.
Коля прикинул. Да, они в центре, где-то через пару кварталов располагается «Эридан». Значит, дяденька говорит про тот самый клуб. Ну, говори, родной, говори.
— …Геша был его завсегдатаем. Ну и сюда иногда заскочит со своим парнишкой. С Сашкой, что ли. Ничего мальчонка был, шустрый. Наркоты недавно перебрал и откинулся. Ну, царствие и ему небесное, пусть земля будет пухом! Душа, она все одно не розовая и не голубая. Чаще черная, реже белая. Вот как у тебя, Коленька. Редкий ты человек, честное слово!
— А друзья у этого Геши были?
— Друзья? Приятели были. Постой-ка. Геша что-то плел про какого-то Серегу. Была такая группа, «Крутые барабанщики». Да ты должен знать. Геша им помогал альбом сводить. Только альбом вышел — полное дерьмо. Да и денег Гешке не заплатили, он тут сидел, жаловался.
Это было все, что Коля хотел узнать. Ведь Серега звонил перед самым отъездом. Черт возьми! Надо было с ним встретиться! Но еще не поздно. Посмотрел на часы: скоро одиннадцать! Ничего. Богема спать ложится поздно, будем надеяться, что бывший «крутой барабанщик» не расстался с прежними привычками.
— Спасибо тебе, — Коля Краснов тронул за рукав дяденьку, заглянул в потное, красное лицо: — Я дам денег. Немного, все равно пропьешь. Но хотя бы на завтра оставь. Хорошо?
Полез в карман, достал две зеленые бумажки. У дяденьки даже глаза на лоб вылезли! Две сотни баксов! Все равно что с неба упали!
— Коля, ты человек! Че-ло-век! Э-э-эх!! Есть же еще на свете люди!
Солист «Игры воображения» посмотрел на бармена, поманил его пальцем в сторонку:
— Он все равно попытается спустить их за один вечер. Возьми деньги и растяни на несколько дней.
— Сделаю, — кивнул парень. Коля сунул ему в карман бумажку и пошел к выходу. Звонить лучше из машины, здесь слишком шумно.
Хорошо, что записал тогда номер! Сел в «Тойоту», нашел телефон бывшего барабанщика «эНЛО», набрал.
— Да?
— Сергей? Это Николай Краснов звонит.
— А! Все-таки понадобился?
— Я хотел бы поговорить о Геше.
— Поздновато немного. А я все думал, кто первым позвонит, ты или Шантель? Все-таки ты мне больше симпатичен. Только у меня материальные трудности.
— Сколько?
— Десять тысяч долларов.
— Да за что?! — возмутился Коля.
— За одну очень интересную вещицу. Не пожалеешь.
— А ты уверен, что она мне нужна?
— Ну, не знаю, не знаю. Леве Шантелю так очень нужна. Если хочешь перекупить — десять штук баксов.
— Хорошо. У меня сейчас нет наличных. Машину возьмешь?
— Машину? Какую?
— «Тойоту-Авенсис». Новую, из салона.
— Г-м-м-м… Она, конечно, больше стоит, но мне лучше бы наличными. Хорошо, согласен. Только из уважения к тебе. Где встречаемся?
— Возле ресторана «Эридан» устроит? Машина красного цвета, я буду ждать тебя у входа.
— Мне добираться не меньше получаса.
— Хорошо, я подожду.
Он сидел в машине больше, минут сорок. Сидел, смотрел на яркую вывеску, на вход, охраняемый плотными, плечистыми парнями. Почему-то казалось, что вот сейчас из ресторана выйдет Ева. Несколько раз даже показалось, что это она. Нет, чужие женщины. Красивые, высокие блондинки, но чужие.
Наконец появился тот человек, которого он ждал. Закрутил головой. Коля Краснов посигналил. Парень тут же подошел, открыл дверцу, нырнул в салон, на переднее сиденье:
— Хорошая тачка, я не прогадал.
— Сейчас напишу генеральную доверенность от руки. Устроит?
— Давай. Потом только надо заверить у нотариуса.
— Хорошо. Не думай, я не обману.
— Да я знаю. — Серега закрутил головой. — Коля Краснов — парень честный, будто не от мира сего. Ты прости, что я так. У Эдика все кончено, магазин прогорел. А мне жить на что-то надо. Тачку продам — деньги будут. Только надо будет ее с учета снять. Но это я сам. Знаю, ты бумажных дел не любишь.
— Не везет мне с машинами, — грустно усмехнулся Коля Краснов. — Ну никак не везет! За последний месяц эта уже третья, и ту отдаю. Смешно!
Старательно царапал на бумажке доверенность, а сам думал: что за вещица, за которую пришлось так дорого заплатить? Написал, протянул бумажку Сереге:
— Машина твоя. Ну, что там у тебя?
Тот полез в карман.
— Вот. Кассета.
— Кассета?
— Понимаешь, какое дело. Мы с Гешей были вроде как приятели. Когда он сводил альбом «Крутых барабанщиков», тогда и сошлись. И очень близко. Он дал мне этот пакет и сказал: «Если со мной что-то случится, отдашь Кольке Краснову в собственные руки». И было это… дай-ка вспомнить! На следующий день после того, как парнишка умер от передозировки.
— Саша?
— Он. Я так понял, что сначала Геша на него рассчитывал, они ведь жили вместе, и Саша был в курсе Гешиных дел. А потом… Сашки не стало, и Геша решил положиться на меня, словно чувствовал свой конец. Ну и дал мне эту кассету.
— А ты решил не дожидаться его смерти и тут же позвонил мне. Хотел лишить приятеля средств к существованию?
— Я ж не Леве хотел ее продать. Тебе. Я так думаю, что и Сашка кассету слушал. Потому и умер.
— А ты?
— Разумеется. Только у меня на Леву Шантеля зуб, иначе бы ему продал. Он бы больше дал. Это единственная копия, ты не думай, я человек честный. Да и неохота мне с Левой связываться, если говорить откровенно. Сволочь он. И хитрый. Знаешь что?
— Да?
— Здесь есть магнитола. Я сейчас вылезу, ты послушаешь кассету. А потом я возьму машину. Я тебе доверяю.
— Ты же ее слушал, — усмехнулся Коля. — Зачем вылезать?
— Я думаю, тебе лучше сделать это одному. И не спеши. Я погуляю, погода хорошая.
Снова хлопнула дверца машины. Коля остался один. На минуту мелькнула мысль: а может, не стоит? Ну его к черту! Но он хотел быть честным с самим собой до конца. Посмотрел кассету: перемотана на начало. Весьма предусмотрительно. Вставил, нажал на «пуск».
* * *
— Эдик, ты будешь свидетелем на нашей свадьбе?
— Ну, если Коко позовет.
Он даже вздрогнул: голос Фисы! Подумать только, это же тот самый день! В студии же было несколько магнитофонов! Значит, звукоинженер записывал все. Зачем? Кто знает. Коля нажал на перемотку. Сил нет слушать все это с самого начала. Да, вот оно. Фиса и он вдвоем в комнате, выясняют отношения.
— Фиса, я не могу на тебе жениться! Не могу!
— Это еще почему?
— Ну посмотри, как ты себя ведешь? Как одеваешься?
— А что такого?
— Так нельзя. Ты должна уехать к себе в деревню. Я буду давать тебе денег. Много. Очень тебя прошу, уезжай.
— Ну уж нет! Ни за что! Подумал, что я тебя так просто отпущу? Деньги! А то мне взять не с кого!
— Фиса, бесполезно. Иди куда угодно, говори что угодно. Жениться я не буду. Это все.
Еще несколько визгливых ее фраз, от которых хочется зажать уши. Он терпит, терпит. Что-то довольно резко отвечает. Потом громко хлопает дверь. Все, он ушел.
— Фиса? А где Коля?
Чей же это голос? Ну, разумеется! Из комнатки отдыха выглянул Лев Антонович Шантель!
