Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"
— Сережа, что-то не так? Что-то случилось с Ларой? Мне показалось, ты вернулся с прогулки умиротворенный.
— Да, все обошлось. Мы посидели с Фошерами в баре.
— Милый, я привыкла ни о чем не спрашивать, но здесь я рядом с тобой и чувствую какое-то напряжение… Ты ведь не зря сегодня вспоминал Сатану.
Сергей обнял меня, но не как женщину, дающую утоление плотскому зову, а как близкое и дорогое существо. Существо — среднего рода. Нечто хрупкое, жалкое, требующее заботы и внимания. Я чувствовала, как он сдерживается, чтобы не выложить мне свои тревоги, не поделиться своими опасениями. Но я не имела права настаивать, — таковы условия игры. «Моя жена никогда, ни к чему не будет причастна. Запомни. Это важно». — Сказал он три года назад, получив назначение на загадочный пост руководителя неведомой мне службы. И я старалась не нарушать договоренность, часто сомневаясь: не значит ли это, что я оставляю его одного, без поддержки и возможности поделиться проблемами с самым близким человеком, человеком, который никогда не предаст.
— Может, ты хоть чуть-чуть объяснишь мне, что происходит? — Рискнула я задать вопрос.
— Происходит нечто важное. — Сергей смотрел в сторону.
— Это не обычный отдых?
— Это даже не обычная работа.
— Супруги Фошер не случайные знакомые?
Сергей обернулся и пристально посмотрел мне в глаза:
— Если совсем честно — я не знаю кто они. Не могу понять! — Он с силой постучал кулаком по лбу.
— А Лара? Что она для тебя значит?
— Я беспокоюсь за нее.
— Ладно… Допрос с пристрастием закончен. Давай спать, дружище… Только, пожалуйста, не вскакивай ночью курить.
День выдался солнечным и ярким. Даже сквозь темные очки снежные отроги под кабинкой фуникулера сверкали ослепительным блеском. Там, внизу, по накатанной лыжне скользили яркие фигурки лыжников. На пологом склоне дети и взрослые катались на санях, а чуть повыше, на трассе слалома, собралась высшая спортивная элита. Именно туда и спешила попасть Лара, которую мы с Сергеем взялись сопровождать. Нам хотелось полюбоваться горами с высоты и прокатиться на канатной дороге, где вместо вагончиков двигались над пропастью легенькие красно-желтые скамейки. Лыж мы брать не стали. Когда-то мы с Сергеем совершали обязательные воскресные вылазки в Серебряный Бор и с удовольствием пробегали по дюжине километров, нагуливая волчий аппетит. А на обед я заранее держала в морозилке собственного изготовления пельмени. Это был своеобразный ритуал: лыжи — пельмени — любовь.
Но теперь мы просто сопровождали Лару, чувствуя себя в кабинке фуникулера среди спортсменов в великолепной горнолыжной экипировке людьми второго сорта.
— Но вы хоть глянете, как я слечу вниз? — Кокетливо улыбалась Лара, заглядывая в глаза Сергею.
— Боюсь, от нас будет мало толку, если ты вздумаешь свалиться. Заметил он.
— Ни за что на свете не сделаю этого, если за мной будут наблюдать такие люди. На миру и смерть красна, а на глазах любимых друзей — вдвойне. Но победа все же слаще.
Почему-то мне не нравилась вполне невинная болтовня Сергея и Лары. даже раздражала. Не смешно, не остроумно и слишком игривый подтекст. Коллеги они или нет, но эта энергетически одаренная особа со всей очевидностью «положила глаз» на Сергея. А он и не пытался пресечь её заигрывания.
Я прильнула к стеклу, делая вид, что увлечена пейзажем, и с горечью вспоминала прошедшую ночь. После нашего разговора Сережа уснул (совсем как в рассказах Галины), а я ещё долго наслаждалась музыкой, игравшей за стеной, и представляла себе гибкое юношеское тело, слившееся с женским среди смятых, пропахших еловой смолой и любовью простыней.
…Группа слаломистов радостно приветствовала Лару и сразу же втянула её в разборку какого-то конфликта с дистанцией. Я не вникала, подставив лицо горячему, как на южном побережье, солнцу. Зато Сергей, активно перейдя на английский, кажется, чуть ли не притязал на миссию арбитра.
К счастью, лыжникам не терпелось продолжить соревнования и скоро мы уже наблюдали за скатывающимися вниз среди кордона красных флажков фигурами. Костюм Лары, светящийся васильковыми и алыми люминесцентными красками, плотно облегал её крепкую, играющую мускулатурой фигурку. Исповедь лады о её занятиях бодибилдингом явно понравилась Сергею. У меня женщины-культуристки всегда вызывали ужас и некоторую неприязнь. Как всякое извращение, связанное с чрезмерным вниманием к своему телу. К тому же, я была убеждена, что все они — качки женского пола — активные или потенциальные лесбиянки.
Но с Ларой я, видимо, просчиталась. Вот она уже готовится к старту, а Сергей, будто невзначай, похлопав её по спине, скользнул рукой по затянутому бедру и узкому крепкому заду. Я отвернулась.
— Хорошо идет! — Дернул меня за локоть Сергей. — Сумасшедшая баба! Такая жадность к жизни и потрясающая тяга к риску. Почему люди, особо жадные к жизни, так легко играют ею, а, доктор?
— Риск, как допинг, обостряет жажду жизни… А генетики считают, что у женщин подобного психофизического типа перебор с Y-хромосомой — переизбыток агрессивности и потребности к действию.
— Нет! Ларка — настоящая женщина. Добрая, жертвенная. Но смелая — до чертиков. — Подняв на лоб очки и щурясь, Сергей следил за крошечной пестрой точкой внизу. — Лара, похоже, удачно прошла дистанцию.
Теперь ей предстояло возвращение на канатной дороге.
— Надеюсь, мы можем покинуть зрительскую трибуну? — Я потянула Сергея к фуникулеру. — Знаешь, милый, мне не хочется болтаться на этих скамейках. Я далеко не такая отчаянная, как твоя Ларочка, и ветерок продувает. Может, позагораем вон на той площадке?
Он только грустно посмотрел на меня, улыбнулся криво — одним уголком губ и послушно поплелся за мной на специально оборудованный топчанами и зонтиками «пляж». Я выдержала на солнце не больше часа, демонстрируя снежно-белый купальник и спортивный костюм цвета фиалки. Сергей потягивал за столиком коктейль, терпеливо поджидая, пока иссякнет мой загарный энтузиазм.
Спустившись на остановку в вагончике фуникулера, мы поджидали пока появится микроавтобус с эмблемой нашего отеля. Предстояло приятное двадцатиминутное путешествие по крутому серпантину в компании пятерых немцев, оживленно обсуждавших транслируемый по радио хоккейный матч.
На деревянных перекрытиях под лимонным пластиковым козырьком автобусной станции возились, озабоченно курлыча, голуби. Серж отбросил недокуренную сигарету и попал в мазутное пятно, чернеющее на снегу. Мы оба смотрели, как теплился уголек сигареты, не решаясь воспламенить снег. Красный «аудио», круто развернувшись на автобусном пятачке, резко затормозил прямо перед нашим носом. Вид у Анатолия, выскочившего из чужого автомобиля, был, мягко сказать, озабоченный.
— Слава Богу, успел! — Он сгреб нас с Сержем в охапку и затараторил. Взял тачку у Жюля, сказал — смотаюсь за вином в Лаакс, там какой-то особый сорт местного производства водится…
Он кинулся к машине и выставил к нашим ногам сумки и чемоданы, в которых мы с удивлением узнали свой багаж.
— Это все, кажется, Слав? Серж, можно тебя на тет-а-тет?
Они отошли в сторону и через пару минут Толя, не попрощавшись со мной, умчал вниз на красном «аудио», а Сергей, подхватив сумки, поспешил к подошедшему автобусу. Мы уселись сзади, предоставив места впереди шумной компании немцев.
— Ну вот, детка, мы едем домой. Ты этого хотела? — Он обнял меня за плечи и прижал к себе.
— Что случилось? Серж, что там, в Москве? Я же вижу — у тебя губы синие… Что-то стряслось с Софкой? — вцепилась я в рукав пуховой синей куртки.
Он смотрел в окно с видом. скорее опустошенным, чем встревоженным, и это пугало меня больше всего.
— Не молчи, пожалуйста! Беда в Москве? — Я поперхнулась застрявшим в горле комом и машинально стерла меховой варежкой слезы. — Что стряслось?
— В Москве благодать. Стряслось здесь… Толя рассчитался а отеле, забрал наши вещи и предупредил администрацию, что супруги Баташовы отбыли ещё утром. Поняла?
Я согласно кивнула, ничего не понимая. Сергей отвернул рукав и посмотрел на циферблат своего любимого «Роллекса» — уже около часа в номере господина Кравцуна Анатолия Петровича лежит мертвая гражданка РФ по имени Ирочка.
Глава 24
Возвращение было мучительным. Сергей молчал и моя голова чуть не разрывалась от сотни невразумительных вопросов и версий. Роль безмозглой куклы в играх смелых, рисковых людей меня злила. Лара — вот достойный партнер и противник для настоящих мужчин.
Я сидела дома одна — отпуск, взятый на работе, ещё не кончился, а Сергей пропадал в своей конторе — очевидно, им пришлось выбираться из скверной истории. Жуткая судьба Ирочки не вписывалась в мои представления о благородных сражениях «бойцов невидимого фронта». Маленькая дурочка — как наивно хвасталась она покровительством своего золотого крестика и как старательно рвалась в «приличные дамы»…
