Эндрю Тейлор - Загадка Эдгара По
— Именно так. Но расстановка капканов — целая наука, причем сложнее как раз ловить с их помощью диких зверей, а не нарушителей закона. Хармвелл, мой секретарь, стал настоящим экспертом по капканам, когда жил в Канаде. Мы в основном ставим капканы на куниц, соболей, норок, выдр, бобров, ну и на медведей.
— Я видел человека, попавшего в капкан, — сказал мистер Карсуолл. — Все очень просто, нужно только приманку выложить. Ну, в зависимости от обстоятельств. Тогда это была лодка на берегу.
— Та же техника используется и с братьями нашими меньшими, сэр, — Ноак потягивал вино. — Хотя в данном случае у охотника выбор уловок шире. Иногда даже приманка не требуется. Охотник полагается на острый нюх зверя.
— Ах, — заинтересовался сэр Джордж. — Я слушал, что при охоте на выдр используется рыбий жир.
— Да, это наша любимая приманка, сэр. А еще часто используется бобровая струя[29], асафетида[30] или анисовое масло.
— Просто гениально, — восхитился капитан Руиспидж. — Превратить сильные стороны животного в его слабости.
— Давайте выпьем, капитан! — воскликнул Карсуолл. — Наполните свой бокал. Шилд, помогите капитану!
— Значит, вы не берете на охоту собак? — спросил Ноак, обращаясь ко всем присутствующим.
— Только на открытой местности, — ответил сэр Джордж. — Никогда нельзя быть уверенным, что собаки не растерзают дичь, кроме того, всегда есть риск, что они и сами попадут в капкан.
Карсуолл кивнул.
— Мы тоже не пускаем собак в заросли. Мастифы стоят немалых денег, и не хочется, чтобы они покалечились.
Он сделал глоток вина, и его лицо стало еще краснее. На мгновение повисла тишина, а потом Ноак обратился к Карсуоллу:
— Вы бывали в Британской Северной Америке[31], сэр?
— Никогда. Это край больших возможностей, не сомневаюсь, но я никогда не бывал севернее Нью-Йорка.
— Но насколько я понимаю, ваши интересы лежат как раз в той части света, — тихо заметил Ноак. — Разве во время последней войны банк Уэйвенху не развернул там активную деятельность? И вы как партнер должны были…
— Ха! Я почти ничего не знаю, — мистер Карсуолл откинулся на кресло с такой силой, что оно жалобно скрипнуло. — Да, сэр, полагаю, у нас действительно имелись интересы в Канаде, но вы должны понимать, что я не был вовлечен в непосредственное управление банком или его деятельность. Всем заправлял бедный мистер Уэйвенху, царствие ему небесное. А я был лишь пассивным партнером, как говорят в деловых кругах.
— Но ведь мистер Уэйвенху сам не ездил в Канаду? — сказал Ноак. — Думаю, у него был свой человек, который, собственно, и занимался всеми делами банка.
— Вероятно, — согласился Карсуолл.
— В таком случае это мог быть кто-то, с кем я знаком, — заметил мистер Ноак. — Сразу после войны я несколько недель провел в Канаде по личному делу.
— Не могу вспомнить, кто же представлял наши интересы. Если вообще когда-либо знал имя нашего канадского представителя. — Карсуолл обвел взглядом всех присутствующих. — Хочу сказать, я переложил все обязанности на течи кузена Уэйвенху. Возможно, он нашел какого-то парня из местных, — Карсуолл поманил меня. — Идите, Шилд, давайте и с вами, что ли, выпьем.
Я не поверил тому, что Карсуолл сказал Ноаку. Мы с ним торжественно чокнулись, а потом мистер Карсуолл и сэр Джордж вдохновлено заговорили о неблагодарности арендаторов.
Мистер Ноак взглянул на капитана Руиспиджа:
— Простите, сэр, были ли среди ваших знакомых офицеры из сорок первой армии?
— Нет, сэр. Я никогда не служил в Северной Америке, где большую часть времени была расквартирована сорок первая.
— Понятно, — Ноак посмотрел в глаза капитану, а когда заговорил, то немного повысил голос: — Неважно. Просто мне показалось, что вы могли знать моего сына.
— Он служил в сорок первой?
Мистер Карсуолл прервал разговор с сэром Джорджем на полуслове и потянулся за вином.
— Да, сэр, — Ноак взял апельсин и помял его в руке. — На момент смерти он был в чине лейтенанта.
— Лейтенант Ноак… Если я когда-либо встречусь с офицерами из сорок первой, то спрошу о нем. Не сомневайтесь сэр.
— О нет, они никогда не слышали о лейтенанте Ноаке, — сказал Ноак резче, чем обычно. — Он был известен под фамилией Сондерс.
Он принялся снимать кожицу с апельсина маленькими холеными пальцами, сантиметр за сантиметром, но все это время не сводил глаз с мистера Карсуолла.
— Вы сказали Сондерс, сэр? Сондерс? — Карсуолл прекратил притворяться, что ничего не слышал. — Простите, я нечаянно подслушал ваш разговор, но надеюсь, вы не будете возражать, если я задам один вопрос… просто обстоятельства кажутся мне несколько странными. Сын известного американца на службе Его Величества? В то время как наши страны находятся в состоянии войны?
Вообще-то это был потрясающе бестактный вопрос, и я даже усомнился, задал бы его Карсуолл, если бы не пребывал в состоянии сильного опьянения. Сэр Джордж задумчиво уставился в бокал, а капитан Руиспидж барабанил пальцами по столу.
— Объяснение очень простое, — ответил мистер Ноак, не сводя глаз с лица мистера Карсуолла. — Девичья фамилия моей покойной жены — Сондерс. Во время войны за независимость ее брат сражался на стороне лоялистов, и после ее окончания, как и многие другие, эмигрировал в Верхнюю Канаду. У них с женой долгие годы не было детей, и позднее они предложили усыновить моего сына при условии, что ребенку дадут их фамилию.
— Достаточно обычная практика, я уверен, — заметил сэр Джордж. — Без этого многие известные фамилии Великобритании вымерли бы много поколений назад.
Я украдкой посмотрел на мистера Карсуолла. Он сидел в кресле, обхватив голову руками, а лицо пошло белыми пятнами.
— Мой сын всегда имел склонность к военному делу, — тихо продолжил мистер Ноак, — и мистер Сондерс купил ему офицерское звание. В молодости сам мистер Сондерс служил в сорок первой. Участвовал в захвате Мартиники и Сент-Люсии.
— А ведь сам Веллингтон служил в сорок первой? — спросил капитан Руиспидж.
Ноак поклонился в знак признательности за вопрос и, возможно, за тактичность капитана.
— Где-то году, мне кажется, в восемьдесят восьмом или восемьдесят девятом. Мой зять очень гордился этим.
Карсуолл переводил взгляд с одной половины стола на другую. Казалось, старик слегка дрожит под одеждой. Полагаю, где-то в глубине своего замутненного алкоголем сознания он понимал, что его любопытство перешло все границы. Но крылось ли за любопытством что-то еще? У меня возникло ощущение, что он выглядит как человек, которого внезапно ударили.
— Простите, сэр, — медленно сказал он. — Простите меня за мой неосмотрительный вопрос.
Ноак повернулся к Карсуоллу и вежливо поклонился.
— Ну что вы, сударь.
Он сунул в рот ядрышко грецкого ореха и стал медленно жевать.
— А теперь, вероятно, пора присоединиться к дамам — предложил Карсуолл, говоря слишком быстро и слегка запинаясь. — Я обещал им, что мы сыграем в карты.
Стулья скользнули по натертому паркету. Карсуолл покачивался и попытался удержаться, ухватившись за спинку стула. Я открыл дверь и придержал ее, пока остальные вышли. В холле капитан Руиспидж замешкался и поравнялся со мною.
— Вы мудрый человек, мистер Шилд, много слушаете и мало говорите.
Он говорил с улыбкой, и я улыбнулся в ответ.
— Миссис Франт сказала, что вы учились в Кембридже.
— Да, сэр. Но не доучился.
— Не всегда можно довести начатое до конца. Жалеете?
— Очень.
— Иногда начинаешь что-то, не зная, чем это что-то кончится. Или, другими словами, наши действия, пусть даже и невинные, могут привести к неблаговидным последствиям.
Я уставился на его доброжелательное лицо, парящее над белым совершенством шейного платка и накрахмаленным воротником.
— Боюсь, я не понимаю вас, сэр.
— Полагаю, вы не станете возражать, если я дам вам один совет? — прошептал он. — На днях я видел вас на катке, с дамами. И я отметил — как бы получше выразиться — некоторую фамильярность, которая может быть неверно понята. Репутация леди — вещь хрупкая.
— Уверяю вас, сэр…
— Думаю, больше ничего говорить не нужно. Verbum sap, verbum sap.[32]
Капитан Руиспидж поклонился и прошел впереди меня в гостиную, где мистер Карсуолл распорядился подать кофе. Вскоре гостиная гудела словно улей. Слуги расставляли карточные столы, приносили чай и кофе. Мистер Карсуолл громко говорил ни о чем. Дамы были очень оживлены, словно испытывали облегчение оттого, что больше не нужно находиться в обществе друг друга, без мужчин.
Мисс Карсуолл подозвала меня.
— Спасибо, — прошептала она. — Вы спасли нас, да и моего отца тоже, насколько я понимаю.
