Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет (сборник)
На вопрос Ларисы, кто звонит, я ответил:
– С вами говорит майор милиции Георгий Ираклиевич Квишиладзе. Мы с вами уже разговаривали.
– Что-то не помню. Когда?
– Я звонил вам из Батуми. Простите, что напоминаю, но это было в день смерти вашего мужа.
– В день смерти мужа?
– Да. Правда, я тогда еще не знал, что он погиб.
Наступила тишина. Паузу не прерывало даже дыхание. Наконец Лариса спросила:
– И чем же я обязана вашему звонку? Георгий… Простите?
– Ираклиевич.
– Георгий Ираклиевич? Что от меня еще нужно милиции?
После смерти Гогунавы стало ясно, что он был «китом». Об этом говорила насыщенная антиквариатом обстановка в его квартире, счета на нескольких сберегательных книжках. Теперь все это перешло по наследству к Ларисе. На вопрос о «Перстне Саломеи» Лариса ответила, что никогда о нем не слышала. Могло быть и так. В такие дела жен чаще всего не посвящают. Поэтому я как можно миролюбивее сказал:
– Лариса, мне очень нужно с вами поговорить. Очень.
– Но о чем нам говорить? Все, что я могла сказать милиции, я уже сказала. Добавить мне совершенно нечего. Совершенно.
– Верю. Зато мне есть что добавить.
– Подробности о смерти мужа? Зачем они мне? Он погиб, и остальное теперь уже не имеет значения.
– Напрасно вы так считаете. Кстати, я работаю заместителем начальника милиции Галиси. В последние дни стали известны факты, которые меняют все в корне.
– Что же может измениться в корне?
– Сказать об этом по телефону не могу. Но думаю, вам нужно это знать. Если, конечно, вы дорожите памятью мужа.
После долгой паузы послышался тихий вздох.
– Хорошо, давайте поговорим. Только где и когда?
– Где удобнее вам. Я буду занят еще часа два. В четыре вы будете свободны?
– Да.
– Отлично. А место вы назначайте.
– Вы знаете мой адрес?
– Знаю.
– Тогда приезжайте ко мне.
– Договорились. – Я положил трубку и отправился к заведующему отделением детской больницы Вахтангу Дадиани.
Амулет
Как только я вошел в кабинет, его хозяин встал мне навстречу. Пожал руку, пригласил сесть в кресло. Вахтанг Дадиани был высок, статен, красив. Взгляд его был открытым, движения – спокойными и уверенными. Конечно, я мог ошибиться, но мне показалось: врать и хитрить этот человек не умеет. Времени у меня до следующей встречи оставалось не очень много, и я сразу протянул Дадиани три фотографии: Джомардидзе, Гогунавы и Челидзе.
– Батоно Вахтанг, посмотрите: нет ли среди этих людей ваших знакомых?
– Давайте…
Изучив фотографии, Дадиани отложил в сторону фото Джомардидзе и Гогунавы. В руках у него остался снимок Челидзе. Сказал:
– Тех двоих я не знаю, а это мой хороший знакомый Шалва Челидзе.
Я предполагал, что Дадиани и Челидзе могут знать друг друга, но на столь близкие отношения не рассчитывал. Спросил:
– Вы давно знакомы?
– Лет пятнадцать. Челидзе проходил у меня практику. С тех пор дружим. Шалву очень любила мама. Это очень обязательный, порядочный, предупредительный человек. Мы его считаем почти родственником.
– Вы часто встречаетесь?
– Довольно часто. Приезжая в Тбилиси, Шалва останавливается у нас. Когда я, жена или сын бываем в Батуми – мы живем у него.
– Когда вы видели Челидзе последний раз?
– Последний раз… – По лицу Дадиани пробежала легкая тень. – Простите, батоно Георгий, с ним что-нибудь случилось?
– Батоно Вахтанг, мы об этом еще поговорим. Мне хотелось бы знать, когда вы видели Челидзе последний раз?
– Месяца два назад, – почему-то отвел глаза Дадиани. – Шалва был в Тбилиси по делам.
– Остановился у вас?
– На этот раз нет. Кажется, он вообще был один день.
– Попробуйте вспомнить, когда Челидзе последний раз останавливался у вас.
Дадиани настороженно посмотрел на меня. И все же взгляд оставался дружеским. Мягко спросил:
– Батоно Георгий, разрешите мне поинтересоваться: с чем связаны подобные вопросы? Шалва Челидзе – мой друг. И мне интересно, почему вы пришли ко мне.
– Батоно Вахтанг, мой интерес связан с «Перстнем Саломеи». Который, как я знаю, хранится в вашем домашнем сейфе.
Дадиани облегченно улыбнулся:
– С «Перстнем Саломеи» все в порядке. Вчера приезжали ваши люди с экспертом. Мы проверили и сейф, и перстень. Сегодня утром я опять открывал сейф – перстень на месте. С ним все в порядке. Не беспокойтесь.
– Сейчас я о нем не беспокоюсь, батоно Вахтанг. И все же, прошу вас, вспомните, когда Челидзе останавливался у вас последний раз?
Дадиани усмехнулся:
– Прошлым летом, в августе. Тогда Шалва Челидзе переночевал у нас одну ночь. В июле тоже одну ночь.
– А бывало, что Челидзе останавливался у вас надолго?
– Надолго? Конечно, бывало.
– А было такое в прошлом году?
– Было. Весной.
Интересно. «Недорогой сфалерит» появился в Тбилиси как раз весной прошлого года.
– В прошлом году? Весной?
– Да. Жена уехала к сыну. Ну а мама… Мама к тому времени была уже плоха. Я решил свозить ее на месяц в Цхалтубо. Шалва как раз помог с путевками. У него же были дела в Тбилиси. Я предложил ему пожить у нас.
– Он жил у вас целый месяц?
– Да, почти. Мы и раньше оставляли Шалве квартиру. Так же как и он нам – дом в Батуми.
– Когда вы вернулись, Челидзе все еще жил в вашей квартире?
– Да. Он нас встретил, привез домой к накрытому столу.
– А «Перстень Саломеи»? Он был на месте?
– Конечно. Мама первым делом попросила показать ей его. Она относилась к нему особо. Считала, что он охраняет нашу семью от несчастий.
– Вы показали ей перстень?
– Показал. Она всегда любила смотреть на него. И в тот раз смотрела особенно долго.
– А потом?
Дадиани посмотрел на меня с некоторой иронией:
– Потом я спрятал перстень в сейф. Запер сейф на ключ. Ключ положил в карман.
– Ключ у вас один?
– Один. Раньше было два, но, когда мы поставили «Перстень Саломеи» на учет государства, один ключ мама отдала в Музей искусств Грузии.
– Вы всегда носите ключ от сейфа с собой?
– Всегда. Раньше же его всегда носила с собой мама. Она была немного суеверна, считала этот ключ чем-то вроде амулета.
– Когда вы вернулись из Цхалтубо, Челидзе сразу уехал?
– Не сразу. Побыл с нами еще дня два. – Дадиани нахмурился. – Видите ли… После приезда маму в этот же день пришлось положить в больницу. Через неделю она умерла…
– Простите, батоно Вахтанг, – извинился я.
Дадиани грустно улыбнулся:
– Вы здесь ни при чем. Ваши вопросы, наверное, не случайны. Зря не стали бы задавать.
– Не стал бы, – подтвердил я и попросил: – Вспомните еще одно, батоно Вахтанг: может быть, вы давали кому-нибудь ключи от сейфа? Совсем ненадолго.
– Нет. Этот ключ я всегда ношу с собой. – Дадиани вытащил из кармана пиджака связку ключей. Положил на стол, отделив один: – Вот он.
Ключ от сейфа можно было отличить сразу. Темный, старинной формы, он резко выделялся среди других. Круглая рукоятка, продолговатый стержень, бородка со сложной системой выемок и зубчиков. Такой же ключ, только из современного металла, лежал у меня в кармане. Я вытащил его, положил рядом.
Дадиани посмотрел удивленно:
– Откуда это у вас?
– Этот ключ был найден в доме Шалвы Челидзе, в тайнике. Остается понять, как Челидзе удалось сделать слепок.
Дадиани хотел что-то спросить, но передумал. Некоторое время молча разглядывал ключ-двойник.
– Слепок?
– Да, батоно Вахтанг. Слепок.
Мой собеседник встал, подошел к окну. Побарабанил пальцами по стеклу. Вернулся, сел:
– Он сделал слепок… Ну что ж, тогда скажу. Десять дней назад Шалва Челидзе приезжал ко мне. Я что-то почувствовал. Но я не мог даже предположить, что дело в этом.
– Вы говорите, десять дней назад?
– Десять дней назад. Переночевал. Уехал на следующий день вечером. О приезде просил никому не говорить.
– Почему?
– Сказал, что на днях уходит в загранплавание и, если кто-то узнает об отлучке, будут неприятности. Поэтому я сначала и не сообщил вам об этом. Не хотел подводить…
Дадиани, занятый своими мыслями, машинально взял канцелярскую скрепку, принялся ее раскручивать, раскрутив, бросил проволоку в пепельницу. Она слегка звякнула.
– Батоно Георгий, что все-таки с Челидзе?
– Челидзе арестован.
– Были серьезные основания?
– Достаточно серьезные. Он подозревается в нескольких особо опасных преступлениях.
Я встал:
– Спасибо, батоно Вахтанг. Ваш рассказ многое прояснил.
Проводив меня до двери, Дадиани удрученно сказал:
– Не пойму только, зачем Шалве был нужен этот ключ. Ведь «Перстень Саломеи» в полной сохранности.
– Мне тоже хотелось бы это понять.
Откровение
Лариса Гогунава жила в центре, в старом тбилисском доме. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в резную деревянную дверь. Через минуту дверь открылась. На меня изучающе смотрела красивая молодая женщина со светлыми волосами и большими серыми глазами. Она была в простом на вид платье и легких домашних туфлях. Спросила спокойно:
